Рождение королевы

Делегация севера встречала короля, коннетабль и лорд Да Брасс приветствовали королеву. Их задачей было проследить, чтобы король и королева пришли на встречу друг с другом без оружия.

Их величества ступили на лестницы одновременно и казались двумя маленькими игрушками из кукольного театра, почти синхронно поднимающимися вверх. Неудивительно, что и на площадке крыши король и королева показались вместе.

И очень похоже усмехнулись, оценив и выметенный начисто пол, и стол с небольшой жаровней, на которой стояли сразу несколько железных кувшинов с винно-ягодно-травяными напитками, и кресла с покрывалами-шкурами.

— Ваше величество, — внимательно всматривался в королеву король. — Не скажу, что рад встрече.

— Взаимно, ваше величество, — искренне улыбнулась королева. — Но это именно вы, мало того, что сами не оставляете меня в покое на моей земле, так ещё и изо всех сил создаёте для моего севера череду препятствий.

— Ваш север, ваше величество, это Рогнарские острова. А весь остальной север, мой. Но вы об этом предпочли забыть, — напомнил король.

— Почему же? Не замечала за собой столь непростительной забывчивости, — завернулась в шкуру и налила себе горячего напитка королева. — Поэтому после засвидетельствованных фактов нарушения клятвы сюзерена и основополагающих положений Земельной Хартии с вашей стороны, ваше величество, Север воспользовался своим правом на защиту. Собрание имеющих право голоса, которое благодаря вам состоялось впервые за последнюю тысячу лет, приняло решение о выходе северных земель из состава Лангории и объединении по принципу единого сюзерена.

— То есть вокруг вас, ваше величество? — уточнил король.

— Я не пойму, — нахмурилась королева. — Вы корчите мне рожи или принюхиваетесь?

— Возможно, мне мешает ветер, — развёл руками король. — Но мне кажется, что ваш… М, аромат раньше был иным.

— Ах, вот что, — усмехнулась королева. — Одним из преимуществ своего изгнания из королевского дворца Лангории, я считаю тот факт, что больше нет нужды натираться маслом из семян обожаемого вами кориандра. С огромным удовольствием распрощалась с этой необходимостью.

— Моего любимого? — искренне удивился король. — Я на дух этот запах не переношу! С чего вы это только взяли?

— Фрейлины, помогавшие мне одеваться на брачную церемонию, обсуждали это с леди Роттенблад, — не скрывала королева.

— Вот как, — отчего-то помрачнел король. — Это ложь.

— Я уже догадалась, — кивнула королева. — Вот только мы с вами встретились не для того, чтобы обсуждать события давно минувших дней. То, что происходит сейчас, куда важнее. Вы по глупости втянули в конфликт между нами и двумя частями королевства третью сторону! И совсем нежелательную. А теперь, вне зависимости от нашего желания, мы должны прекратить распри между собой, хотя бы до окончания сарнийской экспансии. Да и для дальнейшего сосуществования мы вынуждены будем заключить договор. Иначе, нам просто не выжить.

— Лангория единая и неделимая страна. Так было, есть и будет впредь, прошу об этом не забывать, — не согласился король. — Нападение ваших братьев должно получить однозначный ответ. Тем более, что король Сильвер, в виду угрозы поражения, отплыл в море. Уверен, что он просто выбирает новое место высадки, надеясь, что его сын удержит позиции здесь, у стен Винтерберга. К тому же мы получили сведения, что от берегов Сансории, ваш второй брат ведёт сильный флот с хорошо вооружённой армией на борту. Лорд Д’Арвиньи неоднократно обращал моё внимание на тот факт, что не смотря на имеющиеся возможности, все сражения, что имели быть носили с вашей стороны характер самозащиты. И даже разрушение Доргсаута скорее вынужденная мера, нежели ваше желание. Я хотел бы услышать ваш ответ, ваше величество.

— Это имеет значение? — удивилась королева.

— Исключительно для понимания, возможен ли дальнейший разговор, — пожал плечами король.

