Римлянин. Финал

Маяться ерундой с деревянными корытами он очень не хотел и ждал третьего броненосного крейсера.

Ещё восемь крейсеров типа «Мария» уже заложены, но ждать их предстоит долгие два года. Они гораздо меньше броненосных крейсеров типа «Александрина» и орудия на них меньшего калибра, как и меньше автономность, но террор побережий Британии им поручить можно. Придёт время и они устроят англосаксам континентальную блокаду, по всем правилам.

«Сначала англосаксы и франки, а затем я пощипаю иберов за их колонии», — подумал Таргус. — «Но нужно ждать и заниматься актуальными проблемами — Центральная Азия, Польша, Османская империя и маньчжуры, если сглупят и полезут на рожон».

— Тогда мы будем спокойны, Ваше Императорское Величество, — улыбнулся обрадованный учёный.

— Продолжайте работу — я доволен вами, — кивнул Таргус и продолжил свою микроинспекцию.

На этот раз пришлось воспользоваться транспортом, чтобы добраться до новых производственных цехов оружейного отдела. Этот отдел переехал в новую секцию Промзоны, возведённую три года назад — там были развёрнуты по-настоящему серьёзные мощности.

Ничего прорывного там сделано не было, но запущена очередная производственная линия — она производит всё те же винтовки Штокмар модель.9, во исполнение заказа от Королевства Неаполя и Сицилии.

Король Карл VII, в своё время «уведший» у Таргуса невесту, Марию Анну Австрийскую, младшую сестру Марии Терезии, испытывает проблемы с современным вооружением, которое ему отказываются продавать все, кроме Таргуса. Деньги, в конце концов, не пахнут, поэтому ему без разницы, а Карл VII ему ещё и свояк. Договорились на поставку ста тысяч винтовок и долгосрочную поставку двадцати миллионов патронов в течение двух лет.

Такого количества патронов не хватит на наступательные действия, но на краткосрочную оборону государства этого достаточно. Реальная причина такого малого количества поставляемых патронов — у Карла VII не хватило денег, а скидок ему Таргус давать не стал даже по-родственному.

Ему без разницы, что будет с этим королевством и королём, потому что эти территории не имеют стратегического значения, а как союзник Карл VII его не интересует. В конце концов, он придёт на те земли и освободит их от варваров, но это будет сильно потом.

Таргус вошёл в производственный цех и посмотрел на грохочущие станки, работающие внизу. Среди них ловко снуют рабочие, не суетящиеся и точно знающие, чем они занимаются.

Конвейерная линия ползёт, побуждаемая паровым двигателем, перемещая детали дальше по цеху, к отделу сборки готовых изделий.

— Ваше Императорское Величество! — примчался Грегерс Кристенсен, начальник цеха. — Приветствую вас! Мы не ож…

— Т-с-с-с… — приложил Таргус указательный палец к губам. — Не отвлекай — я думаю…

Грегерс поклонился и сделал два шага назад, остановившись и ожидающе уставившись на него. А император упёрся руками в защитное ограждение и продолжил думать.

«Принципиально нового оружия не предвидится», — подумал он с лёгким негодованием. — «Мы упёрлись в технический потолок — нужны промышленные количества бездымного пороха, а иначе мы так и будем получать всё новые и новые итерации одного и того же оружия, с лёгкими „улучшениями“ и новыми названиями».

Ему нужен какой-то принципиальный прорыв…

Производство латунных гильз он, в конце концов, масштабирует. Бездымный порох для них необязателен, можно обойтись и чёрным, поэтому магазинные винтовки, рано или поздно, появятся.

«Возможно, это будет Штокмар модель.13 или модель.14», — подумал Таргус. — «Но пулемётов у нас от этого не появится, а я давно уже хочу пулемёт»…

Пулемёты, питающиеся патронами с чёрным порохом, возможны, но это крайне нежелательное явление, которое не должно появляться в армии — они поразительно быстро загрязняются, отчего ненадёжны, а ещё, будто этого было мало, чёрный порох сгорает не очень стабильно, поэтому автоматику рассчитать под него очень непросто.

Разработки ведутся, но Таргус заранее знает, что это ни к чему хорошему не приведёт, кроме бесценного опыта для конструкторов.

