Римлянин. Финал
Шрифт:
Уже есть железнодорожные пушки, стреляющие на дистанцию до 16 километров, но они императора не устроили и он потребовал, чтобы конструкторы создали что-то поистине титаническое. И они разрабатывают новые пушки — 240-миллиметровые чудовища, стреляющие снарядами, начинёнными 30–40 килограммами новой высокомощной взрывчатки, в императорском флоте называемой «составом ПА».
Поход продолжался, экипаж действовал, согласно уставам, а эскадра приближалась к Темзе.
Англичане и французы, к этому времени, собрали армаду из полутора сотен паровых крейсеров.
«Вероятно,
Его охватило предбоевое возбуждение.
Сердце заколотилось, рука тянулась к кортику, а в голове появлялись сценарии грядущего морского боя.
Наконец, эскадра подошла к Темзе. Там уже стоял заслон из двадцати кораблей, повёрнутых правым бортом и с открытыми пушечными портами.
Концепцию орудийных башен или, хотя бы, орудийных казематов, англичане и французы ещё не приняли — возможно, испытания показали неэффективность подобного размещения маломощных орудий…
— Что будем делать, господин адмирал? — спросил флаг-капитан Манфред ван дер Плуг.
— Приближаемся, — ответил Ларионов. — Орудия к бою — только ответный огонь.
Это абсолютная глупость — сражаться в таких неравных условиях, но приказ императора должен быть выполнен.
Эскадра пошла на заслон, а почти что вся остальная вражеская флотилия начала стягиваться, чтобы перекрыть ей выход. Они уже начали эту войну.
Инструкции императора были однозначны: если «варвары» не откроют огонь первыми, нужно вернуться в Киль и ждать дальнейших распоряжений. Но теперь всё стало предельно понятно — выпускать эскадру из эстуария Темзы никто не собирается…
Когда флагман приблизился на достаточную дистанцию, корабельный заслон открыл огонь.
— Всем орудиям — огонь, — хладнокровным тоном приказал адмирал Ларионов.
— Всем орудиям — огонь! — продублировал флаг-капитан ван дер Плуг.
Бомбардиры, давно ожидающие приказа и держащие вражеские корабли на прицеле, дали залп.
Вражеские снаряды бессмысленно бились о стальной броневой корпус, оставляя лишь вмятины, а 150-миллиметровые шлезвигские орудия пробивали вражескую броню и взрывались внутри корабельных корпусов.
Скорострельность орудийных установок составляет 6–7 выстрелов в минуту, что феноменально быстро, по нынешним меркам.
Первый же залп всех орудий эскадры поджёг восемь кораблей, а ещё два взорвал. Вероятно, попадание пришлось точно в крюйт-камеры…
Следующий залп раздался через десяток секунд, а затем ещё один и ещё. Дистанция кинжальная, целиться почти не нужно, поэтому процент промахов очень мал — каждый снаряд попадает в цель.
Вражеские корабли, один за другим, взрывались и шли на дно.
Превосходство шлезвигского оружия подтверждалось каждым смертоносным залпом.
Адмирал Ларионов наблюдал за поражением вражеских кораблей через подзорную трубу и испытывал смешанные чувства. С одной стороны, его радовала такая лёгкая победа над частью вражеских сил, а с другой, он понимал, что своим приказом убил тысячи человек, ведь выбраться на берег сумеют очень немногие…
Ему было жаль всех
этих моряков, в основном из чувства морской солидарности. Всё-таки, это были люди, служившие на Королевском флоте, непобедимом с незапамятных времён Френсиса Дрейка, пирата и адмирала.Орудия эскадры сделали своё кровавое дело и покончили с заслоном, что ознаменовало открытие пути на Лондон. Но по Лондону у адмирала в инструкциях ничего не было, зато там была подробно описана желаемая статистика потерь англо-французского объединённого флота.
— Лицом к врагу, — приказал адмирал. — Открыть фронт. Прицел — правый фланг врага.
— Лицом к врагу! — продублировал флаг-капитан. — Открыть фронт! Прицел — правый фланг врага!
Броненосные крейсеры, лёгкие крейсеры и бомбардирские корабли начали разворот, параллельно доворачивая свои орудийные башни.
Вражеский флот начал сближение, чтобы броненосная эскадра оказалась в зоне досягаемости его орудий. Увы, для него, он уже давно находился в зоне досягаемости орудий 1-й эскадры, поэтому почти сразу же начал нести, пока что, безответные потери.
Осколочно-фугасные и бронебойные снаряды падали в море, на палубы вражеских кораблей и, иногда, сносили мачты французских паровиков. Французы, в отличие от англичан, ещё не до конца доверяли пару, поэтому их корабли несут парусную оснастку — так их довольно легко отличать друг от друга.
Правый фланг вражеской флотилии был быстро разбит, поэтому адмирал дал приказ выходить из эстуария и обходить противника.
— Флагманы, тяжёлые корабли — первоочередные цели, — распорядился Ларионов. — Поддерживать дистанцию. Не принимать бой вблизи.
Флагманы, тяжёлые корабли — первоочередные цели! — дублировал флаг-капитан ван дер Плуг. — Поддерживать дистанцию! Не принимать бой вблизи!
Орудия грохотали почти непрерывно, но особого задымления не наблюдалось — благодаря новому метательному составу, применяемому на флоте. Кто-то называет его бездымным, но адмирал Ларионов предпочитал называть его малодымным.
Вражеские корабли, ещё не приблизившиеся на убойную дистанцию, всё же, открыли огонь, поэтому их корпуса заволакивало белым дымом, сдуваемым средней силы ветром.
Эскадра вышла во фланг врага и начала разрывать дистанцию, чтобы превратить вражеский огонь из малоэффективного в неэффективный.
Максимальный ущерб броненосцам нанёс только заслон у Темзы, стрелявший практически в упор, если по меркам императорского флота, но это привело лишь к появлению вмятин на броне и гибели пары человек на соседних крейсерах.
Уничтожение вражеского флота шло ровно так, как и задумывал император. Паровые крейсеры тонули, один за другим, а затем, когда у командира вражеской флотилии появилось понимание, что этот бой не выиграть, был дан приказ на отступление, причём врассыпную.
— Преследовать беглецов и добивать, — приказал адмирал Ларионов.
К несчастью для англичан и французов, императорский броненосный флот оснащён не только дальнобойными орудиями, но ещё и очень мощными паровыми двигателями…
Примечания: