Рождение королевы

— И ты молчал? — осуждающе спросил коннетабль. — И ведь ни намёком о своих подозрениях!

— Колин, я казначей, хоть и бывший. Пока любые подозрения не подкреплены цифрами, это наговор. А я похож на рыночную сплетницу? — склонил голову набок лорд Да Брасс. — Кстати, твой вызов чести не может состояться.

— Почему это? — прищурился коннетабль.

— Вот поэтому, — приподнял отчёт толщиной в две ладони, с которым ознакамливался, король. — Даже на первый взгляд… Это государственное преступление. А государственным преступникам не позволяют покидать стены королевской тюрьмы. И права участвовать в поединках тоже не предоставляют. Чтобы виновный тем самым не мог избежать наказания. Лорд Да Брасс, я благодарю вас за работу. Лорд Д’Арвиньи, прошу пригласить моего секретаря. Королевский выезд откладывается. Решение я приму после детального ознакомления. И проверки этих данных.

— Конечно. Тем более, что проверка может быть весьма упрощена, — понимающе усмехнулся бывший казначей. — Леди Роттенблад регулярно передавала вашему отцу прошения об увеличении содержания королевы, тогда ещё принцессы. Как старшая фрейлина принцессы. Расходы эти были обусловлены якобы пошивом новых платьев и заказом украшений для принцессы. Ваш отец эти прошения всегда удовлетворял без уточнений. Недавно, канцлер сообщил, что уезжая, её величество не взяла ничего, что принадлежало Лангории, в том числе и платья. И действительно, достаточно посетить покои королевы, чтобы убедиться в справедливости этих слов. Так вот, ни платьев, ни украшений, на которые дополнительно выделялись деньги вы не найдёте. Зато новые платья и украшения появлялись у самой леди Роттенблад и её дочери, вашей любовницы. Более того, слова канцлера о том, что это королева отказалась взять с собой принадлежащие ей вещи и отряд стражи, наглая ложь. Возьмите на себя труд узнать, что действительно произошло. Ваш друг откроется вам совсем с иной стороны.

Глава 44

Король в самом мрачном настроении занимал кресло в зале советов. Три дня он внимательно изучал документы, предоставленные лордом Да Брассом. Внимательно изучал, сопоставлял. До последнего искал в надежде на ошибку… Но цифры вещь упрямая.

Три дня спустя, король призвал трёх лордов, по традиции обвинения.

— Коннетабль, лорды, — обратился он к вошедшим в зал советов аристократам. — Я получил сведения о том, что на самом деле произошло в Тиесдоле. Как вы понимаете, я никогда бы этого не одобрил. Как и того, каким образом обошлись с теми уроженцами севера, которые выбрали жизнь по эту сторону перевала. Это должно было быть лишь видимостью и слухами. Люди будут освобождены, имущество будет возвращено. Обида и попрание прав, причинённые от имени короля, будут возмещены.

— За чей счёт? Ваше величество, в казне просто нет таких средств, — напомнил бывший казначей.

— За счёт имущества покойного протектора и канцлера. Подобное, — король замолчал, подбирая слова.

— В этом нет нужды, ваше величество. — Как всегда прямо ответил коннетабль. — Возмещать некому. Те, кто выжил после обхождения канцлера, уйдут на север. Скорее всего, присягнув королеве. Между королевой, пытающейся спасти свой народ, соблюдающей законы своей земли и терпящей несправедливость, но оберегая северян, и королём, позволяющим подобное, отбирающем последнее и открыто использующим власть во зло, выбор очевиден. Тем более, что действия канцлера от вашего имени являются прямым нарушением клятвы сюзерена. А значит и вассалы имеют право искать справедливости и защиты.

— Для того, чтобы уйти, им нужно получить свободу, лорд Д’Арвиньи, — хмурился король. — Я отправил гонца и конвой в Доргсаут. Ирвин будет доставлен во дворец, где и пройдёт разбирательство по всем пунктам. Пострадавшим северянам окажут всю необходимую помощь и в утеплённых армейских фургонах переселят на юг. Земли вдоль реки Мрейд обширны и плодородны, и пожалованы мной канцлеру. Я отниму их и разделив на равные наделы раздам северянам в качестве королевских извинений.

— Да? — ехидно улыбнулся коннетабль. — А в качестве королевских извинений перед королевой вы, ваше величество, что отнимете из ранее пожалованного Роттенбладам и передадите её величеству?

