Реальный придуманный мир

– Вер, много разговоров. Давай уже начинать.

Он протянул одну из глиняных кружек с ароматизированной жидкостью.

– Это для храбрости. Маковый отвар. Доза небольшая, пей не бойся.

Я выпила и почувствовала легкий успокаивающий эффект. Свою Богдан опустошил залпом.

Я вытащила из котла тесак и стряхнула лишнюю влагу. Богдан удобней устроил покалеченную руку на столешнице, выдохнул и кивнул. Следом выдохнула я и перехватила рукоятку двумя руками. Наточенное лезвие блеснуло, взметнулось вверх и обрушилось на запястье. Последовал противный хруст, и два поочередных вопля сотрясли помещение: мой и Богдана. Дальше действовала на автомате. Повторяя про себя чтобы не забыть: прижечь, приложить материю, смоченную раствором, ослабить жгут, перебинтовать.

Когда операция закончилась, я уложила Богдана в постель, а сама принялась наводить порядок на кухне. Отрубленную кисть и кровавые тряпки полетели в огонь. Пламя зашкварчало и выплюнуло в дымоход сноп красных искр. Помещение наполнил едкий удушливый запах. Я распахнула окно, впуская поток прохладного воздуха. Туда же выплеснула грязную воду. Лишь позже обнаружила в углу каменный поддон со сливным отверстием, а над ним вделанную в стену изогнутую трубу и металлический рычаг. Надавила на него всем весом, и меня окатила ледяная струя. Отлично! Вода, еда и крыша над головой есть. Богдан заверил, что и аптека богатая, а значит, он скоро поправится. Я взяла листок и принялась изучать список рекомендаций по лечению, который он оставил.

На утро после ампутации Богдан спал как убитый. Неудивительно, после принятого наркоза. Бледность его лица практически сравнялась с белизной мой сорочки. Порой дыхание становилось прерывистым, и веки подрагивали готовые вот-вот распахнуться. Я убрала с его лба слипшиеся от пота пряди, выбралась из постели и пошла на кухню. Пламя в очаге поутихло и еле вздрагивало. Я уже поняла, что здешний огонь горит сам по себе и не нуждается в топливе, но решила подкинуть дров, чтобы приготовить завтрак. Села на колени и ахнула. Из камина выскочила маленькая ящерица. Шкура была тёмная, как обугленная головешка, а вдоль позвоночника проходила цепочка рыжих светящихся наростов, они вспыхивали, как раскаленные угли, словно под кожей пульсировала стихия. Хвост походил на один из языков пламени. Я запустила в неё полено, но она юркнула в щель и скрылась. Заглянув в очаг, я боялась увидеть, то что осталось от отрезанной конечности, но не обнаружила никаких следов. Подкинула дров, раздула угли и занялась приготовлением пищи. Богдан наверняка захочет есть когда очнётся. Но есть пришлось в одиночестве. Богдан не пришёл в сознание. Началась лихорадка, он метался по постели и беззвучно шевелил губами. Лицо покрылось крупной испариной.

Я сменила повязку, и чтобы чем-то себя занять решила обследовать замок.

Радость и облегчение вызвала небольшая, но заполненная провиантом кладовая. Богдан был прав, голодная смерть нам не грозит. В чулане с мётлами и вёдрами обнаружилось прочное корыто, в которое вполне могла я поместиться. Желание тотчас же помыться прокатилось по коже неприятным зудом. Я вытащила его на середину кухни и поставила кипятить воду. Пока готовилась ванна, продолжила осмотр первого этажа.

Следующие сутки Богдан бредил. Разговаривал с кем-то и даже ругался. Я прилежно несла вахту. Поила отваром, протирала влажной тряпкой, меняла повязку. Иногда глаза Богдана распахивались, казалось он смотрит сквозь меня. Но за спиной был только камин, который порой трещал и плевался искрами. Тогда я забиралась к Богдану и прижималась к нему. Меня пугал этот огонь казалось он живёт собственной жизнью. Однажды мне показалось я видела в нём лицо. Лицо старика из моего кошмара.

Шею опалило дыхание, я распахнула глаза и повернулась к Богдану.

– Напугал?
– шепнул он лаская взглядом.

– Очень! Боялась, ты не очнёшься.

Я пристроила голову на его груди и оказалась в крепких объятиях.

– Я живучий. Эй, всё хорошо, я с тобой. Слушай, мне такой бред снился. Будто я стал драконом и сгорел в собственном пламени.

– Не удивительно, у тебя был такой жар.