— Ответ очевиден. У меня слишком много времени уходит на попытки восстановить всё, что было разрушено на севере за годы пренебрежения и исключительно потребительского отношения! И за Вратами Севера нет ничего, что было бы мне необходимо и представляло бы для меня интерес, — ответила королева. — Мне необходим мир, чтобы вернуть на северные земли жизнь!

— Значит, мы можем заключить договор о мире и взаимодействии во имя защиты Лангории? — чуть улыбнувшись спросил король.

— Лангории и Севера, — поправила королева.

— Север, часть Лангории, — напомнил король. — А вы, как я вижу, совсем не рады самозванным опекунам.

— Я уверена, ваше величество, как и в вашем случае, моих братьев весьма устроит моя ранняя кончина. Впрочем, я также уверена, что скорбеть они будут примерно столько же, сколько и вы, то есть ровным счётом ни минуты, — приподняла бокал королева. — Поэтому считаю их так называемую опеку чем-то сродни неизлечимой болезни. С той лишь разницей, что при болезни хоть мизерный шанс выжить, но остаётся. Мои братья такой оплошности, судя по их делам, не допустят.

— Значит, вы согласны, что развод не устроит нас обоих? — поинтересовался король.

— Развод возвращает меня в подчинение сансорийским законам, — развела руками королева. — Поэтому очевидно, что после того, как неприкосновенность наших земель будет восстановлена, необходимо будет вернуться к вопросу аннулирования нашего брака.

— Вы таким образом пытаетесь продемонстрировать, что, как вы сказали, за перевалом вас ничего не интересует? — прищурился король. — Или дело в вашем любовнике, которого казнил Ирвин Роттенблад?

— Кого, простите, казнил канцлер? И где он этого моего любовника взял? — чуть не подскочила в кресле королева. — А можно поинтересоваться, вы издеваетесь, желая меня зацепить, или действительно ничего не понимаете?

— Я понимаю, что моё несколько демонстративное невнимание к вам, ваше величество, могло дать вам основание предполагать, что я намеренно продолжаю попытки нанести вам обиду. Это не так, — долил себе горячего напитка король.

— Хорошо, я объясню, — удивила короля своим спокойствием королева. — На любое ваше обвинение, я выдвигаю встречное, обвиняя именно вас в мужском бессилии или вообще, в противоестественной привязанности к вашему близкому другу канцлеру. Что такое, зачем вы выплюнули вино?

— Какая ещё привязанность? — прошипел король.

— Противоестественная, — повторила королева. — Ну вот смотрите сами. Вы были неразлучны, делали канцлеру и его семье многочисленные подарки: лошади, оружие, должности, земли и поместья. Покровительствовали всегда, везде и во всём. Ваши показательные увеселения с дамами не слишком обременёнными моралью всегда были спланированы так, что вас заставали в недвусмысленной ситуации, но всегда на грани, а не за ней. А постоянными вашими любовницами были… Девицы из рода Роттенблад. В итоге, ваше слово, против моего. Вы король, но и я дочь, внучка и правнучка королей. И меня короновали. Вам, ваше величество, подкрепить свои слова нечем. А мне достаточно потребовать осмотра повитух.

— Какое… Какое подлое коварство! — возмутился король, понимая, какую яму себе вырыл.

— Самозащита, не более. Но чтобы воспользоваться этим прекрасным, как я считаю, способом, я должна оставаться невинной. Так о каком там любовнике идёт речь? — улыбнулась её величество.

— И вы пойдёте на это? Оглашать подобное? Не задумываясь о том, какой урон моей чести и достоинству будет нанесён? — спросил король. — А как же все ваши заверения в любви и преданности?

— Ваше величество, вы не задумывались, какой урон моей чести и достоинству вы наносите своим поведением и отношением? А урон здоровью и самой жизни? — поинтересовалась королева. — Так почему вы считаете, что я буду переживать о вас? На что вы рассчитываете? На детскую влюбленность четырнадцатилетней девочки? Но я успела повзрослеть. И научилась ценить что-то большее, чем сходство со смазливым изображением. А вы… Красивая оболочка, а за ней что?