Рерайтер

Остальные пока сработали без ошибок, что радовало, может быть и успеем сделать к двадцатым числам комплекты масок, а там и к изготовлению рабочих образцов можно будет приступить. Естественно полный процессор делать сразу не будем, нам на первом этапе нужно подтвердить работу его отдельных частей. А вот когда получим положительные результаты, тогда можно будет подумать и о полной маске.

Интересно, какой процент брака у нас будет на выходе из чистой зоны, хорошо, если в пять процентов годных вложимся, а так рассчитываю на 2–4 процента. Кому-то может показаться, что слишком много брака, а вот и нет, во-первых, это будет наша первая попытка получить сложную структуру большой плотности, а во-вторых, даже при полностью отработанной технологии получение одной рабочей микросхемы из пяти будет большим достижением. Хотя выход может быть и больше, благодаря тому, что чистая зона у нас не только на бумаге, это на производстве работники выполняют все предписания из-под палки, наши же прекрасно понимают необходимость соблюдения правил, даже прически сменили, чтобы было удобней закрывать волосы.

— Ну, как дела у нас движутся? — Налетает на меня Троцкий.

— Нормально, Валерий Ефимович, — отвечаю ему, — вроде к сроку должны успеть.

— Дай Бог, дай Бог, — в который раз произносит свою молитву руководитель, — Кстати, только что сделали промежуточный контроль памяти, на которой отрабатываем максимальную плотность элементов на кристалле, потери от пыли всего около шести процентов, это означает, к концу эксперимента они достигнут едва ли двадцати. Это гораздо оптимистичнее наших расчётов.

— Благая весть, — улыбаюсь ему, — вот бы еще и химия нас не подвела.

— По дереву постучи, — тут же натянуто улыбается руководитель.

И я, как было заведено в моем времени стучу себе по голове.

— Тебе только Буратино из себя изображать, — смеется Троцкий.

Когда отчаливал в общежитие, мне вдруг пришло в голову, если я Буратино, то кто у нас Мальвина — девочка с фарфоровой головой? Стоит учесть что из женского пола у нас здесь одна Марьина то особых вариантов и нет, надо бы быть поосторожней со сказочными персонажами.

* * *

А в институте у меня все плохо. Не в смысле того, что плохо с учёбой, а в смысле организации учебного процесса. Раньше я имел хоть какую-то возможность улизнуть с последней пары, а теперь нет. Во-первых, пришло распоряжение усилить контроль за посещаемостью студентами лекций и горе тому, если на его отсутствие не находилось веских на то причин. А во-вторых, последней парой у нас поставили общественные науки, а там знания ничего не значили, важен сам воспитательный процесс. Так что пришлось мне с полной ставки лаборанта съехать на половинку. Хорошо ещё, что преподавателей не интересовало, чем занят студент на его лекциях, а то совсем бы грустно пришлось.

— Климов, тебе после лекций к Борисову надо зайти. — Нашла меня староста.

Вот ведь засада, сегодня как раз должны были маски с завода привезти, на первые три кремневые пластинки еще вчера фоторезист нанесли, надо начинать технологический процесс изготовления микрочипов. Всего будет три партии, можно было и в одну объединить, но решили, что не лишне будет подстраховаться от неожиданных сбоев оборудования. Конечно, запуск и без меня могут сделать, но последнее время стараются всё начинать в моем присутствии, это я у них вроде талисмана, они видите ли заметили, что если я рядом, то процент удачных экспериментов значительно выше. На самом деле, всё не так, просто нельзя начинать эксперимент с бухты-барахты, сначала надо остановиться, привести мысли в порядок, еще раз проверить всё ли готово, а потом уже начинать. Вот пока меня ждут, все это и происходит.

— Климов, ты же у нас отличник? — Сходу наехал на меня зав кафедрой.

— Нет, — отвечаю я.

— Почему нет? — Удивляется он и достает какой-то журнал. — Ну вот же, все зачёты за прошлую сессию сдал, экзамены тоже на отлично. Зачем в заблуждение вводишь?

— Так отличникам у нас повышенная стипендия положена, а у меня её нет.

— Хм. Вот что тебя гложет, — усмехнулся Борисов, — тут ты сам виноват. Повышенная стипендия у нас даётся на усмотрение института, и студент не только должен быть отличником, но и нуждающимся, а какой ты нуждающийся при таких заработках? Да и твоё поведение вызывает вопросы.

