Рождение королевы

Родители Надежды были людьми науки. Когда-то, очень давно, два увлечённых историей античности студента института философии, литературы и истории с курса Николая Александровича Машкина, бывшего студента самого профессора Преображенского, встретились и столкнулись в жарком споре, закономерен ли был переход от Римской республики к Римской империи. И больше не расставались всю свою жизнь. Даже смерть смогла разлучить их всего-то на четыре года, которые мама Нади посвятила воспоминаниям.

— Нам повезло, нас было много, горящих жаждой знания. Она была настолько велика, что даже тысячелетия не стали нам преградой. — Улыбалась воспоминаниям юности Нина Георгиевна. — Конечно, ведь у нас был свой Маяк. Ия была из творческой семьи, её родители жили искусством. Даже дочери дали вместо фамилии свой творческий псевдоним. Аркаша, Ия и я, всегда держались вместе. Нас так и звали, римский триумвират. Аллочка часто это вспоминала. Они с Ией были подругами.

Конечно, была и квартира по адресу элитарной профессуры, на Ломоносовском проспекте. Огромные антикварные шкафы с такой документальной исторической литературой, что впору филиал университетской библиотеки открывать. А уж монографии с личными подписями авторов и вовсе были настоящим сокровищем для знающего человека.

Ию Леонидовну Надя хорошо знала, и прекрасно помнила, что Ия Леонидовна охотно оставалась с дочкой друзей. Беседовала, много рассказывала… Что могла рассказать маленькой девочке та, кто добился признания римского права как науки и начала его изучения в огромной стране? Та, благодаря которой впервые был переведён на русский язык важнейший исторический источник, «Римские древности» Дионисия Галикарнасского. Именно Ие Леонидовне принадлежит перевод части трёхтомника и огромное количество комментариев с пояснениями, она же взяла на себя труд написать вступительную статью и полностью исполнила окончательную редактуру.

Конечно, разговоры с маленькой Надеждой были наполнены мифами, древней историей и владыками древнего античного пантеона.

Вспоминая своё детство, Надежда Аркадьевна всегда улыбалась. Настолько эти воспоминания были пронизаны светом и радостью.

— Я удачно выбрала дело жизни, — всегда смеялась подруга родителей. — Я всё время окружена такой древностью, что даже смерть обо мне забывает.

К сожалению, не забыла. И не позволила отметить столетний юбилей, прервав полёт на пороге. С разницей в два года ушёл весь «римский триумвират». Надежде оставались лишь фотографии, воспоминания и труды. И ей достаточно было лишь взять в руки одну из монографий, чтобы услышать давно молчащие голоса. Так совпало, что два из трёх крупнейших трудов Ии Леонидовны были созданы в юбилейные для Надежды годы. «Рим первых царей» и «Римляне ранней республики» были подарены на дни рождения, а вот «Римские древности по Авлу Геллию», Надежда попросила сама.

— Рано я их закончила, до десятилетнего цикла ещё год, — усмехалась Ия.

Надежда всегда казалась всем очень спокойной и сдержанной. Она была тем ребёнком и подростком, которого окружающие взрослые готовы были слышать и понимать. А она действительно считала их близкими людьми. Поэтому её никогда не контролировали, просто не видя в этом нужды. К чему обижать неким подобием недоверия весьма серьёзную и рассудительную девушку?

А вот учиться юная девушка пошла на факультет журналистики, а не по родительским стопам. Впрочем, как никто понимавшие, что такое зов призвания, родители препятствий не чинили и дочь в её выборе поддержали.

В мир новостей, журналистских расследований и неуправляемых информационных потоков Надя погрузилась уже во время учёбы. К получению диплома уже считалась опытным журналистом и вошла в команду новостного блока на телевидении. Там она и встретила его.

