Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)
Шрифт:
Макарий в Новгороде прежде всего стремился распространить православие среди народов Севера, утвердить иосифлянский «общежительный» устав в новгородских монастырях и поощрял церковное строительство.
Уже в том же 1526 г., как только Макарий прибыл в Новгород, он отправляет священников к «лопи» на устье Невы, чтобы внедрить среди них православие. В этой земле была построена Рождественская церковь — центр миссионерской деятельности русского духовенства. Зимой 1531 г. по его распоряжению были обращены в христианство лопари Мурманского полуострова, где выстроены были две церкви [1250] . Энергичный нажим сопровождался и некоторыми «поблажками». Так, в июле 1530 г. Василий III выдает «крещеной и некрещеной лопи» льготную грамоту. Отныне лопари изымались из подсудности новгородских наместников и передавались в юрисдикцию введенных дьяков. Теперь вызывать лопарей на суд могли только в Благовещеньев день, а пошлины должны были взиматься в соответствии с новгородской уставной грамотой [1251] . Грамота 1530 г. содержала как бы в зародыше те элементы, из которых позднее разовьются губные и земские учреждения. Правда, ограничение наместнического суда в ней проходило еще за счет привлечения не местного населения, а представителей
1250
ПСРЛ, т. IV, стр. 542, 549; т. VI, стр. 282, 289; т. XX, стр. 403; РВ, стр. 343. Позднее, в 1534 г., Макарий посылает грамоту в Вод-скую пятину с требованием искоренить бытовавшие там языческие обряды (ДАИ, т. I, № 28).
1251
СГГД, ч. I, № 158, стр. 436–437.
С первых лет пребывания в Новгороде Макарий начал энергичную борьбу за введение в новгородских монастырях общежительного устава, который являлся основой строя монашеской жизни у иосифлян [1252] . «Особножительство», келейная жизнь, распространенная на севере России, была основой монашеского быта в монастырях нестяжательского толка. Реформа проводилась с большим трудом. Еще в послании Василию III (1526–1527 гг.) Макарий писал, что в новгородских монастырях было «некое брожение». Монашество не только оказывало открытое сопротивление введению общежительного устава, но, возможно, также проявляло признаки еретического вольнодумия [1253] . Так или иначе в 1528 г. в новгородских монастырях новый устав был введен [1254] .
1252
См. его послание Василию III, написанное около 1526–1527 гг. (ДАИ, т. 1, № 25).
1253
А. И. Клибанов. Реформационные движения в России, стр. 254–255.
1254
ПСРЛ, т. IV, стр. 544–546; т. VI, стр. 284–285. Ср. послание Макария в Духов монастырь (АИ, т. I, № 292).
Увеличилось в конце 20-х — начале 30-х годов XVI в. и церковное строительство в Новгороде, которое должно было знаменовать силу и могущество официальной церкви. Так, в 1527/28 г. в новгородской Софии был перестроен иконостас, а стены собора расписаны. 25 августа 1530 г. в связи с рождением наследника престола в Новгороде был слит большой колокол-благовестник весом в 250 пудов. Новгородский летописец говорил об этом колоколе, что «такова величеством несть в Новеграде». 15 июля 1531 г. в Софийском соборе был поставлен новый алтарь [1255] . Все это должно было создавать приподнятое настроение у посетителей кафедрального новгородского храма.
1255
ПСРЛ, т. IV, стр. 59, 548; т. VI, стр. 287–288, 291; т. XIII, стр. 73–74.
В 20—30-х годах развернулась строительная деятельность Д. И. Сыркова. Еще в 1524 г. он и «христолюбивии людие, иже в велицем ряду сидят», «поновляли» важнейшую церковь торгового центра города — Парасковью Пятницу. В 1529 г. Сырков за семь месяцев построил на Ярославском дворище церковь Прокопия, а осенью 1532 г. на владычном дворе — церковь Николая Проповедника. Наконец, в 1536 г. Д. И. Сырков соорудил каменный верх у церкви Варлаама [1256] .
