Реванш для принца

— То есть… забирают? — тут уже вздрогнули мы все.

— Вы можете называть это… исполнением, — он лукаво и почти серьезно посмотрел на нас, — Но ведь когда Желание исполняется, его больше у вас нет. И это не всегда делает вас счастливыми.

— Так что надо сделать, чтобы город нас выпустил? Отдать… прошлое?

— Встретиться с ним. С прошлым и правдой. И если вы окажетесь готовыми к ней — пойдете дальше. И для начала вам надо спуститься вниз… совсем вниз.

— То есть все эти люди, — я понизила голос и покосилась на выпивох, — не хотят знать? Или попытались принять — но ничего не вышло? И это… весь город?

Мне сделалось совсем страшно. А вдруг мы тоже…

— Не весь, — пожал плечами Калиос, — некоторых вполне устраивает жить во лжи.

— А вас? — подался Леон.

— А я спокойно выхожу и вхожу в город, — опять довольный вопросом, хозяин улыбнулся, — За счет заведения, — он кивнул на наши кружки, — Первую порцию я всегда наливаю бесплатно.

— Полагаю, в каждый следующий приход это пойло становится все дороже, — чуть медленней, чем обычно, проскрипел Лорд.

— Я люблю деньги и чужие истории — и не скрываю это, — еще более довольно протянул толстяк.

А меня передернуло почему-то. Может потому, что не вся правда, особенно чужая, должна быть выставлена на показ?

— Верите ему? — спросила с сомнением у спутников, когда мы отошли.

— Он не лгал, — спокойно сообщил Лорд.

— Ты действительно это чувствуешь? — спросила после некоторой паузы, вспомнив, что не раз слово Эрвина было… железным аргументом.

— Я не чувствую, потому знаю, — ответил он немного непонятно, а потом взял меня за руку, — Идем.

Мы пошли вниз. На средний уровень, на нижний, потом с трудом, но нашли лестницу, ведущую на обычную на вид землю. Здесь оказалось совсем темно, несмотря на разгар дня «снаружи», и никто не удосужился провести освещение. А еще здесь не было… ничего. Лабиринт свай и переплетений, между которыми, конечно, можно было пробираться, но… куда?

Искать истину в темноте?

— Разве не должно быть явного входа в нашу комнату страха? — я вздохнула.

Мы прошли немного вперед, в сторону, в другую сторону. Под ногами что-то противно хрустело, света магического фонаря, который держал Леон, не хватало — по нам метались тени, заставляя меня периодически ежиться, а гулкие звуки отдавались в голове звоном. Кажется, несмотря на то, что рядом был мужчина, которому я доверяю, и у меня не было прежде клаустрофобии, она сейчас начнется.

Свет-тень-отражение…

И вдруг — звук разбитого зеркала.

Я резко оборачиваюсь и вижу, как в замедленном действии, что несколько осколков летит мне в голову. Кричу… кажется, вытаскиваю руку из захвата Лорда, пытаюсь прикрыться, теряю равновесие…

— Тш-ш, всё хорошо…хорошо…хорошо… — отдается в моей голове, и я недоуменно озираюсь.

Кто это сказал? Лорд? Чужой голос?

Я не чувствую Эрвина рядом. Вообще никого не чувствую. И не вижу. А может наоборот, вижу сразу всех — и себя тоже, как в искаженном и покрытом множеством трещин зеркале. Теряюсь и рассыпаюсь на несколько частей, как бывает во сне, когда ты — часть сна, человек, наблюдатель и тот, в чьей голове все это происходит.

Одновременно.

— Хорошо, хорошо, хорошо…

… - С тобой всё в порядке? Как тебя там… Леся?

Грубоватый голос, старающийся казаться ласковым. Темноволосая девушка лет двадцати пяти — это я? — невесело усмехается и трет лицо, сидя на крыльце делового центра.

— Да, конечно, в порядке. Отлично. Просто ножки устали. Я пошла?

— Э-э… не поедешь?

Отрицательно мотает головой и встает…

— Не иди, не иди…

…Темноволосый юноша в рваной одежде стоит перед захлопнувшейся дверью и сжимает кулаки. Он изможден, он явно голоден и грязен, и на лице — смесь ненависти и решимости. Разворачивается и идет прочь по чистым улицам, бормоча себе что-то под нос…

— Куда, куда…

…Светленький и кудрявый мальчик, настоящий ангелочек на вид, вопит так, что окружающие зажимают уши:

— Не хочу! Не буду! Не заставите! Я все равно это сделаю, спорим?

— Зачем, зачем…

Бледный и напряженный подросток со злой усмешкой швыряет что-то в сторону и ухмыляется на взрыв и крики. А потом достает устрашающего вида крюки и начинает методично навешивать их на железный трос.

— Как, как…

Трясу головой и вижу голову… огромную говорящую голову

А может русалку?

Все теряется в сиянии огромного огненного шара, пятна которого преображаются, сливаются и превращаются в чудовищного зверя с мордой, как у носорога, десятком слепящих глаз и десятком лап разной длины и толщины, свисающих с неуклюжего туловища…

— Дева, что попросила о том, к чему была не готова.

— Защитник, который превратился в преследователя.

— Игрок, который поставил на кон не свою жизнь.

— Маг, который отказался от своей искры.

— Выбирай…

Что я должна выбирать? В чем суть этого выбора? Выбрать снова собственное прошлое, подтверждая тем самым, что я его принимаю? Принимаю ту правду, что я сама, именно я прошла весь этот путь.

Единственно ответственная за то… нет, не за то, что произошло в Волше, а за то, во что я превратила свою жизнь до попадания сюда.

Неприятно оказаться не такой уж классной, а?

— Я не хотел, я не хотел, чтобы это случилось!

— Не правда, именно этого ты и хотел.

Чей это разговор? Эрвина? Златана? Леона? А что если… они не признают, не захотят, не согласятся… Неужели город вышвырнет только меня прочь — а они останутся здесь, за чертой? А вдруг наоборот — и это я останусь одна? Я так боюсь…

— Чего ты боишься?

— Остаться одной!

— Не правда. У тебя еще только две попытки.

Черт, черт, черт.

— Чего ты боишься?

— Что я окажусь никому не нужна…

— Не правда. Одна попытка.

Вдох-выдох.

Ну же, Леся, это не викторина, когда надо угадывать. Просто загляни внутрь себя.

— Чего ты боишься?

— Что никогда не верну себе право жить так, как я мечтаю.

— Не бойся. Живи. И помни — ты обещаешь.