Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг.

Правительства Франции и Италии пришли в ярость от заключенного соглашения. Великобритания, отметил Майский, ухватилась за очевидное преимущество, как жадный ребенок хватает со стола кусок пирога, а в результате получает расстройство желудка. Действительно, с каких пор мы считаем сколько-нибудь весомыми обещания, данные Гитлером? С Майским встретился сотрудник МИД Фрэнк Эштон-Гваткин, он пытался защищать позицию Великобритании: «Немцы говорили мне, что без вооружений Германию будут воспринимать как второсортную страну, и что они устали от такого отношения, хотя воевать они не хотят». Как часто писал Майский, «пусть он расскажет это своей бабушке» [857] (хотя с чего бы полпред недооценивал мудрость бабушек?). Несколько дней спустя Майский вновь встретился с Эштоном-Гваткиным, который на этот раз был более сдержан и признал, что соглашение на самом деле ничего не дает Англии и в то же время втягивает ее в конфликт с Францией и Италией. В целом Эштон-Гваткин без энтузиазма говорил об «успехах» британской внешней политики в последний месяц [858] . Это еще мягко сказано.

857

Report of meeting between Maiskii and Ashton-Gwatkin. 3 July 1935. N3423/135/ 38, TNA FO 371 19460.

858

Дискуссия И. М. Майского с Ф. Эштоном-Гваткином // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 146–148.

«Помню, в каком состоянии находился Литвинов, когда он впервые заговорил со мной о морском соглашении, — докладывал Чилстон несколько месяцев спустя. — С неподдельным смятением на лице он заявил, что это в полной мере играет на руку Гитлеру» [859] .

Один из служащих британского МИД пытался довольно беспомощно оправдываться, что французов уведомили о нем за 10 дней и даже что англо-германское соглашение было ответом на франко-советский пакт (предмет нашего подробного рассмотрения в следующей главе). Так что же получается — око за око, зуб за зуб? В итоге каждый сам за себя [860] . Именно такие настроения и пытался подогревать герр Гитлер.

859

Chilston. No. 533. 6 Dec. 1935. N6304/135/38, TNA FO 371 19460.

860

J. L. Dodds to Chilston. 16 Aug. 1935. N3888/17/38, TNA FO 371 19451.

Альбион, как и много раз до этого, оказался вероломен. Вначале он попытался сорвать переговоры СССР и Франции (читатели помнят, как Сарджент сыпал проклятиями) и затем внезапно заключил англо-германское морское соглашение. «Можно ли вообще доверять этим ублюдкам?» — мог бы спросить Сталин. Ублюдкам или нет — систему безопасности СССР мог строить только с Великобританией и Францией. В одиночку подобную политику он осилить не мог.

ГЛАВА XI МОМЕНТ ИСТИНЫ: ПЕРЕГОВОРЫ О ФРАНКО-СОВЕТСКОМ ПАКТЕ 1935 ГОД

Январь 1935 года

Пока Майский и Ванситтарт работали над улучшением англо-советских отношений, советское посольство в Париже продолжало лелеять надежды на почти недостижимое — договор о взаимопомощи с Францией. Нам придется вернуться месяцев на шесть назад, к началу 1935 года. Советские дипломаты пристально наблюдали за Лавалем и другими важными французскими деятелями. Они поддерживали тесные связи с французскими журналистами; некоторые получали от посольства гонорары, и это не должно удивлять читателей, поскольку большинство французских журналистов так или иначе получали от кого-то деньги, будь то правительство, иностранное посольство или даже несколько посольств. Возьмем Женевьеву Табуи, которая в 1930-е годы писала статьи для парижской газеты «Эвр». Она часто имела беседы с советскими дипломатами, они упоминали о ней в своих отчетах для НКИД, и в итоге она начала получать ежемесячное «жалование». Она была близко знакома с Эррио и, действительно, рассказывала ему по телефону каждый вечер о событиях, в основном в Центральной Европе и на Балканах.

