Ричард Длинные Руки – эрцфюрст

На той стороне ярко освещенный помост под красным бархатом, трон, на сиденье которого красиво распластана малиновая мантия с пурпурным околышком, слева главный церемониймейстер с двумя неглавными, но тоже важными и видными, а слева лорд малой печати Фридрих Геббель, королевский сенешаль, надо бы его чуточку повысить или отметить каким-то пряником, а то в первую очередь раздаю тем, кого нужно привлечь на свою сторону, а про верных и преданных как-то забываю.

Лорд Варвик остановился, а с ним и все лорды. Я продолжал шествовать до самого помоста, где поднялся на его две ступеньки, но садиться на трон не стал, развернулся и, держа лицо еще более почтительным, ждал.

Главный церемониймейстер передал жезл помощнику, тот отнес Геббелю, а лорд малой печати провозгласил торжественно:

— Ваше высочество, лорд Ричард!.. Королевство Варт Генц обязано вам быстрым и мудрым предотвращением гражданской войны за трон, стабилизацией положения и закладкой правового решения вопроса о престолонаследовании!.. За эти великие и поистине бесценные услуги Совет Лордов единогласно, что бывает у нас редко, решил облечь вас высоким титулом эрцфюрста королевства Варт Генц!.. Примите эти знаки власти, как доказательство, что вы получили их из рук уполномоченных на такое решение…

Приятно и довольно улыбаясь, он протянул обеими руками жезл, я принял, а сзади двое вельмож набросили мне на плечи мантию эрцфюрста, которая, на мой взгляд, ничем не отличается от мантии остальных фюрстов, разве что пурпурная полоска где-то шире, где-то уже, а еще вроде бы какие-то висюльки, но надо быть женщиной, чтобы все это заметить.

Лорды довольно улыбались, я раскланивался, тоже с улыбкой на лице, все счастливы, Варт Генц снова утвердил свое первенство и может обедать с прежним неиспорченным аппетитом.

— Дорогие друзья, — сказал я, — давайте перейдем в Большой Зал и за небольшим деловым пиром обсудим, что в Варт Генце можно еще больше улучшить, усовершенствовать, чего ему недостает до полного счастья…

Неделю после эрцфюрствования делал вид, что правлю, вернее, царствую. Править не стал даже сейчас, хотя вожжи никто не отбирает. Важнее всего определить, кто из ключевых фигур каков на самом деле и каких взглядов придерживается. Лорды-землевладельцы, можно сказать с уверенностью, будут против все или почти все, а вот в канцелярии Фальстронга, которую я не трогаю, подчеркивая, что я тут только на приставном стульчике сижу, есть как сыновья и родственники этих могущественных лордов, так и люди из низов, которых Фальстронг возвысил за их умение работать.

Вернее, сынки знатных лордов не в самой канцелярии, но занимают важные посты при дворце, с ними придется либо считаться, либо найти способ обезвредить быстро и выйти сухим из воды.

Сэр Клифтон будет в любом случае на моей стороне, он не знатен, а я его ценю, так же и Фридрих Геббель, он хоть и сенешаль, а род его древний и знатный, но сильно обедневший, королевская служба кормит как его, так и многочисленную семью.

Еще могу опереться на барона Бальдфаста Бредли, я в свое время поручал ему исполнять обязанности сенешаля, пока не отыскался Геббель, а потом барон ревностно охранял мои покои.

Надеюсь, на моей стороне будет и Вирландина Самондская, очень сильный и влиятельный игрок… Разумеется, на моей стороне все военачальники, которых возвысил Фальстронг, они видят во мне преемника и продолжателя дел их погибшего короля, которого я так старался спасти, они все видели.

За неделю я все-таки сумел плотно переговорить со всеми, кто мог быть полезным или очень опасным, прощупал всех, туманно намекнул, что кто со мной будет и дальше, тот выиграет много, намного больше, чем у него сейчас, и хотя обещают все, но у меня, как вы могли видеть, обещания выполняются…

Я сидел за столом и намечал на карте места, куда нужно будет ввести воинские отряды, чтобы сразу решить все вопросы, когда явился слуга и чопорно доложил:

— Ваше высочество! Конюхи докладывают, ваш боевой жеребец выбил ворота конюшни и разгуливает по двору, пугая народ.

— Соскучился, — сказал я виновато. — Я в самом деле как-то о нем даже забыл…

За спиной раздался веселый голос:

— Это самый изысканный комплимент в моей жизни!

Вирландина вышла из спальни, завернувшись в длинный пушистый халат, полы волочатся по ковру, на голове навернут тюрбан, что-то там делает с мокрыми волосами.

— Да ладно тебе, — буркнул я.

Она нежно обняла меня сзади за плечи.

— Но правда же! — голос ее прозвучал с легкой насмешкой. — Со мной забыть даже о любимом коне!

— Не так уж я и забыл, — буркнул я. — Кормят его хорошо, только лакомств маловато, а я его балую часто… Все, Вирландина, пора ехать. Видишь, даже конь почуял и напоминает о делах государственных.

Она поцеловала меня в макушку, как ребенка, и сказала уже деловито:

— Езжай. Не теряй времени.

Я тоже чмокнул ее, а когда спускался по лестнице, подумал, что у нас ровные дружеские отношения, как у выросших вместе с детства или как у супругов, проживших в браке лет десять, когда нет ничего нового даже в постели. Так я чувствую себя как довольная жизнью лягушка, что плавает в тихой теплой воде родного болотца, мирно, уютно и никаких тревог.

Провожать себя лордам я не разрешил, не хочу оставлять хороших людей опозоренными, когда сразу от ворот пущу в карьер, а потом в особый ритм скачки, когда мир мелькает справа и слева, как призрачный.

Между Варт Генцем и Скарляндами практически нет границы, только ровная, как столешница, равнина, пригодная как под пашню, так и под кочевое скотоводство, а леса держатся плотными островами, настоящий строевой лес, от него пахнет муравьиным соком, древесным клеем и грибной влажностью, а еще там, как говорят, живут в глубоких норах неведомые звери, а из чащи за всеми наблюдают странные существа…

Я так и не заметил границы, арбогастр несся, не сбавляя бешеного напора, пока я не увидел далекий бревенчатый частокол и не стал его придерживать, так что к воротам города доскакали уже ровным галопом.

Бобик проскочил через ворота первым, стражи только успели повернуть вслед ему головы, как мы с арбогастром пронеслись следом, а затем под бодрый стук копыт влетели в сень высоких деревьев у терема.

Я заорал весело:

— Где мой дружище Ханкбек?

Слуги и стражи, шарахаясь от огромного черного пса, бросились перехватывать повод моего коня.

Я соскочил, подчеркнуто бодрый, довольный и веселый, каким и должен быть лорд, у которого все отлично.

Меня под белы руки проводили в терем, хотя вообще-то, на мой взгляд, белы руки только у белоручек, но в народе бытует мнение, что жить, ничего не делая — щасте, потому тот, у кого руки белые, ни черта не делает, не работает, не трудится и, соответственно, счастлив по самые-самые, наверное, уши.

— А где хозяин? — спросил я.

— Вы пока почивайте, — попросили меня услужливо, — а за ним уже послали! Он сразу же, как узнает…