Ромашка-1
Шрифт:
– Маша!
– Отойди от меня.
Он хватает меня за руку, стараясь притормозить:
– Подожди, ты можешь объяснить?
Ускоряю шаг, пытаясь освободиться.
– Меня уволили, вот и все объяснения.
– Маш, это я знаю.
Блин. Разворачиваюсь на 180 градусов, лицом к нему, и ору:
– А если знаешь, какого черта лезешь?
Захожу в комнату, Сергей за мной. Я не выдерживаю, мне нужно выплеснуть на кого-нибудь обиду и боль:
– А уволили меня, между прочим, по милости Погужецкого! И ни одна собака не вступилась!
– Что значит, по милости
Беру пустую коробку, кладу ее к себе на кресло и откидываю крышку. Вот сюда и буду складывать пожитки.
– А ты не врубаешься?
А кто еще мог надавить на Федотова и напеть такое решение!?
– Я действительно не понимаю, Маш.
Как же он меня достал.
– Слушай, Серега, у тебя там что, ключик заводной в спине – Маша, Маша, Маша, Маша.
Мои причитания срываются на слезливый вопль:
– Блин, на пустом месте, вся карьера козлу под хвост!
Бросаю в коробку Машкины записные книжки, заметки, ручки, всякую прочую дребедень.
– Ты же знаешь, я всегда поддерживал тебя и все твои идеи. Так что же, все-таки, произошло?
Ну и поддерживай, сколько влезет. Хоть до морковкиного заговенья. Не отвечая, переставляю коробку с кресла на стол. Пригожин с укоризной смотрит на мои сборы:
– Что ты делаешь?
– Пакую чемоданы, сматываю удочки, собираю манатки – нужное подчеркнуть.
– Не делай этого!
Он пытается мешать мне и тянет к себе коробку.... Ха! Как это не делать? Курс четко указан - пинком под зад.
– Отпусти ящик.
– Маш, послушай.
– Я тебя уже слушала. Блин, говорил мне Серебров - не связывайся с Серегой!
– Причем тут Роман?
– А при том… Чего тебе надо? Чего ты ко мне все время подкатываешь?
Срываюсь на крик:
– Он никогда тебе не доверял! И правильно делал!
– Слушай, причем тут я? И не сравнивай себя с Серебровым!
– У тебя забыла спросить с кем мне себя сравнивать.
– Маш, ты сейчас не можешь так уйти.
– Хорошо, я уйду вприсядку. Цыганочка с выходом в дверь тебя устроит?
– Послушай, я прошу тебя, успокойcя. И послушай меня – здесь, не все против тебя. Не все понимаешь? Ты нужна фирме, ты мне нужна. Если ты сейчас так уйдешь, у всех твоих недоброжелателей сегодня будет праздник, ты понимаешь это или нет?
– Да они и так там уже пируют!
– Поверь мне, ты не должна бежать, ты очень талантливый человек, ты очень красивая женщина, Маш.
Я беззвучно чертыхаюсь. Ну, на фига постоянно напоминать то об этом?!
– Поверь мне это не дежурный комплимент, это факты.
Я хмыкаю, тоже мне Маленький Принц. А я, может, не собирался и не собираюсь никого приручать.
Меня снова замыкает, и я начинаю причитать:
– Вот говорил мне Рома….
Пригожин пытается до меня докричаться:
– Маша, Романа нет, понимаешь, нет его!
Внутри меня словно все обрывается. Пустота.
– Вот, именно... Ромы нет и меня нет.
Беру коробку двумя руками, протискиваюсь мимо Пригожина и иду на выход.
– Маш.
Тащусь через холл к лифту. Перекладываю коробку на бедро, под мышку, придерживая другой рукой. И уносить то, в общем то, нечего… Как же стыдно
и неуютно вот так уходить… Побитой собакой… Драной курицей… Слышу в кухне приглушенный голос Болотной и сразу понимаю, что она говорит обо мне. Останавливаюсь из любопытства.– Слушай, тут у нас такой цирк. Помнишь эту мартышку, про которую я тебе рассказывала…Да, да, эта выскочка…
Хочется заткнуть уши, да руки заняты. Поджав губы, качаю головой и иду дальше, мимо директорской приемной к лифту. На экране настенного телевизора кто-то чего-то вещает, собрав толпу сотрудников. Настя окликает меня:
– Маш, подожди. Там по телеку говорят, а!
– Да мне по барабану, что говорят по телеку.
– Маш, подожди, но это же важно!
– Фу-у-ух!
Кому важно? Мне уже нет. С коробкой в руках, изогнувшись, вытянутой вверх ногой нажимаю кнопку лифта, двери сразу открываются, и я захожу внутрь. Слышится приближающийся голос бегущего Пригожина:
– Маш, подожди! Маш, подожди!
Двери лифта захлопываются. Все Серега, доктор Федотов сказал в морг, значит в морг.
***
Совершенно не помню, как доехал до дома. Все время в башке крутились мысли – очень хотелось, чтобы им там в нашей фирме было без меня также плохо, как мне без них. Дома включаю телевизор, все-таки любопытно чего же так народ все-таки напрягло. Надо же скандальную статью про «Ресайнс» обсуждают! Хотя в бумажном виде газета еще не вышла, но интернет уже кипит в предвкушении разоблачений в отношении известного проект – директора. Скинув тапки, кладу ноги прямо на низкий столик:
– Ни хрена себе!
Слышу, как скрежещет ключ в замке и голос Дорохиной:
– Маш, ну чего ты на звонки не отвечаешь, а?
– Не хочу и не отвечаю,
Светка идет ко мне, садится рядом и кивает на бубнящий экран:
– Слушай, ну ты это видела?
– Не видела, а видАла. Причем в гробу и соответственных тапках!
– Слушай, ну это же черный пиар и твой успех!
– Я же сказала, мне по барабану.
– Маш, ну как по барабану?! Я тебя не понимаю. Ты добилась своего, ну чего ты еще хочешь?!
Молча соплю отвернувшись. Я хочу стать Романом Серебровым обратно. Это единственное, чего я хочу, но чувствую, что этого не будет никогда! Дорохина начинает злиться.
– Вот, я сейчас не понимаю. Вот, сейчас, перед кем ты здесь выеживаешься, а? Вот, я уверена, что минут через пять тебе позвонит Федотов и предложит тебе снова работу.
Я что пешка туда – сюда меня двигать? Утром уволил, вечером принял?
– Пусть звонит, я же сказала мне по барабану.
– Как, по барабану?
– Слушай Свет, оставь меня в покое. Ясно? Мне по фигу на всех этих твоих Стужевых,
Федотовых, Побужецких.
– Во-первых, они не мои.
– Да мне плевать, чьи они. Я не хочу никого ни видеть, ни слышать. Меня от них тошнит, понятно тебе? Они мне все противны! Все! Маши Филатовой больше нет - умерла, испарилась, растворилась.
Вырубаю свой мобильник, встаю и ухожу к себе в спальню.
– Маша!
– Не кантовать!
А там меня нагоняет звонок от Пригожина.
– Алле! Ну, что еще?