Он знает, что легко можно воплотить в металле пулемёт системы Гатлинга под патроны с чёрным порохом, но его конструкция почти никак не решает проблемы фантастически быстрого загрязнения стволов…

Но массовый бездымный порох невозможен, в нынешних его условиях, поэтому он вынужден терпеть угольную сажу, серную вонь и густой белый дым.

«Как же я ненавижу азотную кислоту!» — стукнул Таргус кулаком по ограде.

Примечания:

1 — Империй — лат. imperium, от лат. глагола imperare — командовать — это понятие высшей исполнительной власти в древнеримской общине. Делился он на два типа: империй милитиэ (imperium militiae) и империй доми (imperium domi), то есть, военную и гражданскую власть, соответственно. Империй доми распространялся на территорию Италии и Рима, а империй милитиэ — где угодно, но вне домашних территорий. Да, кстати, русский «дом» и латинский «domus» — это родственные слова, с общим семантическим значением «внутреннее, контролируемое пространство». Это сказывается индоевропейское происхождение русского и латинского языков. Идея империя в том, что это власть, проводимая по собственному разумению наделённого им представителя магистрата, без предварительных консультаций с Сенатом и народом Рима — были ограничения, чтобы этот представитель не мог захватить абсолютную власть, то есть, пожизненный империй, но их, как выяснилось, было недостаточно. Собственно, император — это и есть тот самый человек, захвативший империй и рулящий страной пожизненно, как Луций Корнелий Сулла или Гай Октавиан Август и последующие императоры. Остальные императоры, возникавшие в постримскую эпоху, не получали власть каноничным методом, то есть, путём сгибания Сената в букву Зю в знаменитом на всю Италию императородельческом регионе Имперань, поэтому не имеют права называться императорами, а являются лишь игристыми царьками. Византийские базилевсы, имевшие непрерывную линию преемственности власти от древнеримских императоров, тыкали этим в лицо различным людям, объявлявшим себя императорами — Карлу Великому, кайзерам Священной Римской империи и прочим. Сначала они называли их rex, а когда дела пошли совсем плохо, стали иногда называть их imperator, но никогда не Imperator Romanorum. Они считали, не без оснований, что единственный лицензионный император — это тот, что сидит в Константинополе, а все остальные — это дешёвые поделки по мотивам. К этому, кстати, пытались примазаться османские султаны, но у них не прокатило. Султан Мехмед II Завоеватель, после захвата Константинополя, во всеуслышание объявил себя Цезарем Рима, но этого не признали даже на западе, а византийская знать отнеслась к этому не очень серьёзно, и когда стало понятно, что все посчитали это не очень остроумным приколом, Мехмед II не стал закреплять этот титул официально.

Глава XVII Императорский флот

//Курфюршество Шлезвиг, г. Киль, дворец курфюрста, 7 июля 1762 года//

— Плохая зима, — констатировал Таргус, изучающий доклад имперского министерства сельского хозяйства.

В середине прошлого года была завершена унификация имперских министерств и теперь, наконец-то, выстроена строгая вертикаль исполнительной власти в каждом подконтрольном Таргусу государстве.

Раньше, по причине недостаточного уровня романизации административного аппарата, исполнительная власть в каждом государстве подчинялась отдельным сенатам, а взаимодействие между странами шло с помощью временных полномочных приказов, служащих первыми вестниками интеграции.

А теперь вертикаль власти унифицирована: на вершине стоит император, за ним Имперский Сенат, после него императорские комитаты, затем имперские министерства, а дальше внутренние службы, отделы и кабинеты.

В подконтрольных государствах сенаты упраздняются, потому что Таргусу нужна максимальная централизация — до тех пор, пока последний подданный-варвар не станет истинным римлянином…

— Урожай гораздо ниже ожидаемого, — сказала Зозим. — Придётся вносить корректировки в бюджет и сокращать закуп золота.

— Придётся, — согласился Таргус. — Что у нас по четырёхполью? (1)

— Около 76% сельскохозяйственных единиц успешно переведено на четырёхполье, — ответила герцогиня. — Тем не менее, новый метод не позволил избежать неурожая — возможно, мы переоцениваем его.

— Мы переоцениваем не четырёхполье, а управляемость природы, — сказал на это Таргус. — Все эти годы четырёхполье давало нам 30–40% прироста урожайности, а сейчас мы вернулись к дореформенной урожайности, но не во всех провинциях.