Рисунок шрамами

Мы шли по кривой улице, потом между домов, позади домов, а потом по узкой тропе среди каменных сопок. Довольно жутковатое место, без дела я бы в такую щель, похожую на узкую траншею-мышеловку не сунулась бы, но то ли со сна, то ли так хотелось свободы…

Интересно, а могли бы меня… предположим, увести хитростью? Украсть, вдруг Янис, наоборот, ответил отказом на все предложения сао и потребовал нас отпустить? А они, понятное дело, хотят добиться своего. Поэтому могут и попытаться заставить.

Может, вовсе и не существует никакой жрицы?

Я оглянулась – позади пусто. Впрочем, достаточно завести меня в потёмках куда-нибудь за пределы деревни, и я ни за что не выберусь обратно самостоятельно по той простой причине, что из-за высоких сопок и зарослей колючего кустарника просто не видно, в какую сторону идёшь.

Даже удерживать силой не придется.

– Долго ещё? – спросила я. Надеюсь, голос не выдал мои внезапные подозрения, от которых вернулась слабость и тошнота. Столько зла вокруг, что любой устанет. Пусть детство у меня было прекрасное, просто не к чему придраться (ну, кроме мамы), но в остальном вера в добро и его неизбежную победу у меня серьёзно подорвана.

– Почти пришли, - не оборачиваясь, ответила девушка. Её волосы были подвязаны оранжевым платком с бахромой – и бахрома подпрыгивала и болталась, когда девушка переступала с камня на камень. – Вон у того указателя.

Указатель, действительно, имелся. А за ним – очередной домик из каменных блоков, такой же, в каком я только что отдыхала. Разве что стоял домик в одиночестве.

Девушка постучала в дверь, плотную, без щелей. В окошке мутного стекла бился легкий огонёк, однако дверь света не пропускала.

– Польца, я привела королеву.

Каюсь, вздрогнула. Королева из меня… да и не могу я носить это звание. Королева в моём понимании – гордая, сильная, уверенная в себе женщина, которой достаточно, как некроманту, посмотреть свысока – и всё вокруг меняется как по мановению волшебной палочки и происходит как ей угодно. Так что, какая из меня королева? Жалкая, испуганная девчонка, смертельно уставшая бороться с равнодушием, серостью и попытавшаяся найти немного тепла в запретной связи с некромантом. И даже это тепло теперь попахивает развратом.

Но нет… так просто я тоже не сдамся. Однажды на уроке учитель философии сказал, что никому нельзя нести чужую вину. Я тогда согласилась… чисто теоретически, не применяя высказывания к себе. Может, пора применить? Хватит мучиться угрызениями совести!

Я выпрямилась, задрав подбородок так высоко, что не видела, куда иду. Через пару шагов подбородок пришлось немного опустить – уверенность не должна превращаться в неуклюжесть.

– Заходите, - раздался старческий голос.

Девчонка-сао раскрыла дверь и кивнула мне. Заходи, мол, как велено. Сама она, судя по виду, собиралась ждать снаружи или вообще не ждать, а уйти. Мне сейчас было, в общем-то, наплевать.

Я посмотрела вперед – там, в полутьме плескался огонь в очаге и пахло печеным тестом, и вошла.

Возле горящего камина стоял довольно модный диванчик, а левее располагался кухонный островок, включая стол, на котором стояла широкая тарелка с булочками, распространяющими чудесный аромат.

– Заходи, присаживайся.

Ладно, хватит пялиться на булочки. Итак, вот она, знахарка. Надо же, на первый взгляд она совершенно как те старушки, что жили у нас в деревнях. Сухонькая, сгорбленная, замотанная в три слоя одежды, потому что в её возрасте сильно мёрзнет плоть и ноют кости, как когда-то мне сказала моя собственная бабушка.

– Добрый вечер, - поздоровалась я.

– И тебе добрый, девочка.

– Куда я могу присесть?

– Смотря, чего ты хочешь.

Я сглотнула слюну, потому что, несмотря на огромное количество разнообразных желаний, от еды бы я не отказалась.

Оказалось, знахарка словно мысли читала!

– Садись к столу, девочка, я налью тебе молока, поужинаешь. Не дело это – приходить ко мне голодной. Так голод с мыслей сбивает.

– Спасибо.

Даже не собираюсь отказываться. Тем более, спешить мне некуда. Разве что к Янису… но ему я почему-то пока не могу смотреть в глаза. Он ни в чём не виноват, конечно, я совершенно точно это осознаю - но смотреть всё равно не могу. Теперь я в чём-то даже понимаю его высказывание про «испачкаешь своей жизнью», только наоборот. Мне сейчас тоже кажется, что он об меня испачкается.

Ну ладно, не буду о грустном.

Я прошла к столу, отодвинула стул и села.

Бабушка проковыляла в угол, к буфету и принесла мне холодного молока в фаянсовой кружке.

– Медленно пей, горло застудишь, - приказала, поставив кружку на стол.

Действительно, и не поспоришь.

Когда молока осталось на дне, а булочек в блюде стало на три меньше, я, наконец, позволила себе перевести дух. Сто лет так вкусно не ужинала!

– Ну что, давай знакомиться? Польца я, знахарка, - заговорила старушка, которая сидела напротив и терпеливо ждала, пока я наемся.

– Я Лили.

– Королева, значит.

– Надеюсь… вы поможете мне перестать ею быть.

Голос не дрогнул, наоборот, тёк ровно, будто ничего важного и не происходят.

Как, интересно, дряхлая знахарка может отменить мой брак с Рондо, официально признанный действующими главами некрогеров? Чем она, эта бабушка, может мне помочь? Даже не представляю.

– А ты уверена, что этого хочешь? – вдруг спросила она.

Глаза на морщинистом лице прояснились, приобретая остроту и чёткость, и впились в меня, как клещи.

– Что вы имеете в виду? – выдавила я. Не ожидала такого резкого изменения.

– Ты уверена, девочка, что хочешь перестать быть королевой?

– Я хочу перестать быть замужем за Рондо, человеком, которого я не люблю.

– А кого же ты любишь?

– Это имеет значение?

– В мире всё имеет значение, девочка. Но можешь не отвечать. Я вижу – ты из тех, кто загорается от одного слова, кто может вспылить и наделать глупостей, а потом раскаивается, не зная, как загладить вину. Из тех, кто разбивает сгоряча, а потом плачет над осколками. Поэтому не отвечай мне, а вместо этого обещай, что подумаешь.

– Над чем?

Подозреваю, ничего хорошего я не услышу, иначе не пришлось бы думать.

– Потом… подумаешь обо всём. Так что слушай меня, девочка, слушай, запоминай и не надо ничего говорить. Вы пришли, чтобы сао разбили твой брак с Рондо, нашим официальным принцем. Чтобы ты была свободной от нелюбимого человека, от необходимости спать с ним, жить с ним и рожать ему детей. Хорошее дело, любой скажет. Мне по сути всё равно, я многое на своём веку повидала, не удивить меня ни великой любовью, ни тягой к власти, ни самоотверженностью, ни предательством, тем более что последнего в мире, к сожалению, больше всего остального. Разговор не обо мне, девочка, а о тебе. Ты уверена, что тянешься к нашему некроманту, потому что его любишь? Может, он просто то единственное неравнодушное существо, пришедшее на помощь в безвыходной ситуации, которое ты встретила у некрогеров? Что, если попадешь домой, где все тебя любят, и окажется, что ты уже не так сильно в нём нуждаешься? Что тогда?