Реванш для принца

Волосы теперь не топорщились, а подвивались, лицо загорело и выглядело здоровым, а грудь и бедра — мускулистыми.

Я протянула к нему руки и Невозмутимый Лорд, наконец, сорвался. Позабыл, кажется, про все свои сомнения, обиды на судьбу и о том, насколько у него все неоднозначно. Рухнул, едва не подмяв под собой, и обрушил на меня столько ласки, что я моментально начала задыхаться… а потом решила, что и черт с ним, с дыханием.

Это было слишком хорошо, чтобы прервать хоть на миг. Его желание, сумасшествие, жесткие движения, страсть, то, как отзывалось мое тело и моя душа, его рычание и мои крики… Он целовал, лизал, кусал меня, брал снова и снова, а я… сходила с ума не меньше и отвечала ему тем же.

Мы занимались любовью всю ночь — пока за окнами не забрезжил грязноватый рассвет. И только потом угомонились и уснули в объятиях друг друга.

И даже это было… прекрасно. Настолько прекрасно, что когда мы наконец встали — под вопли Златана, конечно, его было не удержать — я уже любила это место. Просто за то, что он подарил нам эту ночь.

Но тогда я не знала, что нам подарит день в нем…

И что для каждого из нас странный город превратится в Лабиринт Откровений.

Лабиринт Откровений

За завтраком, поданным нам внизу — еда была вкусная, а вот лицо подавальщика не оставляло надежды, что хоть кто-то в этом городе без названия счастлив — мои спутники смотрели на меня так, что я, взрослая, половозрелая и умудренная определенным опытом двадцатипятилетеяя девица краснела и смущалась.

Леон смотрел с доброй грустью

Златан — сощурившись, будто говорил одним своим взглядом: «Да-да-да, я знаю, что ты делала прошлой ночью».

Лорд… просто смотрел.

Но именно его — со стороны почти ничего не значащий — взгляд я ощущала так, будто он трогал меня, проникал в самую суть, и снова и снова вызывал воспоминания о произошедшем накануне, заставляя все внутри сжиматься от сладкого предвкушения и горького опасения, что после этой ночи всё стало еще сложнее.

Тело помнило удовольствие. Сердце — не высказанные слова. Разум же твердил, что стоит оставаться собранной и спокойной.

После завтрака, посовещавшись, мы собрали наши немногочисленные пожитки и вышли наружу. Наобум. Поскольку хозяин гостиницы на наш вопрос, где выход и как попасть в столицу, только ухмыльнулся.

Ухмыльнулся!

Люди на улицах, точнее, на мостах посреди всего этого железного безобразия, могли махнуть рукой куда-то в сторону, но чаще кривились, а одна щуплая женщина расплакалась. Ну а мы… вынужденно выбрав направление противоположное тому, откуда прибыли, шли, поднимались, спускались, пролазили между коптящих труб — что за производство у них здесь? Мануфактуры грусти? — и пусть медленно, но верно пробирались к условной стене.

За которой, как мы надеялись, есть хоть что-то кроме озлобленности.

Что-то может и было, вот только…

Город нас не выпустил.

Мы явно видели ворота, калитку, люк, нору в высоченной стене, сложенный из камня и железных балок — в общем, самый странный набор обычных и «пожарных» выходов — только воспользоваться ими было не возможно. Даже прикоснуться. Даже подойти. Неведомая сила отталкивала и не пускала. Каждого из нас. И попытка Лорда забросить крюк наружу закончилась неудачей.

— Может стоит вернуться на ту остановку, где мы… заехали? — спросила неуверенно.

— У вас ничего и не получится! — веселый голос сверху заставил всех замереть и задрать головы.

На железной террасе стоял округлый и румяный человек и широко улыбался. Между прочим, это была первая улыбка, увиденная нами за последние сутки.

— Забирайтесь, — он махнул рукой в сторону вертикальной лестницы со ступеньками-балками.

Мы переглянулись… и поднялись наверх. Где было светлее, но все так же не было видно — что там, за стеной. Впрочем, смотреть на то, что перед нами, было даже интересней.

Бар.

Салун времен дикого запада.

С тем самым румяным хозяином и сидящими за стойкой понурыми посетителями.

Нас усадили за стол, на который поставили несколько железных кружек. Я недоверчиво понюхала содержимое — пахло сладостью и спиртом — потому отодвинула и…

— Не разобрались? — хозяин так и лучился довольством. — Не дал уйти город?

— Нет, — медленно протянул Леон, прищурившись в сторону хозяина, — Неужто мы нашли человека, который желает дать ответы?

— Моя миссия в этом и заключается, — почти счастливо заявил тот, — Я — Калиос. Один из немногих, у кого есть имена.

— А у остальных? — нахмурилась я, занервничав.

— Забыли. Такая расплата.

— За что?

— За первую попытку уйти, — он поднял кружку, похожую на наши, и отхлебнул из неё, — Сначала город забирает твое имя. Затем — возраст. Друзей. Профессию. Чувства….

— А что остается?

— У некоторых ничего…

— Но я помню свою имя!

— Так вы еще и не пытались, — развел он руками.

Кажется, мне надо выпить. Остальным тоже, судя по тому, что мы синхронно подняли кружки и глотнули. Я скривилась — жидкость была одновременно горькая, сладкая и крепкая. Такая же, как последующий рассказ.

— О магии не принято говорить. Фей не принято ругать. Обучение не принято делать публичным, но… так было не всегда. Говорят, перворожденные не имели тел, не считали лет, скучали — и создали себе физическую форму, наполнив ее не только плотью, но и магией. Но их было мало, потому они продолжали экспериментировать с живыми и мертвыми формами, населяя Волш. Делились магией — могли не просто вдохнуть в созданное существо искру, но часть себя.

Я чуть вздрогнула, поймав себя на мысли о паучке, но продолжила внимательно слушать.

— Обретя форму они обрели и возможность умереть, — пафосно заявил толстяк.

— Возможность? Не… риск? — это, нахмурившись, уточнил Леон.

— Возможность, — подтвердил Калиос, — Я же говорю — они скучали. Зачем бесконечность жизни, когда, по итогу, тебе она становится не нужна? В общем, так появлялись люди и народы, маги — кровь и магия разбавлялись, конечно, потому с каждым поколением великих магов и фей оставалось все меньше. Волш становился более населенным… Но это, как понимаете, легенды, — он подмигнул,

Я же вовсе не была уверена, что это легенды.

— А вот что правда, — продолжил хозяин, — Так это то, что триста — а может и немного больше — лет назад несколько фей решили объединиться между собой…

— Эла, Петра и Миява?

— Не только. Их было больше — но те имена тщательно вымараны из памяти народов.

— А объединило их, я так понимаю, жажда власти и силы перворожденных? — спросил Лорд, внимательно глядя на мужчину.

— Ходят слухи, что так и есть, — развел тот руками. — Они хотели вернуть себе всю магию Волша, но все пошло не так. Случилось… странное. Страшное. И фей осталось меньше чем было — гораздо меньше — а те, что остались, кого мы знаем, сумели заполучить себе лишь часть могущества. Остальное так и летает по свету и сплетается со множеством жизней. Но после этих экспериментов на том месте, что сейчас называют Рубиновым королевством, появились Зоны Отчуждения. Здесь — он обвел руками свой бар, но мы сразу поняли, что речь шла о городе, — забирают прошлое и правду у тех, кто не готов с ними иметь дело. Где-то забирают страхи — и не дай Магические вам зайти в то место, не боясь и не беспокоясь ни о чем. А где-то забирают Сокровенные Желания.