Риверсайд Драйв

Ш е й л а. Только не это...

Д ж е н н и. На помощь! Помогите!

Хэл или Сэнди или оба сразу бросаются к незнакомцу и вытаскивают кляп у него изо рта.

Д э в и д. Не надо, не вынимайте, стойте!

М а к с. Ну вот. Игра окончена.

С э н д и. Кто вы такой?

Д ж е н н и. Кто его связал?

Д э в и д. Норман.

Ш е й л а. Нам крышка.

Х э л. Мистер Куроян — вы? Я Хэл Максвелл. Это я несколько лет назад продал вам этот дом. Сэнди, это же Макс Куроян...

М а к с. (указывая на веревки).Развяжите меня.

Х э л (развязывая).Что с вами случилось?

М а к с. Эти твари... Они вышли из-под моего пера... Вышли и дали деру.

Д э в и д. Потому что ты бездарь.

М а к с. Я породил их... а они взбунтовались.

С э н д и. Ничего не понимаю.

Д ж е н н и. Игра проиграна — почему бы не рассказать им правду?

Х э л. Какая игра?

Н о р м а н. Началось с того, что у него возник замысел, и он сел писать пьесу.

Ш е й л а. И придумал всех нас.

Д э в и д. Создал силой своего плодовитого воображения.

Ш е й л а. Написал полпьесы.

М а к с. Ну да. А потом застрял, ничего дальше не получалось.

Д э в и д. Зашел в тупик.

М а к с. Иногда кажется, идея гениальная, а начнешь работать и видишь, что она никуда не ведет.

Ш е й л а. Но было поздно: уже появились мы.

Д э в и д. Были придуманы.

М а к с. И написаны. Я дописал пьесу до середины.

Х э л. Вы всегда славились умением создавать удивительно жизненных персонажей, великолепными диалогами...

Н о р м а н. Ну и где это умение?

Д ж е н н и. Он оставил замысел.

Н о р м а н. Бросил до половины написанную пьесу в ящик стола.

Д э в и д. А в ящике темно...

М а к с. Что мне оставалось? Я не знал, чем закончить.

Д э в и д. Боже, как я ненавидел этот проклятый ящик.

Ш е й л а. Вы только представьте, что вас с женой заперли в сундуке.

Д ж е н н и. Там же совершенно нечем заняться.

Н о р м а н. Полная задница.

Ш е й л а. И однажды Дженни предложила нам открыть ящик и вырваться на свободу.

М а к с. Мне послышалось, что ящик открывается, — но не успел я повернуться, как они набросились на меня.

С э н д и. А что вы собирались делать на свободе?

Ш е й л а. Мы надеялись, что сами придумаем, чем закончить третье действие.

Н о р м а н. И тогда каждый вечер будем выходить на сцену и станем жить вечно.

Д ж е н н и. А что? Лучше гнить недоделками в темном ящике?

Д э в и д. Я не хочу в ящик! Я не хочу в ящик! Я не хочу...

Норман дает Дэвиду пощечину.

М а к с. Я ломал голову... Ничего не могу придумать.

Х э л. Ну, подождите. Давайте посмотрим, что у нас есть. Значит, она обнаруживает, что у мужа роман с ее сестрой...

М а к с. Кто вы такой?

Х э л. Я Хэл Максвелл, это же я продал вам...

М а к с. Бухгалтер?

Х э л. Я всегда мечтал написать пьесу.

М а к с. Кто не мечтает.

Х э л. Почему у них начался роман? Чего каждому не хватало в семейной жизни?

Н о р м а н. Шейла мне просто надоела и все.

Х э л. Но почему?

Н о р м а н. Не знаю.

М а к с. Меня не спрашивайте. Я исписался.

Х э л. Почему вообще мужьям надоедают жены? Потому что они слишком хорошо знают друг дружку. Уходит трепет: супруги живут бок о бок, видят друг друга неодетыми, исчезает тайна, и в один прекрасный день даже собственная секретарша или соседка кажется более притягательной.

Д ж е н н и. Это неправдоподобно.

Х э л. Откуда вам знать? Вы сами-то кое-как написаны. Очень даже правдоподобно! Самая обычная история, поверьте мне.

С э н д и. Обычная история?

Х э л. Я хочу сказать, чтобы не исчезла свежесть чувств — надо стараться. Иначе из отношений уходит музыка, а музыка — это все.

С э н д и. А если так: поначалу мужчина боготворит любимую, но постепенно начинает воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся? На место восторгов, очарования, желания удивить и устроить праздник приходят будни, и вот уже супруги не любят, а просто занимаются любовью.

Х э л. Я бы не сказал, что это убедительно.

С э н д и. А по-моему, многие женщины узнают себя.

Х э л. Притянуто за уши.

Ш е й л а. Почему? Очень точно.

Д ж е н н и. Очень проницательно.

С э н д и. Очень.

Д э в и д. По-вашему, любовь может просто улетучиться? Даже если вначале люди не могли жить друг без друга?

М а к с. Увы, это жизнь. Ничто не вечно. Даже герои великого Шекспира обречены исчезнуть — когда-нибудь, через миллионы лет, когда погаснут звезды и остынет Вселенная.