Советник полпредства СССР в Париже Е. В. Гиршфельд

С Табуи регулярно общался новый советник полпредства в Париже Евгений Гиршфельд, сменивший Розенберга, которого перевели в Женеву. Гиршфельд, опытный дипломат, легко вошел в роль своего предшественника и продолжил заводить связи с французскими политиками и журналистами. Табуи была своей во французских политических кругах, много знала о происходившей там подковерной борьбе, и ей это было не по душе. Гиршфельд отмечал, что мир французской политики Табуи всегда рисовала самыми черными красками. И наименее всего она верила в перспективу Восточного пакта. «Лавалю нельзя ни в коем случае доверять», — говорила она. Для советского посольства это не было секретом. СССР, Малой Антанте, балканским государствам нужно оказать давление на французскую сторону. Нелишним будет и для Эррио надавить на коллег, особенно на Фландена, с которым он в хороших отношениях. Если помните, Пьер-Этьен Фланден все еще был председателем Совета министров. Глава МИД Румынии Николае Титулеску и его турецкий коллега Тевфик Рюштю Арас вне себя от Лаваля, буквально «лезут на стенку». Более спокоен президент Чехословакии Эдуард Бенеш, он «маневрирует», продвигая Восточный пакт вкупе с неким дунайским соглашением. И кто знает, замечала Табуи, возможно, хитрая игра Бенеша принесет плоды. «Главный актер» все еще был Лаваль, который «был более надежным, если бы он не поддавался так разным влияниям». И Табуи была очень обеспокоена растущим давлением со стороны англичан [861] .

861

Выдержка из дневника Е. В. Гиршфельда. 25 января 1935 г. // АВПРФ. Ф. 010. Оп. 10. П. 60. Д. 152. Л. 10–16.

Читатели должны помнить, что только что прошел референдум в Сааре, на котором подавляющим большинством голосов население высказалось за воссоединение с Германией. Литвинов пытался сохранять сдержанную позицию по Саарскому вопросу, однако это голосование с ярко выраженным уклоном его взволновало. Оно бросало тень на скромные успехи Римских соглашений Лаваля и Муссолини. Гитлер рассказывал сказки о том, что будто не имеет территориальных претензий к западноевропейским странам, и нарком боялся, что Англия, а также Франция легко попадутся на эту удочку. Но не все были столь слепы и доверчивы. Некоторые представители французской общественности видели «опасность, создаваемую постепенным разрушением версальского здания». Литвинов отмечал, что победа в Сааре может вскружить Гитлеру голову. Так и случилось. С Гитлером становилось все труднее ладить. «Я тоже не остаюсь пассивным, — докладывал Литвинов из Женевы, — и принимаю все меры для противодействия германской агитации». Он также упоминал разговор с одним хорошо осведомленным журналистом, Пертинаксом (Андре Жеро), который сообщил ему, что французский Генштаб будет требовать введения в случае «легализации» немецкого перевооружения обязательной двухлетней воинской повинности. Литвинов выразил надежду на то, что до отъезда из Женевы он проведет с Лавалем серьезный разговор [862] .

862

М. М. Литвинов — в НКИД. 17 января 1935 г. // АВПРФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 190. Д. 1408. Л. 29, опубл.: Вторая мировая война в архивных документах. 1935 г. URL:(дата обращения: 02.12.2023).

На следующий день, 18 января, Литвинов встретился за обедом с Лавалем и другими потенциальными союзниками, чтобы обсудить наболевшие вопросы. На встрече присутствовал Потемкин и делал записи. И Литвинов, по всей видимости, сразу направил разговор в правильное русло, отметив, что по общим вопросам европейской безопасности у них нет разногласий.

Разночтения по поводу Восточного пакта, Римских соглашений, Польши, Германии и Великобритании носили чисто тактический характер. Британцы, за исключением журналиста Дж. Л. Гарвина, не придали большого значения книге «Майн кампф»: как считал Литвинов, их больше занимало германское перевооружение и возвращение Германии в Лигу Наций. Пускай тогда, согласился Литвинов, Великобритания в Берлине попробует заручиться германским согласием по поводу Восточного пакта и Римских соглашений; и если Италия хочет гарантировать независимость Австрии, то это можно сделать только посредством Восточного пакта. Пусть Италия и Великобритания используют все свое влияние и добьются согласия.

