Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг.
Шрифт:
Как писал французский историк Рено Мельц, Леже рассказал о соглашении Франсуа Киличи в агенстстве «Гавас», а тот в свою очередь Пертинаксу и, возможно, Табуи [1050] . Киличи был тоже служащим советского посольства. Это просто совпадение? В январе 1934 года Леже пытался сорвать план Поль-Бонкура заключить договор о взаимопомощи с СССР. Почему бы ему не помешать политике еще одного министра, который ему не нравился? А что же Потемкин? Он тоже участвовал в утечке? По совету одного из французских «завсегдатаев» советского посольства, мог бы он дать на это свое согласие? Литвинов хотел, чтобы Лаваль ушел, но также он стремился к тому, чтобы не дать Абиссинскому кризису сорвать его планы по восстановлению антигерманской Антанты времен Первой мировой войны. Табуи и Пертинакс не свергли Лаваля, но Хор ушел в отставку 18 декабря, то есть через девять дней после утечки.
1050
Meltz R. Pierre Laval: Un mystere francais. Paris: Perrin, 2018. P. 470. См. также: Dullin S. Des hommes d’influences. P. 190–191; Duroselle J.-B. La Decadence. P. 150–152.
Литвинов позднее объяснил свою позицию полпреду в Риме Борису Ефимовичу Штейну:
«Нас не интересует судьба Абиссинии, и мы не будем возражать против любого разрешения конфликта, поскольку это будет происходить вне Лиги и не будет задевать последнюю. Мы искренне хотели бы скорейшей ликвидации конфликта, мы искренне хотели бы, чтобы Италия вышла из конфликта сильной, способной выполнять свою роль в деле обеспечения мира в Европе. В то же время мы убеждены в том, что малейшая компрометация Лиги в этом деле в случае отказа от санкций, а тем более формального согласия на раздел Абиссинии, означала бы конец Лиги Наций и конец системы коллективной безопасности. Мы будем поэтому при каждом случае выступать в защиту авторитета и Устава Лиги, — не более и не менее».
Фактически Литвинов повторил Штейну то же, что он сказал послу Валентино: «Если бы мы не стремились к сохранению прежних отношений с Италией или если бы мы пришли к заключению, что эти отношения окончательно скомпрометированы, то мы и в Женеве выступали бы совершенно иначе и действительно взяли бы на себя ведущую роль» [1051] . Короче говоря, Литвинов хотел и того, и другого. Может ли СССР одновременно защитить Лигу, удержать на своей стороне Муссолини и поддержать санкции против Италии (хоть и без энтузиазма)?
1051
М. М. Литвинов — Б. Е. Штейну. 27 декабря 1935 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 108. Д. 47. Л. 32–33.
Может, план Хора и Лаваля и сработал бы при при других условиях. Покойный британский историк Алан Джон Персиваль Тейлор высказал мнение, что данное предложение было «крайне разумным планом», который мог бы положить конец войне в Абиссинии и понравился бы Муссолини, но не абиссинцам. «Это прекрасный пример того, — писал Тейлор, — …как используется механизм мира против жертв агрессии». Однако вместо этого план подорвал доверие к Лиге Наций. «Сегодня это мощная организация, которая могла наложить санкции… а на следующий день она превратилась в пустышку» [1052] . Табуи и Пертинакс, а точнее их сенсация, убили Лигу. Тейлор очень талантливо подмечает ироничные моменты, особенно в своей книге «Истоки Второй мировой войны». По ней видно, что ему доставляет удовольствие злить своих более традиционных коллег. Интересы Абиссинии не были первостепенными ни для кого, кроме разве что грамотных, прогрессивных абиссинцев, но их было не так уж много. Вот что Литвинов рекомендовал Сталину: «Мне представляется, что мы должны занять следующую позицию. Предложение Лаваля — Хора означает раздел Абиссинии и нарушение ее целостности. Это противоречит Уставу Лиги, гарантирующему всем членам Лиги неприкосновенность и целостность их территории, во имя чего Лига Наций и вмешалась в конфликт и стала применять санкции. Лига Наций не может поэтому одобрить подобных предложений. Конечно, если бы Абиссиния по каким бы то ни было соображениям сочла возможным принять предложение, то Лига Наций не должна побуждать ее к продолжению войны, а наоборот, должна будет зарегистрировать состоявшееся между воюющими сторонами соглашение. До тех пор, пока Абиссиния не заявит совершенно добровольно о своем принятии предложения Лаваля — Хора, Лига Наций не может ни в какой мере его одобрить» [1053] .
1052
Taylor A. J. P. The Origins of the Second World War. Middlesex: Penguin, 1964. P. 126, 128.