— Извинений перед королевой не будет, — встал и отвернулся к окну король. — Как и пункта обвинений по поводу неподобающего обращения. Да, не нужно мне напоминать, коннетабль! Вы ярый защитник Ренерель, но я и без ваших указаний в состоянии понять тяжесть нанесённых оскорблений! Но поступки Ирвина явно обусловлены моим отношением к её величеству. Конечно, я не намеревался сопроводить отъезд королевы… Всеми этими унижениями. Но и винить Ирвина в произошедшем не могу. Разбирательство и суд пройдут в закрытом режиме, объявлено об обвинениях Ирвину Роттенбладу не будет.

— Ваше величество, — после короткого стука почти вбежал в зал королевский секретарь. — Срочный гонец из Доргсаута.

— Что случилось? — резко обернулся король.

— Ваше величество, — склонился уставший и грязный гонец. — Доргсаут пал и разрушен, канцлер и его мать казнены.

— Что? — схватился за край стола король. — Доргсаут? Древняя гореанская твердыня, которая ни разу не была взята врагом? Этого не может быть! Это невозможно! Коннетабль! Вы лично много раз объясняли мне, почему осаждать и штурмовать Доргсаут равноценно самоубийству!

— Для начала, пусть гонец присядет. Пусть и в присутствии короля. Его знания сейчас важнее протокола, — командовал коннетабль. — От вас я жажду подробностей!

Коннетабль и лорды долго расспрашивали гонца о последних днях Доргсаута.

— Вы уверены, что войском северян командовала именно её величество? А не кто-то из наёмников? — уточнил коннетабль.

— Конечно, — заверил его гонец. — Пока она не появилась, канцлер громил северян и наёмников в пух и прах! Да и саму королеву было прекрасно видно со стен. К ней постоянно шли с докладами, она контролировала работы по затоплению города и окрестностей, подожгла город перед ночной атакой, когда северяне отбили своих пленных. Верно говорят, появление лилий на синем льду, знак дурного предзнаменования для всех врагов севера. Но в наших землях становиться врагом северянам и так мало кто желал. А сейчас у них королева, которая если и не успеет защитить, то отомстит за каждого.

— Кто был обвинителем Роттенбладов? — спросил король.

— Лично её величество. — Не скрывал гонец.

— Как она… — замолчал, сдерживая гнев, король.

— Выглядит уставшей, — понял его по своему гонец. — Так и понятно, её видели у стен и днём, и ночью. Получается, что спит её величество очень мало. А последние полгода мы только и слышим, что о её делах и заботах, ваше величество.

— Ах она устала? Переутомилась, разрушая моё королевство? — поднос с графином полетел со стола. — Лорд Д’Арвиньи, объясните! Каким образом, военная, в первую очередь, крепость, по территории которой враг за всю историю не смог пройти дальше крепостных ворот первого яруса, была взята и разрушена за несколько дней? Что в таком случае было с укреплениями, с укомплектованностью гарнизона?

— Ваше величество, как я и говорил, её величество похоже обладает удивительным даром. Она умеет замечать и просчитывать слабые стороны противника, и виртуозно использовать их, превращая преимущества врага в причины его же поражения. — Спокойно объяснял коннетабль. — То, что через Доргсаут шла вся связь той части королевства, всегда было определённой защитой для крепости. Кто будет пытаться на хорошо укреплённую крепость, если о нападении мгновенно разнесётся? Но её величество увидела в этом огромную брешь в защите крепости! Превратить почтовых птиц в поджигателей! Просто, изящно и смертоносно. Одним из главных условий неприступности крепости было наличие внутренних источников пресной воды. Королева, просто изучив рельеф, сделала это главной причиной уязвимости. Ну и игра на заносчивости, высокомерии и алчности Роттенбладов и их окружения, в противовес уважению к простому народу со стороны королевы… У меня нет слов. Это просто достойно оваций!

— Просто оваций? — прищурился король.

— Я готов аплодировать стоя, — заверил короля коннетабль.

— А моё присутствие вам не мешает восхищаться королевой? Королевой, которая так виртуозно и блистательно, по вашим словам, разрушила МОЮ крепость и казнила МОЕГО канцлера! — вспылил король.

— Ваше величество, — обратился к королю лорд Да Брасс. — Её величество обвинила Роттенбладов ровно в том, в чeм справедливость обвинения признали и вы. Хищение и присвоение себе того, что должно было идти в казну королевства. В злоупотреблении властью. В беззаконных казнях, пытках и глумлении. При этом, ваше величество, королева не позволила себе и остальным ни оскорблений, ни пыток.