— Поведение тоже влияет на звание отличника. — Напоминаю я ему советские реалии.

— Ладно, — отмахивается он от дискуссии, — не об этом сейчас разговор. Мы решили включить тебя в группу математиков, будешь представлять наш институт на студенческой олимпиаде.

От этой новости у меня глаза полезли на лоб:

— Подождите, но студенческая олимпиада уже как бы прошла в октябре.

— Прошёл университетский тур, а республиканский начнется в феврале.

— Не понимаю, — помотал я головой, — там же выпускники будут, а я всего лишь второкурсник.

— А у нас всего три курса на сегодняшний день, — смеётся он, — нам и так сказочно повезло, что на республиканский тур сумели прорваться, в основном за счёт Сергея Калиха, но он решил перейти в другой ВУЗ.

— Не в МФТИ?

— Туда, — кивает Борисов, — его можно понять, он считает там перспектив больше.

— А не боитесь, что и я туда уйду?

— Нет, не боюсь, — хитро улыбается зав кафедрой, — ты в математике хоть и хорошо ориентируешься, но до Калиха тебе далеко.

— Тогда тем более понять не могу, зачем вы меня отправляете на тур, где провал нам обеспечен. Да и если это нужно вам, зачем это нужно мне?

— А для тебя это хорошая возможность получить повышенную стипендию.

Хотел я ему анекдот про курицу рассказать, но решил, что он может обидеться. Какой анекдот? А вот такой:

Сидит на рынке курица и продаёт яйца по рублю десяток. Рядом курица продаёт большие яйца по рублю пять копеек и говорит первой:

— Несла бы такие большие яйца, как я, тоже продавала бы на пять копеек дороже!

— Буду я из-за 5 копеек жопу рвать!

Вот и меня такое же настроение, буду я ещё за каких-то пятнадцать рублей время терять, а потом считать себя облагодетельствованным. Но опять же, идти на конфликт с Борисовым чревато, он и так нам расписание так изменил, что раньше никак с лекций не уйти, может и хуже чего-нибудь придумать. А так, ну придется лишние два — три дня в Москве потерять, от меня же никто выдающихся результатов не ждёт?

— Хорошо, — соглашаюсь я, — надеюсь меня заранее предупредят когда ехать.

— А как же без этого, — продолжает улыбаться Борисов, — вам же время на подготовку потребуется, вот во время последней пары и будете этим заниматься.

Что? Да на чёрта мне это надо? Вот ведь засада, знал бы, ни за что не согласился.

После разговора с зав кафедрой чуть ли не бегом кинулся в лабораторию. Успел.

— Нашлась пропажа, — хмыкнула Марьина, — теперь все в сборе, давайте начинать.

Интересно, чего это она так торопится? Ну и ладно, начинать так начинать, Стольников в чистой зоне достал первую маску из контейнера, долго рассматривал ее поверхность в отражении, а потом взялся аккуратно совмещать её с кремниевой пластиной. Засвечивание слоя фоторезиста у нас производится контактным способом, пока еще технология везде используется только такая. Отсюда и первые проблемы на заводах производящих микросхемы, маски очень недолговечны, пара десятков контактов с пластинами кремния и их заменяют. Возможно, можно было бы использовать эти совсем недешёвые изделия дальше, но делать этого не стоит, резко возрастает риск получения брака. Поэтому производство масок там поставлено на поток, а это не позволяет в целом ни ускорить, ни удешевить процесс. Свой проекционный фотолитограф мы планируем задействовать значительно позднее, требуется тонкая настройка оптики, и, кстати, это одна из причин почему производственники от них отказываются.

— Ну вот и всё, — наблюдая через стекло за вознёй Стольникова, произнёс Троцкий, — эксперимент стартовал.

Я с удивлением взглянул на нашего руководителя, с чего вдруг такой пафос, до этого столько раз структурные образцы запускали, и ничего подобного не было.

— Я чего-то не знаю? — Не выдержал отмеченной странности.

— Чего-то не знаешь, — Кивает Валерий Ефимович. — Просто мы решили рискнуть и разместить на маске десять полных схем процессора.

— И обязательно было такую секретность разводить? — Удивляюсь тому, что меня решили поставить перед фактом.