– Ты мне тоже снилась.

Я вспомнила как смотрел сквозь меня стеклянными глазами и поёжилась.

– Надо руку перевязать.

– Позже. Поцелуй меня.

***

Мы оба пошли на поправку, но подумали задержаться в замке. Судя по карте отсюда до Пальца Юга было не больше трёх дней пути. Как раз успеем добраться в Храм до полнолуния. И нам не помешало бы набраться сил и хорошенько подготовиться. Такова официальная версия. На самом деле мы наслаждались друг другом в комфорте и безопасности. Строили планы, болтали о всякой ерунде за ужином, любовались закатным солнцем, стоя на балконе библиотеки. До изнеможения любили друг друга и засыпали в тесных объятиях. Правда и в этом месте некоторые вещи вызывали беспокойство. Огонь, горящий сам по себе; оживающие по ночам тени, что метались из угла в угол; шорохи и скрипы, которые порой напоминали перешёптывание.

Я проснулась от того, что кто-то щекотал лицо. Распахнув глаза, увидела на подушке знакомую ящерицу. Несколько секунд мы тупо таращились друг на друга. Потом я вскочила и заорала. Рептилия даже не шелохнулась. На крик прибежал Богдан и застыл на пороге, осматривая спальню.

– Что случилось?

– Огромная ящерица!

Я указала пальцем на подушку, где она лежала, будто уголёк. Наросты вдоль позвоночника пульсировали рыжими всполохами. Богдан улыбнулся и приблизился к кровати. Он подставил здоровую руку, она забралась на ладонь и свернулась клубком. Богдан провел большим пальцем по выпуклостям на её спине и протянул в мою сторону.

– Вер, это маленькая саламандра. Смотри, какая милая.

– Фу, убери её.

Он усмехнулся, что-то шепнул рептилии и удалился из комнаты. Мне стало немного обидно. Столько внимание какой-то ящерице.

Богдан окопался в библиотеке: обложился книгами и не реагировал на внешние раздражители. Я оставила поднос с обедом на маленьком столике возле обитого синим бархатом дивана, поглядела в его сосредоточенное лицо и молча вышла. Мы напоминали пару знатных, но разорившихся господ, которые распустили слуг и сами худо-бедно справлялись хозяйство. Я занялась тем, что откладывала всё пригодное для долгой дороги. Одежды на меня не нашлось. Если здесь и водилась когда-то прислуга женского пола, то все пожитки забрала с собой покидая замок. Пришлось приспособить одну из красных бархатных мантий. Получилось вполне неплохое подобие платья.

За ужином я решила спросить, что Богдан пытается найти в древних книгах.

– Изучаю историю замка. Когда-то здесь жил сильный маг, судя по записям он практиковал алхимию.

– Решил перенять опыт?

Богдан не ответил и уставился в тарелку. Меня покоробили такая скрытность и неразговорчивость. Закралось подозрение, что моё общество ему наскучило, но бурные ночи убеждали в обратном. В конце концов каждый подвержен приступам меланхолии.

Покончив с едой, я принялась убирать со стола и составлять грязную посуду в таз. Богдан подошёл со спины и обнял за талию.

– Я потом сам помою, пойдём кое-что покажу.

Я сдержалась, чтобы не напомнить о его увечье. Он хоть и относится к этому с юмором, но лишний раз провоцировать не стоит. Богдан отлично справлялся одной рукой и пресекал любые попытки помочь, но было видно, как непросто ему это даётся. Повезло, что будучи правшой, он лишился левой.

Мы поднялись в библиотеку и вышли на балкон. На всё обозримое пространство простиралось чёрное море. Тёмный небосклон застилали облака, скрыв неровный диск луны. Богдан взял за подбородок и поцеловал, а потом повернул мою голову и указал культей вдаль. Там, среди чернильного мрака, виднелась яркая светящаяся точка.

– Это храм звёзд.

– Уверен?

– Да, я сверялся с картой.

– Он совсем близко!

– Угу.

– Мы скоро будем дома.

Я повернулась и повисла у него на шее.

– В моём мире тебе сделают отличный бионический протез, будешь как новый.

– Так мы всё-таки к тебе?

– Всё равно к кому, лишь бы убраться отсюда скорее.

Я уткнулась ему в ключицу и ощутила в районе виска жар его губ.

– Ты такой горячий. Опять температура?

Я коснулась ладонью небритой щеки. Он отвел мою руку и поцеловал кончики пальцев, обжигая дыханием.