1256
ПСРЛ, т. IV, стр. 547, 550; т. VI, стр. 287, 290. Подробнее см.: А. П. Пронштейн. Великий Новгород, стр. 146–147. Строились н другие каменные церкви в Новгороде и Новгородской земле. Так, весной 1527 г. была «обложена» церковь Успенья в Успенском монастыре в Колмове, освященная в июле 1528 г. По распоряжению Макария осенью 1531 г. построена была другая каменная церковь (Троицкая) на Колмове, освящена церковь 6 октября 1532 г. Тогда же сооружена была каменная трапезная (ПСРЛ, т. IV, стр. 543, 546–549; т. VI, стр. 283, 286, 288, 290; т. XIII, стр. 290). Каменная трапезная сооружена была и в Новгородском Антонье-ве монастыре в августе 1533 г., когда там также началось строительство каменной Сретенской церкви. Московский гость Богдан Семенов Крюков построил две каменные церкви: апостола Якова Заведеева (освящена 28 апреля 1532 г.) п Зачатье Иоанна Предтечи (освящена в день Зачатья, т. е. 23 сентября того же года) — приделы Воскресенской церкви на Павлове улице Торговой стороны Новгорода.
Но бывало, когда церкви ставились и в годину бедствий. В июле-декабре 1532 г. в Пскове был страшный мор из-за «прыща» (оспы): «мряху бо мужие, и жены, и младыя дети». Тогда 14 декабря построили церковь Гавриила у Михайловских ворот. Коснулся мор и Новгорода. Здесь с 15 августа 1532 по январь 1533 г. умерло от 1 до 3 тыс. человек. В связи с этим несчастьем Макарий 8 ноября 1532 г. построил «моровую» церковь Апостола Марка (ПЛ, вып. 1, стр. 105; вып. 2, стр. 227; ПСРЛ, т. IV, стр. 550–552; К. Г. Васильева, А. Е. Сегал. История эпидемий, стр. 42).
Бурное церковное строительство в Новгороде с участием крупного купечества — яркий показатель экономического подъема города.
Макарий не ограничивал свою деятельность одним Новгородом. 26 января 1528 г. он совершил инспекционную поездку в Псков, стремясь упрочить старинные церковные связи с одним из крупнейших центров России. Поездка Макария не вызвала особых восторгов у псковичей. Архиепископ хотел прожить в Пскове месяц. Но дьяк Мисюрь Мунехин, фактический глава великокняжеской администрации в Пскове, ограничил пребывание архиепископа в Пскове десятью днями, правда ссылаясь на какую-то грамоту Василия III, о которой Макарий не знал.
Не прошло и полутора месяцев, как 11 марта Мисюрь «преставился скорою смертью». После его смерти произведен был обыск. При Этом выяснилось, что этот законник неплохо устраивал свои личные дела. В его казне нашли бумаги, содержавшие запись взяток, которые он давал на Москве боярам, детям боярским и дьякам. Это вызвало волнение в Пскове: «…и бысть в людех мятеж о его животех (имуществе Мисюря. —А. 3.) и взыскание велие» [1257] .
После опыта с Мисюрем Василий III решил чаще
менять дьяков в Пскове, назначая одновременно уже по нескольку человек на должность. По этому поводу Псковский летописец с сарказмом писал: «И быша по Мисюри дьяки частые, милосердый бог милостив до своего созданиа, и быша дьяки мудры, а земля пуста; и нача казна великого князя множитися во Пскове, а сами ни один не сьехаше поздорову со Пскова к Москви, друг на друга воюя» [1258] . В 1532 г., например, во Пскове было уже целых три великокняжеских дьяка. Но это только ухудшало положение вещей.1257
ПЛ, вып. 1, стр. 104–105. Ср. Описи, ящик 28, стр. 21; «Грамота во Псков, коли Мисюря не стало; список — приезд вла-дычень» (в издании опечатка: «владычно»).
1258
ПЛ, вып. 1, стр. 105.
Тем временем в Новгороде усиливался контроль великокняжеской администрации. В июле 1531 г. туда посланы были дьяки Яков Шишкин, Афанасий (Фуник) Курцов и дворцовый дьяк Митя Великий. Размерив все городские улицы на Софийской стороне, они повелели «решотки… ста-вити по всему граду и огневщики (пожарных. — А. 3.) уставили». С 1 октября для уменьшения «разбоев» в городе у решеток поставили стражу [1259] . Яков Шишкин принадлежал к числу наиболее просвещенных дельцов первой половины XVI в. типа Мисюря Мунехина, Дмитрия Герасимова, Федора Карпова. Как и Карпов, он стремился отстаивать государственные интересы даже тогда, когда они вступали в противоречие с корпоративными представлениями русской церкви. Он считал, что в судопроизводстве нельзя ограничиваться только одним Судебником, но следует руководствоваться также разумом и милостью [1260] .