1053
М. М. Литвинов — И. В. Сталину. 11 декабря 1935 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 113. Д. 123. Л. 182.
Эта позиция соответствовала тому, что предлагал Литвинов после начала кризиса. Этим СССР отличался от колониальных держав. Сталин и его «тройка» одобрили политический курс наркома, написав на его рекомендациях «за». Официально Политбюро утвердило их на следующий день — 14 декабря [1054] .
19 декабря, сразу после отставки Хора, Литвинов в депеше Майскому пришел к пессимистическим выводам: «Мой прогноз поведения консервативного правительства после выборов оказался как будто правильным. Вы сегодня сообщаете, что новый зигзаг, осуществленный Хором в Париже, был задуман еще до выборов». Как помнят читатели, это так и было. Литвинов также рассказал о различных слухах, связанных с предполагаемой сделкой Великобритании с Германией. В качестве услуги за услугу предлагались Мемель, Данциг, Австрия и колонии. Последнее было единственным из этого списка, что в итоге так и не получил Гитлер. Литвинов не знал, какие слухи были правдой, но его вера в Ванситтарта пошатнулась, о чем он сообщил Майскому. «Парижский план» [то есть план Хора — Лаваля. — М. К.] после англо-германского морского соглашения окончательно подрывает остатки всяческого доверия к английской политике» [1055] . Заметьте, что если бы Хору и Лавалю удалось осуществить свой план вне Лиги и с согласия Абиссинии, Литвинов занял бы другую позицию.
1054
М. М. Литвинов — И. В. Сталину. 13 декабря 1935 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 554. Л. 95, опубл.: Вторая мировая война в архивных документах. 1935 г. URL:(дата обращения: 06.12.2023).
1055
М. М. Литвинов — И. М. Майскому. 19 декабря 1935 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 16. Л. 48–50.
Майский написал крайне подробный конфиденциальный отчет о развитии и судьбе так называемого Парижского плана. В британском кабинете разделились мнения по вопросу санкций. Группа министров постарше выступала против них. А молодые, такие как Иден, — за. Ванситтарт выступал против, так как он основывался на следующем принципе: «Главный враг — это Германия. Чтобы с ней бороться, необходимо поддержать “фронт Стрезы” и СССР, а для этого необходимо ликвидировать абиссинско-итальянский конфликт». Санкции только ухудшат
отношения между Великобританией и Италией и подтолкнут Италию в сторону нацистской Германии, из-за чего будет труднее сформировать антигерманскую коалицию. Эта позиция была похожа на мнение Литвинов.Уже в начале ноября, а на самом деле раньше, Ванситтарт «с благословения министров» готовил план по урегулированию Абиссинского кризиса. Перед парламентскими выборами эта работа шла в строжайшем секрете. Майский вспоминал, как он сидел между Хором и лордом-мэром на ежегодном банкете 9 ноября. Хор заявил (вероятнее всего, с улыбкой), что британская «политика после выборов будет та же самая, что и до выборов». С точки зрения софистики это было правдой: план разделить Абиссинию рассматривался до того, как были подведены итоги выборов. Утечка, произошедшая 9 декабря, вызвала возмущение в Великобритании. В итоге группа более молодых министров во главе с Иденом потребовала отменить этот план и уволить Хора. Министры более старшего возраста сопротивлялись. Болдуин попытался пойти на хитрость. Он полагал, что электорат уже у него в кармане и что страна в итоге «проглотит» план. Поддержав министров старшего поколения, Болдуин добился одобрения кабинета, к сильному неудовольствию «молодых» министров. Как лаконично отметил Майский, расчет Болдуина не оправдался. Он столкнулся с сильной общественной оппозицией и недовольством партии. Черчилль, изгой консерваторов, отдыхал на Майорке. Он отправил телеграмму, в которой выступил против того, чтобы «британский лев склонил колени перед Муссолини». Иден и несколько других «молодых» министров пригрозили, что уйдут в отставку, если от «Парижского плана» не откажутся. Болдуин понял, что ему придется выбирать между спасением Хора и своего собственного правительства. 18 декабря Хор ушел в отставку.
Его заменил Иден, что вызвало недовольство «старых» министров. Майский полагал, что Иден будет активнее поддерживать Лигу и принципы коллективной безопасности. «Старые» министры затаятся, чтобы «убрать не очень приятного для них “молодого человека”». Майский пришел к выводу, что Литвинов был прав, когда полагал, что британское правительство может повернуться спиной к Лиге Наций. Однако Майский утверждал, что он также прав, поскольку из-за недавних выборов новому правительству будет намного труднее предать принципы Лиги, чем предыдущему парламенту [1056] . Как увидят читатели, Майский заблуждался. Британскому правительству ничего не стоило совершить такое предательство.
