Роковая одержимость

Раз претензий ко мне не было, значит, князь не понял, что я поменял местами кубки, либо просто решил промолчать. Да и что он мог сказать? «Почему ты не выпил яд сам, а спас моего сына, пытавшегося тебя отравить?» Ситуация и правда была очень щекотливая. Глеб не пострадал… Почти. Лея подтвердит.

— В любом случае я не отказываюсь от своих слов. Вы подумайте, граф, по поводу сотрудничества…

— Я уже решил, — ответил ему, встретившись с ним взглядами. — Пятьдесят процентов с продажи каждого зелья — и по рукам. Остальное не интересно.

— Ух, вот это да! — воскликнул Вяземский, затем оторопело посмотрел на меня. — Вы серьезно?

— Абсолютно, — подтвердил я. — Уверен как никогда.

— Ну вы даете, — смог лишь он выговорить. После непродолжительной паузы и нескольких попыхиваний трубкой, добавил. — А теперь мне надо подумать. Ответ скажу позже. Созвонимся, в общем… И ещё. Присмотритесь к Регине. Мне кажется, что она к вам неравнодушна.

Ну вот, дождался ты, Ваня. Этот старый хрыч пытается подсадить меня на крючок. Мне ещё агента в юбке не хватало. Полностью доверять Вяземскому по понятным причинам я не мог.

Но для процветания клана нужно было чем-то пожертвовать, но лишь в плане деловых отношений. На остальное — не согласен. Я представил, как Регина во время секса рассказывает, как её обсчитали в торговой лавке, и чуть не прыснул со смеху. Нет уж, не надо нам такого. Секс моего мозга совершенно не интересует.

Мы ещё посидели за столом, а затем спиртное принесло свои плоды, расслабив всех. Я рассказал пару забавных историй, растопив ледяную стену между нами и Вяземскими, и градус веселья чуть повысился.

Ну вот и славно, а то как на похоронах сидели.

После десертного торта из взбитых сливок с фруктами мы засобирались домой. Я ловил на себе взгляды Хранителя, который все пытался прожечь во мне дыру колючим взглядом. Вот же неприятный тип. И что ему от меня надо? Софья мне на ухо уже успела шепнуть, что здесь менталов нет, но этот Хранитель всё равно умеет считывать реакции, и мне казалось, что он меня уже изучил вдоль и поперек.

Уткин, видимо, задался целью съесть всё, что лежало на столе, хотя крепкую выпивку игнорировал, предпочитая пиво.

Мы вышли из-за стола и направились к автомобилям.

Попрощались на хорошей ноте, особенно с Региной, которая вдруг заговорила о том, что ей совсем не нравятся бриллианты, и она вообще неприхотлива. Из всех цветов девушке нравятся лилии, и любит она смотреть на закаты.

В общем, настроили Регину на женитьбу и, видимо, рассказали немало хорошего. Я же ответил ей тихо, что, когда я напиваюсь виски, мне нравится голым выходить на балкон ночью и громко орать, восхищаясь поместьем. И мне нравится есть свежие сердца своих врагов, запивая свежей кровью. Обычное дело.

С удовольствием отметил, как Регина побледнела и, не прощаясь, исчезла из поля зрения.

* * *

Пегасов сошел с походного трона, махнул носильщикам, и те отошли в сторону.

Его встречал предводитель соседнего племени, которое насчитывало двести мутантов. Но прием был не очень радушный. Всё как и говорила Чака.

Мохнатое, похожее на гориллу, существо восседало на большом резном стуле. Строгий взгляд из-под нависших над бусинами глаз надбровных дуг внимательно изучал Пегасова.

— Ящер… Хм… О тебе я много слышал. Но не знал, что тебя ещё и носят на троне, — басом ответил обезьяноподобный. — Я Доррин, вождь местной братвы.

— Почему ты не преклонил передо мной колени? — начал с претензии Пегасов. — Объединившись, мы бы смели эту нечисть.

— Объясняю популярно. Ты ещё не одержал ни одной победы, чтобы к тебе можно было присоединяться, — ответил Доррин, почесав бородатый подбородок.

— Великий Ящер не должен никому ничего доказывать, — парировал Пегасов.

— Это для них ты великий, — махнул Доррин в сторону толпы мутантов за спиной Пегасова. — А я вижу пока напыщенного сукиного сына, возомнившего себя богом.

Пегасов не понимал, что происходит. Его чары не действуют на это племя? Почему? Они ведь такие же мутанты. Может, надо послать сигнал посильнее?

Граф напрягся и сконцентрировался. Из него вырвался поток волны подчинения, но растворился в воздухе едва преодолев несколько метров.

— Не утруждай себя, Ящер. Это бесполезно, — захохотал Доррин, и его поддержали несколько придворных обезьянолюдей. — Лучше иди своей дорогой и не мешай нам выживать.

— И вы служите такому трусу?! — возмутился Пегасов, обращаясь к толпе мутантов Доррина. — Всю жизнь будете прятаться по пещерам?!

— Следи за своим базаром, чепушила! — заскрипел вождь. — Пока я тебя отпускаю, так что проваливай.

— Убить всех, — оскалился Пегасов и расправил чешуйчатые плечи, хрустнув позвоночником. Смерть предводителя деморализует остальных, это точно. Значит, надо уничтожить его.

Чака кивнула, схватила покрепче дубинку, усеянную шипами, и вместе со всеми бросилась на превосходящие силы противника.

— Ах ты ж падаль! В моем доме!.. — Доррин договорить не успел.

Пегасов одним прыжком преодолел расстояние до вождя и махнул когтистой лапой, снося ему половину черепа. Вместе с бурой кровью из туши вырвался свист. Тело рухнуло навзничь на вылизанный ветром камень площадки и больше не подавало признаков жизни.

— Вождя убили! — завопил один из самых рослых обезъян. — Ме-е-есть! Рвите их всех в клочья!

Ох ты, ж твою мать! А это уже очень плохо!

Двести мутантов теперь всем скопом накинулись на пятьдесят бойцов Ящера. Волна яростных существ начала оттеснила их от входа и начала прижимать их к стене пещеры.

Им не выжить. И выход тут только один. Пегасов слишком поздно увидел то, что блокировало его магию подчинения. Большой короб выглядывал своим блестящим боком из-за спинки большого стула-трона Доррина. Но вот как до него добраться?

Мутанты между тем били друг друга палками, когтями, лапами, вгрызались клыками в глотки своих врагов. Скоро от его подданных ничего не останется.

Два прыжка. Он прикинулл расстояние. Собрав силы в кулак и оттолкнувшись мощными ногами-лапами от площадки, Пегасов взмыл в воздух. Упав на двух мутантов Доррина, добил их когтями.