Не юный, уже сорока лет, амбициозный и яркий журналист, основатель собственной студии, выпускающей несколько программ, в том числе и новостные. Жил он тогда ещё невероятно скромно, всё, что имел, он превратил в деньги, которые вкладывались в телекомпанию. Помимо того, что он ужом вертелся, ради благосклонности верхушки телевидения. Без покровительства и разрешений с самого высокого уровня, пробиться на телеэкраны было невозможно.

Грамотная речь, манеры интеллигента, широкий кругозор и весьма привлекательная внешность быстро подобрали ключик к сердцу Надежды. Да и он явно не собирался оставаться лишь коллегой. Пошли предложения о совместной работе.

Вскоре Надежда уже была уверена в скором предложении руки и сердца, в мыслях планировала, где они будут жить. Поэтому странное недомогание её не напугало, как и последовавший вердикт врача. Беременность.

Вот только любимый, услышав новость, повёл себя странно.

— Наденька, от отцовства я конечно и не думаю отказываться, как и от наших отношений. Но официально признать их, как и ребёнка не смогу. — Тоном, словно сообщал, что сегодня ужинать не будет, так как перекусил в столовой сообщил он.

— Почему? — насторожилась Надежда.

— Потому что я уже женат, и разводиться не планирую, — прозвучало в ответ. — Но мы же выше всех этих условностей? Родишь как мать-одиночка, запишешь только на себя. Я буду помогать деньгами. Сама же знаешь, какие у нас проекты на низком старте, а с допуском в ряды старой советской интеллигенции, который у нас есть благодаря тебе, мы моментально войдeм в рейтинги. Нас возьмут в основные эфиры! Дадут закреплённые выходы.

— Вот как? — спокойный тон надёжно скрывал грохот рушащихся в душе хрустальных замков. — Но если ты женат, то почему сразу не сказал? Скрывал? Где твоя жена?

— Не здесь, я ещё не скоро смогу перевезти их сюда, — опустил взгляд в тарелку вдруг резко ставший чужим мужчина. — У меня ребёнок, больной ребёнок. Я его бросить не могу. И не собираюсь. Достаточно уже и того, что я потерял связь с дочерью от первого брака.

— Так это уже вторая семья, — покачала головой Надя. — А я выходит…

— Да, это непросто. Официального статуса я тебе и ребёнку дать не смогу. Но от этого вы не перестанете быть моей семьёй, — гнул свою линию он.

— И это будет третья, тайная семья? — уточнила Надя.

— Да, будет так. — Со злостью кинул он вилку на стол.

— Нет, не будет, — сложила руки на груди Надежда. — А будет так. Ты, сейчас, не медля ни минуты, соберёшься со всеми своими вещами и убирeшься из этой квартиры. Я наведу здесь порядок, и верну ключи владельцам, маминым друзьям. И с этого момента, мы друг друга не знаем.

— Надя, хватит нести бред! Ты беременна. Ты всегда была умной бабой и должна понимать, что времена меняются, а это просто условность, — начал злиться и он.

— Не смей! — со всей силы ударила по столу Надежда. — Не смей повышать на меня голос! Ты работаешь в отделе иностранного вещания только благодаря протекции знакомых моего отца. И прекрасно осознаeшь, как быстро я могу зарубить все твои надежды на успешное будущее.

— Прекрасно, — поднял он руки вверх. — Решила показать мне высокомерную с@чку из влиятельной семьи? Ах, какое оскорбление, ей не сказали о том, что она трахается с чужим мужем. А дальше что?

— Что дальше, тебя не касается. Решения буду принимать я, — холодно закончила Надежда.

Чувства застыли, трясло от злости и глупости ситуации. Надежда задавалась вопросом, отчего в её голову не пришла мысль разузнать самой всё о своём любовнике? Тем более, что заканчивали они один факультет! Просто с разницей в тринадцать лет.

В тот же день она оказалась в больнице. Решение она приняла молниеносно. Её гнало желание разорвать всё, что связывало её с этой грязной и лживой ситуацией.