Рисунок шрамами

Будь дело дома и раньше, я бы к нему присмотрелась... по-настоящему.

Однако сегодня вечер, когда нужно, закрыв глаза, веселиться, не оглядываясь, не останавливаясь и не думая ни о чём серьёзном.

Я выпила, вероятно, не менее десятка плошек вина, густого и непрозрачного, как некрогерский чай, но с легким фруктовым ароматом и сладким вкусом.

Голова кружилась… Какой счастливой я себя чувствовала!

Наина, которая водила меня к знахарке, оказалась отличной девчонкой, к тому же моей ровесницей!
– а когда мы ходили к знахарке, я смотрела на неё чуть ли не свысока, как на младшую и неразумную. А оказывается, она тоже следила за мной и думала, что за королева такая, только-только из подросткового возраста выбралась – и туда же, командовать!

Я смеялась, голова кружилась, полная хмельной музыки и магических огней.

В конце концов, время перевалило за полночь, и окружающие то и дело заговаривали о том, что пора расходиться, так как всем с утра на работу или на службу. Я, хотя и могла спать сколько угодно, с ними почти согласилась – ноги отваливались.

В общем, все ждали, когда же певцы объявят об окончании танцев.

– Лили, я оставлю тебя на секунду.

Тамсин улыбнулся и ушёл к музыкантам. Кстати… мы давно уже остались вдвоем. Наина со своим молодым человеком уединились и сидели на лавке у стены, склонив друг к другу головы, и болтали о чём-то своём, наверняка не предназначенном для общих ушей.

– Внимание!

Усиленный магией голос певца-полуэльфа легко перекрыл шум в зале.

– В честь присутствия на нашем празднике человеческой девушки мы объявляем последний танец вечера – барабук! Танец обязательный для всех и каждого! Не ленитесь! Этот молодой человек заверил, что без качественно исполненного барабука не уйдёт, а значит, и нас не отпустит. Поддаёмся грубой силе – и давайте покажем, что мы тоже умеем станцевать барабук так, чтобы не было стыдно перед знатоками! Вперёд!

И тут же заиграла быстрая, бодрая мелодия.

На самом деле барабук несложно танцевать – это почти тот же хоровод, когда под руки держатся хоть два человека, хоть сто. Тут главное как можно быстрее и заковыристее перебирать ногами, стараясь не наступить на ногу соседа и зигзагами перемещаться вокруг чего-либо – костра или стола, или колон, неважно.

Я уже и забыла, какое это сумасшествие – танцевать барабук, да ещё в таком тесном, забитом людьми помещении, но Тамсин уже вернулся и взял меня под руку, вокруг образовалась кривая линия – и танец начался.

Под конец я от хохота уже охрипла, а ноги мои отдавили столько раз, что они онемели. Да и я сама чаще наступала на чей-либо сапог, чем на пол. В общем, танец удался.

– Всё! – заявил полуэльф, когда последние звуки мелодии замолкли и толпа, шумно вздыхая, наконец перестала передвигаться и замерла. – Вечер удался! Спокойной всем ночи.

Народ, переговариваясь, хлынул к выходу, Тамсин, так и держа меня под руку, направился туда же.

– Пойдем, провожу тебя.

– Ой, а я не знаю, куда идти.

Я принялась оглядываться, но Наина как в воду канула и непонятно, у кого теперь просить помощи.

К счастью, проблема даже не родилась.

– Наверняка в гостевые дома, они все рядом стоят, в одном месте, так что пошли, я знаю дорогу.

Ну, раз знает… Оказываясь на улице, сао расходились в разные стороны, унося с собой смех и остатки танцевальной бодрости. Скоро усталость победит и все заснут, как убитые.

– Понравилось? – спросил Тамсин, уверенно выбирая дорогу.

– Это было восхитительно!

На самом деле, я уже и забыла, как прекрасен может быть отдых, вот такой, шумный и задорный - яркая передышка в череде будней.

– У нас не так уж часто бывают танцы, - сказал Тамсин с сожалением. – Просто завтра меняется патруль… на несколько недель, так что это вроде проводов. Я тоже завтра ухожу.

– Да. Я слышала. Удачи тебе. Надеюсь, с тобой всё будет в порядке.

– Ты, правда, надеешься или говоришь из вежливости?

Я даже перестала смотреть под ноги на дорогу, так удивилась вопросу. Вернее, необычным ноткам, прозвучавшим в его голосе вместо привычной насмешки.

– Конечно, правда.

На самом деле каждое моё слово чистая истина – совсем не хочется, чтобы такой приятный молодой человек пострадал в глупой войне между двумя частями целого народа, который вместо того, чтобы объединиться и впустить в свои земли остальной мир только и делает, что собачится друг с другом. Убивает друг друга. И так десятилетиями…

А вон, кстати, домик, куда меня определили. Кажется.

– Вот ты и дома, - подтвердил мою догадку Тамсин, проводя рукой перед собой.

– Точно, теперь я узнаю. Спасибо, что провёл.

– Не за что.

Однако мою руку он не отпустил. Я дёрнула ещё раз, сильнее – и только тогда получила обратно свою ладонь.

– Мне жаль, что я не встретил тебя раньше.

Теперь Тамсин совсем не улыбался. Сквозь стремительно тающие остатки веселья можно было разглядеть его настоящего – волевого, смелого. Это не пустой фат, растрачивающий свободное время на вечеринки и на волочение за всеми подряд встречными милашками, совсем нет. Это воин, позволивший себе расслабиться перед уходом на войну.

От таких мужчин голова идёт кругом у любой девушки, которая не полная дура.

И у меня идёт.

Вернее, начинает идти. Только вот…

– Что ты говоришь, Тамсин. Я же… Я не одна.

– Да знаю я, - он легко улыбнулся. – Жалко потому, что завтра я надолго уйду, а ты меня забудешь. Успеешь забыть, сейчас, когда ещё можно всё изменить. Но я не успею. Иначе я бы отбил тебя у твоего некроманта.

– Что ты имеешь против Яниса?

– Да не заводись ты, - миролюбиво сказал он. – Я ничего против него не имею. Некромантом несладко быть, даже среди сао, которым все рабские замашки как кость в горле. С какой-то стороны, мне его даже жаль… Но жалость и любовь – несовместимы. Не станешь же ты, я не про тебя конкретно, а про любого человека, так вот, не станешь же ты жить с кем-то только потому, что жалеешь. Это глупо. Я видел однажды… у нас соседка была, всегда к матери прибегала жаловаться на своего мужа, у которого со здоровьем были проблемы. Да, она святая, говорили вокруг, не бросила его, кормит, поит и ухаживает. А она его ненавидела, понимаешь? И самое страшное - могла бы не бросать и ухаживать, но только не как жена, а как друг.

Я фыркнула.

– Конечно… а ты бы хотел, чтобы твоя жена, чуть что случится, сбежала бы и приходила только раз в неделю помочь по мелочам?

Он вдруг так внимательно на меня посмотрел, что стало неловко.

– Я никогда не стал бы держать возле себя женщину, которая со мной из жалости. Или она со мной счастлива… или я её отпущу.

И он не врал. Почему-то я точно знаю, что он не врёт.

Вокруг, кстати, тихо, воздух полон той самой спящей тишиной, которая наступает далеко за полночь, и в наших землях, и в некрогерских. Меня такое время суток нервирует, хочется быстрее оказаться в комнате, запертой на крепкий замок, в тепле и безопасности.