1259
ПСРЛ, т. IV, стр. 548–549; т. VI, стр. 288. Об «отпуске» Шишкина и его товарищей в Новгород см.: Описи, ящик 124, стр. 29. В издании опечатка: «Шинкин» (вместо «Шишкин»)
1260
0 Шишкине см. подробнее: А, И. Клибанов и В. И. Корецкий. Послание Зиновия Отенского дьяку Я. В. Шишкину. — ТОДРЛ, т. XVIII, стр. 200–204.
Великий князь и иосифляне укрепляли свои позиции среди высшего новгородского духовенства. 2 октября 1530 г. архимандритом крупнейшего Новгородского Юрьева монастыря посажен был Силуян, архидьякон Василия III. 21 ноября 1531 г. по настоянию великого князя архимандритом Хутынского монастыря назначили Феодосия, постриженника Иосифо-Волоколамского монастыря [1261] . Позднее Феодосий стал преемником Макария на новгородской кафедре. Феодосий сразу же после назначения в Хутынский монастырь показал себя предприимчивым церковником. 25 апреля 1533 г. у гроба Варлаама Хутынского якобы сама собой загорелась свеча и горела девять недель, при этом воску в ней не убавлялось. Часть «чудотворной» свечи была предусмотрительно отправлена самому Василию III [1262] .
1261
ПСРЛ, т. IV, стр. 548–549; т. VI, стр. 288–289.
1262
ПСРЛ, т. IV, стр. 551; т. VI, стр. 288, 290; т. XIII, стр. 73 (22 апреля).
Вторая половина 20-х годов XVI в. была ознаменована стабилизацией внешнеполитического положения России. Правительству Василия III удалось продолжить на шесть лет перемирие с Великим княжеством Литовским. Возобновились дружеские связи с Молдавией. В обстановке усилившегося давления Порты на Восточную Европу продолжались переговоры Москвы с Империей и Папской курией. Укреплением обороны южных границ и благодаря удачному ведению сложной дипломатической игры в Крыму Василий III добился обеспечения безопасности русских земель от опустошительных крымских набегов. Все это давало возможность увереннее осуществлять общий курс внутренней политики, который характеризуется в это время возросшим влиянием на великого князя иосифлян и княжеского окружения Елены Глинской.
Глава 14
Клерикалы и гуманисты
После смерти Иосифа Волоцкого (1515 г.) и новгородского архиепископа Серапиона при дворе Василия III происходила напряженная борьба за влияние на великого князя между нестяжателями (Вассианом Патрикеевым и Максимом Греком) и иосифлянами (Даниилом). Если на первых порах, т. е. до начала 20-х годов XVI в., Василий Иванович покровительствовал «заволжским старцам», то затем митрополиту Даниилу и другим наследникам Иосифа Волоцкого удалось одержать победу над их врагами.
Противоборство двух группировок среди русских клерикалов проявилось не только в их политической деятельности, но и в напряженной публицистической полемике.
Первым большим делом, к которому приступил Максим Грек сразу же после прибытия на Русь, стал перевод Толковой псалтыри. Работу эту он окончил через полтора года. В ней принимали также участие толмачи Влас и Митя (Герасимов), «доброписец» Михаил Медоварцев и троицкий монах Сильван Толковая псалтырь выбрана потому, что еще в конце XV в., по словам архиепископа Новгородского Геннадия, еретики «Псалмы Давыдовы или пророчьства испревращали» [1263] . Влас и Митя Герасимов еще в конце XV в. переводили Библию и отрывки из немецкой псалтыри [1264] . Сам Максим Грек в предисловии к Псалтыри писал, что может она «довольнейше» вооружить против «предстателей ереси» [1265] . Так как сам Максим еще не научился хорошо церковнославянскому языку, он говорил Мите и Власу по-латински, а те уж переводили по-славянски.
1263
Н. А. Казакова и Я. С. Лурье. Антифеодальные еретические движения, стр. 319.
1264
А. И. Соболевский. Переводная литература… стр. 184, 186.
1265
См. В. Иконников. Максим Грек… стр. 35. Сохранился ряд рукописей Максима Грека, написанных им по-гречески с русскими пометами. Среди них Псалтырь 1540 г. (ГПБ, Новг-Соф. собр. № 78) и Апостол (ГПБ, Кирилло-Белоз. собр. № 120/125). См. Б. Л. Фонкич. Русский автограф Максима Грека. — «История СССР», 1971, № 3, стр. 153–158.