1056
И. М. Майский — М. М. Литвинову. 24 декабря 1935 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 236–247.
Британский заем Москве под вопросом
Абиссинский кризис был не единственным полем боя за англо-советское сближение. Понять, могут ли отношения между этими двумя странами перейти от слов к делу, можно было бы, если бы улучшились торговые связи, а Великобритания предоставила бы СССР заем. Это идея не была новой. О займе говорилось почти с самого начала англо-советских отношений. Правительству СССР необходим был заем или долгосрочный кредит. Взамен британцы хотели получить заказы от СССР или же выплату царских долгов британским гражданам. Майский снова заговорил о займе в июне 1934 года. В начале 1935 года МИД и чиновники Казначейства согласились серьезно рассмотреть этот вопрос [1057] . Это произошло как раз в тот период, когда Госдепартамент США отказался от переговоров о долге и кредите с советским правительством. С самого начала у займа была политическая подоплека.
1057
Record of conversation between Marshall, Becos Traders, and Leonard Browett, Board of Trade, by R. Kelf-Cohen, Board of Trade. 1 June 1934. N3506/16/38, TNA FO 371 18304; Sir Frederick Leith-Ross, Treasury, to F. H. Nixon, Export Credit Guarantee Department. 1 Feb. 1935. TNA Treasury [hereinafter T] 160 791/F7438/10.
По словам Ванситтарта, это позволит «избавиться от неприятных разногласий в отношениях с СССР, которые обе страны хотят улучшить с учетом очевидно назревающей опасности со стороны Германии». Подобное решение также понравилось бы кредиторам со стороны Великобритании, у которых были «голоса и друзья». Саймон согласился по обоим пунктам [1058] . Министерство иностранных дел хотело объединить долгосрочный кредит СССР с процентной ставкой, превышающей рыночную, с так называемыми балансами «Бэринга» — бывшими царскими денежными депозитами в «Бэринге» и других лондонских банках, для урегулирования британских претензий к советскому правительству. Разница между более высокими и рыночными процентными ставками и балансами «Бэринга» будет использоваться для выплат кредиторам. Получится немного, но это лучше, чем ничего. В апреле 1935 года Виктор Казалет, консерватор, член парламента и представитель кредиторов, выдвинул это предложение вместе с Маршаллом из «Бекос Трейдерс», который продвигал его перед Майским и Сити. Как сказал один из чиновников Казначейства, благодаря улучшению англо-советских отношений такая идея может вполне быть реализована. Так же полагал и Кольер [1059] . Майский не мог поверить в то, что «нынешнее правительство должно просить парламент гарантировать заем для СССР». Более того, он выступал против любой связи между займом и урегулированием долгов: «Англо-советское сотрудничество — это новорожденный ребенок… Он может заболеть от неприятных отсылок к прошлому». Советские официальные лица жаловались на высокие процентные ставки. Они говорили, что англо-советская торговля — это как «любовь без радости». Британские официальные лица отвечали, что если СССР хочет более дешевые и долгосрочные кредиты, он должен удовлетворить требования Великобритании. Конечно же, советское правительство хотело получить все это без всякого урегулирования, но Майский сказал, что надо подготовить обсуждение такого решения, если британцы действительно настроены серьезно [1060] .
1058
Vansittart’s minute. 21 January 1935. N281/1/38, TNA FO 371 19447; Simon to Neville Chamberlain, Chancellor of the Exchequer. 18 May 1935, ibid.
1059
См. различные газеты в: N1883/1/38, 12 April 1935, & N2711/1/38, 28 May 1935, TNA FO 371 19447; Leith-Ross to Sir Horace Wilson, Treasury, and to Runciman, 9 May 1935, TNA T160 749/F14202/1; также Collier’s minute, 27 June 1935, N3253/1/38, TNA FO 371 19448.
1060
Memorandum by Ashton-Gwatkin. 4 July 1935/ N3422/17/38, TNA FO 371 19451; Collier’s minute. 29 July 1935. N3844/17/38, ibid.; Note of Conversation on 29th July, 1935, Leith-Ross, N3870/17/38, ibid.; Russia, Leith-Ross, 30 July 1935, ibid.; Interview with Mr. Rosengolz, People’s Commissar for Foreign Trade, on August 5th, 1935, Ashton-Gwatkin, N4113/17/38, ibid.; and Russia, by Waley [?], n.d. [but early August 1935], TNA T160 749/F14202/1.