Рерайтер

Ах вот оно что, кое-кто из деревенских в запале драки прокричал, что всем «чуркам» сейчас придет пи… хм… конец. На это никто не обратил бы внимания, но у нас в группе присутствовало двое студентов из Киргизии, один из которых и был пострадавшим, и хоть это к ним никак не относилось, этот выкрик заиграл новыми красками, налицо оскорбление и призыв к национальной ненависти. Наверное, деревенские и смогли бы оправдаться, мало ли что они имели в виду, но тут как раз тот случай, когда подстраховаться будет совсем не лишним.

— Хорошо, я попробую уговорить «своих», — соглашаюсь с ним, — но как быть с теми, кто в больнице, с них же тоже показания возьмут.

— За тех не беспокойся, мы им дополнительно за лечение кое-чего подкинем, за счет виновников, — главное чтобы здесь проблем не было.

— Тогда какие проблемы? — Пожимаю плечами. — «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон».

Протоколы изменили, сказали что немного перепутали, в крике было упоминание дров, а не «чурок». А здесь политику уже никак не пришьешь. Вот не знаю, правильно ли мы поступили, с одной стороны неправильно, межнациональную ненависть надо давить всеми силами. Но с другой, в России этой ненависти почти нет, а вот в республиках, даже в шестидесятых годах, относительно благополучных, её хоть ложкой ешь, и на это особо обращаю внимание, никто почти не реагирует. Не отправная ли это точка будущих проблем.

А председатель расщедрился, заказал для нас поселковый автобус, чтобы тот успел отвезти нас до станции. Вот так и закончился мой трудовой подвиг в сельском хозяйстве.

* * *

От этого неожиданного вызова в Москву, директор минского завода «Интеграл» Венский не ждал ничего хорошего:

— Наверное, опять будут менять планы на выпуск микросхем, — думал он, — ну почему нельзя планировать нормально, без вот этих постоянных дёрганий.

Нужно сказать, что здесь он угадал, сначала пересмотрели план завода, естественно в сторону увеличения номенклатуры, чему никто из руководителей других заводов не удивился. А потом и вовсе бахнули из главного калибра, министр электронной промышленности Александр Иванович Шокин на совещании в заключительном слове сказал:

— Партия поставила перед нами задачу выпускать больше товаров народного потребления, поэтому хочу, чтобы на всех производствах подумали, что нам надо сделать, чтобы выполнить это задание.

Вот так, сначала партия поставила задачу, а министр уже говорит про задание. Ну и поручил бы тогда подумать своим бездельникам, коим является подразделение Госплана, а мы бы уже взялись выполнять, если конечно эти планы были подкреплены соответствующими фондами.

— Что, озадачил нас Шокин? — Подошёл к нему директор «Пульсара», — Я вот совершенно не представляю, что конкретно из товара народного потребления мы сможем выпускать. Ну не пылесосы же в конце концов.

— Да, — согласился с ним Эдуард Федорович, — я тоже представить себе не могу, чем можно еще завод нагрузить. Магнитофоны, к примеру, требуют хорошей производственной базы, да и в стране эта ниша уже занята.

— О! А это хорошая идея, — вдруг задумался производственник «Пульсара», — только не просто магнитофон, а видеомагнитофон. Его же для космоса делают, почему не пустить в народ. Надо эту тему обсудить с нашими разработчиками.

— Вот видишь, у тебя уже идеи есть, — позавидовал Венский, — а у меня даже намёка нет. Вообще-то можно было бы что-то «замутить», если бы удалось снизить токи в электрических схемах.

— Хм. А знаешь, как раз недавно мне бюллетень на глаза попался, — заговорил собеседник, — там было описание новых микросхем на полевых транзисторах, так вот, токи для них требуются очень маленькие, в пределах трех — четырех миллиампер.

— Так, то полевые транзисторы, — скривился Эдуард Федорович, — другой технологический процесс, а у нас номенклатура.

— В том-то и дело, что технологический процесс тот же самый, там только маски другие и режимы немного отличаются.

— Да ну? — Не поверил директор минского завода, — а что же сами не возьметесь?

— У нас производственные линии по микросхемам работой на оборонку завалены, да и зачем нам такая логика, слишком уж она «нежная». Ну так что, заинтересовал я тебя, или сразу побоку.

— Заинтересовал, — кивнул Венский, — у тебя есть контакты разработчиков?

— Сейчас, подожди минутку, — достал записную книжку руководитель Пульсара.

* * *

Сижу за световым столом, и переношу на рубеллит третий масочный слой для очередной микросхемы логики. Работа совсем не сложная, но, честно сказать муторная и не интересная. Хорошо еще, что вырезкой защитного слоя другие занимаются. Одно только греет, эта микросхема последняя из серии, дальше мои умения не понадобятся.

— Интересно, — вдруг раздается голос позади меня, — ловко у вас получается.

— А? — Поворачиваюсь я и вижу Троцкого и рядом с ним импозантного мужика, явно какой-то руководящий кадр. — Почему ловко? Обычная работа.

— Не скажите, — усмехнулся товарищ, — у нас этим копировщики занимаются, а вы все через трафареты делаете. Не боитесь ошибок наделать?

— Да какие тут могут быть ошибки? — Заново окидываю объем работ. — Здесь и ребенок бы справился.

— Андрей у нас уникум, — похвалил меня Троцкий, — ни одной ошибки на масках не допустил, и чужие с одного взгляда замечает.

— А с какими бы, с вашей точки зрения, ребёнок бы не справился? — Продолжает атаковать меня вопросами гость.

— Ну, скажем так, что-нибудь структурой посложней, где-то под двести элементов логики. Там уже глазом трудно всю схему окинуть.

— Двести элементов? — Задумывается гость. — Это вы микросхемы памяти имеете ввиду.

Кошусь на нашего руководителя, пора бы уж представить товарища, а то распинаюсь тут, а что это за хрен с горы не знаю.

— Это директор минского завода «Интеграл, — поняв мой взгляд "просыпается» Валерий Ефимович, — Эдуард Федорович Венский.

— Андрей Климов, — представляюсь в свою очередь, — я не память имел в виду, с ней как раз проблем нет, так как она имеет регулярную структуру и ошибку заметить легче легкого. А вот к примеру в АЦП-ЦАП найти ошибку будет гораздо сложнее. Еще сложнее отслеживать какой-нибудь контроллер, на пятьсот элементов, а уж в двух тысячах разобраться… это уже высший пилотаж. Придется выделять в маске десяток областей и разбираться с каждой отдельно.

— Две тысячи элементов в одной микросхеме? — Хмыкнул Эдуард Фёдорович, — Ну это ты хватил, американцы пробовали, но у них ничего не получилось, слишком большие микросхемы получаются.