В отношении Польши Литвинов предлагал Лавалю провести серьезный разговор с Беком. «Идет ли Польша с Францией или же окончательно переходит на сторону Германии?» Бек поначалу был ярым противником Восточного пакта, но теперь, похоже, начал менять свою позицию. Лаваль ответил, что он намерен обозначить свою позицию в столицах всех ключевых держав, но он настаивает, что его «друзья» — СССР, Малая Антанта и правительства балканских стран — должны продемонстрировать, что он пользуется их доверием. Он посетовал на чрезмерное давление. Сам он предпочитал «осторожную и гибкую тактику». Для этого ему нужно было единство всех союзников Франции… а им взамен нужна Франция сильная и решительная. И в этом ключ к коллективной безопасности [863] .

863

Стенограмма обмена мнениями В. П. Потемкина с П. Лавалем. 18 января 1935 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 104. Д. 3. Л. 75–82.

Николае Титулеску

Также присутствовавший на обеде 18 января Николае Титулеску спросил у Лаваля, что он намерен делать, если Германия и Польша откажутся подписывать Восточный пакт. Было очевидно, что откажутся, если уже не отказались. Титулеску сам ответил на свой вопрос: Франция должна установить крайний срок ожидания ответов из Варшавы и Берлина. В случае отрицательных ответов правительство Франции должно объявить, что заключит соглашения с теми странами, которые испытывают такое желание. Альянс с Советским Союзом должен быть заключен немедленно, в дополнение к существующим соглашениям и пактам, включая Малую Антанту и недавно сформированную Балканскую Антанту (Грецию, Турцию, Югославию и Румынию). Необходимо было придерживаться жесткой линии; только так можно было двигаться вперед. Вот что записал Потемкин:

«Титулеску напоминает Лавалю, что Румыния не может остаться в стороне от намечаемых соглашений. Румыния недостаточно сильна, чтобы самостоятельно организовать свою защиту. Если бы она убедилась, что Франция предоставляет ее собственной судьбе, не исключено, что Румыния вынуждена была бы на свой собственный страх договариваться с Германией. Титулеску подчеркивает, что сам он не на вечные времена занимает пост румынского министра иностранных дел, на смену ему могут прийти другие».

Политика Румынии может измениться. Франко-советский альянс незаменим; по сравнению с ним Германия окажется «беспомощна» [864] . То было красноречивое предупреждение Лавалю.

864

Стенограмма обмена мнениями В. П. Потемкина с П. Лавалем. 18 января 1935 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 104. Д. 3. Л. 75–82.

Весной 1935 года Титулеску сыграл важную роль в поддержке советской инициативы — договора о взаимопомощи. Хорошо бы читателю познакомиться с этим человеком поближе. Он родился в 1882 году и получил юридическое образование во Франции, несколько лет преподавал в Яссах и Бухаресте, после чего подался в политику и дипломатию. В качестве члена консервативно-демократической партии он в 1912 году был впервые избран в румынский парламент, в 1920-е годы был министром финансов. Затем Титулеску стал дипломатом — вначале в качестве румынского посланника в Лондоне, затем дважды — в 1920-е и 1930-е годы — в качестве министра иностранных дел. Он пользовался всеобщим уважением и в начале 1930-х годов председательствовал в Генеральной Ассамблее Лиги Наций. С сохранившихся фотографий на нас смотрит гладко выбритый мужчина с зализанными по моде тех лет волосами. Смотрелся он, мягко говоря, странно, как любитель шумных вечеринок. Где бы он ни появлялся, он всегда был в обществе своей супруги: он был женат на Екатерине Бурке, которая происходила из семьи зажиточных помещиков. Детей у них не было. Ее имя ни разу не упоминается в переписке в связи с его дипломатической и политической деятельностью. Румынские радикальные правые — грубые экстремисты, обожавшие всяческие непристойности, — открыто обвиняли его в гомосексуализме [865] . И это лишь одно из массы обвинений, которые они выдвигали против него. Все нападки в свой адрес Титулеску переносил с честью.

865

Cristina A. Bejan, Intellectuals and Fascism in Interwar Romania: The Criterion Association. London: Palgrave, 2019. P. 197–198.