Рокоссовский: терновый венец славы

Основная часть войск концентрировалась на Волоколамском, Клинском и Истринском направлениях, где, как правильно решило командование фронта, фашистами предполагалось нанести главный удар.

Именно на этом направлении находилась и 16-я армия. Рокоссовский активно использовал передышку между самыми горячими боями: части и соединения глубоко зарывались в землю, строили инженерные сооружения. Со своими замами и начальниками служб он посетил все возможные направления.

К обеду в один из морозных дней командарм оказался на позициях дивизии генерала Панфилова. Он никого не предупреждал, что будет именно там. На этом направлении позиции немцев не простреливались - мешал лес.

Оставив машину в лощине, он с адъютантом шел по длинному, отлого поднимающемуся склону, в конце которого виднелась полоса елей. По дороге попадались воронки от снарядов и неглубокие, по-видимому, недорытые траншеи. Рокоссовский расстегнул полушубок и, шагая по мерзлой трескучей траве,

слегка припорошенной снегом, подошел к траншее. По ней, как куклы, двигались каски. Они то появлялись в траншее, то исчезали.

– Что здесь происходит?
– спросил командующий и, сняв перчатку, протянул руку командиру.
– Рокоссовский.

– Командир батальона Исаев!
– вытянулся в струнку молодцеватый, лет двадцати пяти мужчина.

– Что это за странное передвижение?

– В сапогах мерзнут ноги, вот и греемся.

Рокоссовский покачал головой и спросил:

– Валенки обещали?

– Так точно, обещали, но пока не привезли.

– Связь со штабом полка есть?

– Так точно.

– Девушка, будьте добры, соедините меня с командиром полка, - сказал командарм, держа трубку полевого телефона.

Поздоровавшись, Рокоссовский спросил:

– Товарищ Назарбеков, вы во что обуты?-

– В валенки. -

– А ваши солдаты в окопах мерзнут в сапогах. Как вы думаете, это влияет на настроение солдат?

– Конечно, товарищ командующий. Теплое обмундирование прибыло, но мы не успели его развезти.

– Передайте генералу Панфилову - сегодня к вечеру он должен мне доложить, что вся дивизия переодета в зимнее обмундирование.

Командарм осмотрел окопы, расспросил, поставлены ли перед колючей проволокой мины.

– Чем прикрыта полевая дорога, выходящая из леса?
– уточнил он.
– Противотанковыми минами, а в самом лесу я ее завалил поваленными деревьями.

– Молодец, - похлопал по плечу комбата Рокоссовский.
– Готовы отбить атаку?

– Будем стоять до конца!
– ответил Исаев.

– Что ж, я рад был с вами познакомиться, - прощаясь, Рокоссовский улыбнулся все той же обаятельной улыбкой, которая поднимала у бойцов настроение и вселяла уверенность в победу.

К вечеру он был на КП командира дивизии Панфилова.

– Ну что, Иван Васильевич, одели солдат?
– спросил Рокоссовский.

– Только что доложили: ваш приказ выполнен, - смущенно ответил Панфилов.
– Это моя оплошность, товарищ командующий.

– Это и наша вина. Могли бы снабженцы проявить заботу об этом и раньше.
– Командарм оглядел руководство дивизии, которое собрал командир.
– А теперь поразмыслим о предстоящих боях. Он подошел к карте.
– У нас обобщены данные о группировке немецко-фашистских войск. Против нашей армии противник сосредоточил семь танковых, три моторизованных и три пехотных дивизии, до двух тысяч орудий и большое количество авиации*.

– Извините, Константин Константинович, ваши сведения о противнике немного не совпадают с фронтовыми данными, -сказал присутствовавший на этом совещании генерал, представитель штаба Западного фронта.

– Представитель фронта склонен считать, что наши донесения преувеличивают силы противника, - продолжал Рокоссовский.
– Мы, разумеется, понимаем товарищей. Вам очень хочется, чтобы у противника было сил поменьше. Да и мы не возражаем против этого. Но пленные, взятые на различных участках, неоднократно подтверждали наши сведения. Поэтому успокаивать себя и войска мы не имеем права.

Рокоссовский попросюг начальника штаба дивизии доложить, как организована оборона, сделал ряд существенных замечаний, дал советы по организации взаимодействия со средствами усиления..

– Против левого фланга нашей армии, - говорил командарм, - это значит против вашей дивизии и полка курсантов развернулись четыре танковых дивизии и моторизованная дивизия СС под названием «Рейх». Это очень серьезная сила. Прошу это иметь в виду.

– В случае необходимости, на что мы можем рассчитывать в ходе боя?
– спросил Панфилов.

– Для этого мы привлекаем корпус Доватора. За счет сибирской дивизии Белобородова создаем глубину обороны. При необходимости она вступит в бой немедленно.

Вскоре Рокоссовский был вызван к ВЧ.

– Командующий фронтом приказал, - говорил генерал Соколовский, - вашей армии нанести удар севернее Волоколамска по группировке противника.

– Срок подготовки?

– Одна ночь. Завтра утром вы должны атаковать волоколамскую группировку противника.

– Василий Данилович, вы же опытный военачальник и должны понимать, что такую ответственную операцию за ночь нельзя подготовить, - сказал Рокоссовский.
– Переговорите с Жуковым. Я прошу отменить эту операцию. Или'же дайте мне больше времени для подготовки.

– Я разговаривал с командующим по этому поводу. В своем решении он непреклонен. Завтра утром я ему обязан доложить о начале операции.

Рокоссовский положил трубку и посмотрел на Панфилова отсутствующим взглядом, затем, словно опомнившись, сказал:

– Иван Васильевич, приказано провести наступательную операцию. Вызовите ко мне срочно Доватора и вашего начальника штаба.

Рокоссовский выполнил приказ Жукова - на рассвете 16 ноября нанес по противнику частный удар. На первых порах группе наших войск удалось вклиниться в оборону немцев на глубину до трех километров. Но в это же самое время гитлеровцы начали наступление на всем фронте 16-й армии и выдвинувшимся вперед частям пришлось срочно уносить ноги. Особенно трудно было группе генерала Доватора. Противник давил на нее со всех сторон. Лишь природная смекалка командира помогла конникам с большими потерями вырваться из этого клина и избежать полного окружения. Ни Рокоссовский, ни другие генералы так й не могли понять «стратегического» замысла этой операции, которая заранее была обречена на неуспех.

2

Итак, 16 ноября немецкие войска группы армий«Центр» перешли в наступление по всему фронту от Калинина до Тулы.

Рокоссовский и Лобачев находились на Щ1 дивизии Панфилова и наблюдали такую картину.

На позиции нашей пехоты сначала обрушился артиллерийский и минометный шквал огня. Создавалось впечатление, что весь наш передний край охвачен пожаром. Грохот орудий и раскаты взрывов слились в ровный протяжный гул. Самолеты, пикируя один за другим, с воем сбрасывали бомбы на позиции дивизии и курсантского полка. То и дело в воздухе завязывался бой немецких штурмовиков с нашими истребителями. Горящими факелами падали на землю те и другие.