Розы и Револьверы 2. Некромантка

Босая, совсем худенькая, даже костлявая, с жиденькими тёмными волосами и посеревшей кожей, поднятая некромантом мёртвая девушка смотрела на меня унылыми, сонными глазами.

Я шумно сглотнула и взяла себя в руки. Жалеть её поздно. Передо мной уже не несчастная жертва осквернения, а опасный враг.

– Пошла вон, – решительно приказала я. – Забейся обратно и не трогай меня.

Мертвячка склонила набок голову, как будто бы удивилась. Хотя лицо оставалось апатичным.

– Слуги семьи Альваро не подчиняются другим некромантам, – пустым голосом произнесла она.

– А как сделать так, чтобы подчинялись? – не растерялась я. Ведь у неё не было приказа игнорировать мои вопросы, значит, гипотетически, я могу у неё что-нибудь выведать.

– Если Альваро нас отпустят. Или прикажут повиноваться другим. Или умрут.

Ага. То есть никак. Хреново. Но что поделать, придётся рискнуть.

В отличие от тупых первоначальников, говорящая и разумная нежить вяла и неповоротлива. Она не успеет что-то сделать мне, если я задействую вурдалачью сверхскорость, запрыгну на подоконник и отодвину засов. А как доковыляет, я уже сигану в окно, призову Серого и умчусь за горизонт.

Но сегодня точно не мой день. Дверь распахнулась, будто её выбили с ноги, и в спальню ввалился, я так понимаю, хозяин.

– Ли-и-и-ио-о-о! – раскатисто прогудел он и шатнулся. Мне чуть не поплохело.

Такой же, как его дед, круглолицый, с тёмными веками и пухлыми бордовыми губами, но на вид не дашь больше двадцати пяти. Хоть и под семьдесят. Слишком похожи, неужели и в этой семейке правит инцест? Чёрные волосы растрёпаны, вишнёвого цвета в тон губам рубашка с засученными рукавами не застёгнута, а в руке это чудо сжимало наполовину пустую бутылку. Догадываюсь, с чем. Он как будто вышел из бара, где минуту назад зажигал на танцполе, одновременно вливая в себя пойло из горла.

Да как же меня так угораздило, а?!

«Каин. Ну пожалуйста! Отзовись, сволочь!»

Следом вошли три скелета, закрыли дверь и заняли посты, двое у выхода, один у окна, от которого я спешно попятилась.

Увидев меня, нетрадиционный тусовщик нахмурился и издал невнятный звук. Осмотрел моё откровенное декольте, короткий пеньюар, ноги в чулках, и грубо матюкнулся.

– Старый душнила, ну я же сказал!

Раздражённо охнул, махнув рукой, развалился на большом кресле и приложился к бутылке. Быстро оторвался, шумно выдохнул и воткнул в меня взгляд исподлобья.

– А хрен с тобой. Сюда иди.

Я оглянулась к окну, но его уже зашторил и теперь загораживал собой тленный. Луис гадко усмехнулся.

– Даже не думай. Сюда, говорю, подошла, скотинка, – с беспардонной насмешкой велел он.

Ах ты тупоголовая пьяная гамадрила! Да я тебя…

Пока приближалась к этому уроду, судорожно пыталась отыскать взглядом что-нибудь тяжёлое. На настенной полке какая-то статуэтка, на письменном столе виднеются стакан и кувшин, наверное, с водой. Но всё слишком далеко. А вот увесистая тёмно-коричневая бутылка в руке упыря выглядит соблазнительно.

Я остановилась напротив его кресла, но развязный пьяный хмырь поманил пальцами, и пришлось подойти ближе, почти коснувшись ногой подлокотника. Вампир быстро исправил это дело, схватив меня под колено и поставив мою ногу возле своего бедра. Как же хотелось придавить ему шпилькой яйца!

Мужская рука стала неохотно изучать мою ногу, скользя по чулку вниз, потрогала икру и щиколотку, метнулась вверх, тщательно ощупала оголённое бедро, лишь мельком коснувшись трусиков. А на скривленной физиономии так и играла скука и брезгливость. И нет – моя гордость не была задета. Я не из тех дурочек, что мечтают доказать заднеприводным, что с девочками лучше. Я из адекватных!

– Толстая и неказистая, – выплюнул вдруг этот хмырь, звонко шлёпнув меня по ляжке, и отвернулся. – И что тут мне должно понравиться?

А вот это был удар ниже пояса. Это Я толстая?!

– Да я вешу пятьдесят при росте сто шестьдесят пять! Совсем охренел?! – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

Он посмотрел на меня так, как будто с ним заговорила корова. В смысле, настоящая! С рогами и выменем.

– Кто разрешал тебе говорить? – возмутился вампир.

– А кто разрешал меня оскорблять? – парировала я. – Не нравлюсь – кувыркайся с мужиками, я вообще не…

В мои планы наивно входило отобрать бутылку и разбить об его башку. И я никак не ожидала, что будет наоборот! Удар, брызг осколков, запах мелиссы, полёт на кружащей карусели, пол. Придя в себя с ощущением морской болезни, я придержала голову, чтобы она не покатилась по полу, слабо поднялась, вытирая с лица и груди кровь с травяным вампирским алкоголем, и огляделась.

Как же зря я не провалялась без сознания до следующей ночи!

От того, что я увидела, меня чуть не вырвало. Вампир сидел на том же кресле, вальяжно откинувшись на спинку и сложив на подлокотниках руки, пока между его расставленных ног стояла на коленях мёртвая девушка. Совершенно голая. Догадаетесь, что она там делала?

У меня вырвался булькающий звук, и упырь вскинул на меня глаза. Я попыталась вскочить на ноги, но недооценила нанесённый мне урон и потеряла равновесие. От сильного головокружения к горлу ещё ближе подступила тошнота.

Луис как пушинку подхватил удовлетворяющую его покойницу, положил на кровать, раздвинул её костлявые ноги, а уже через секунду поднимал на руки меня.

– Пусти, – в ужасе пискнула я. А этот больной извращенец лишь коварно улыбнулся. Нет – оскалился. И положил меня на постель, выше мёртвой голой девушки. Мне пришлось задрать ноги, чтобы не сложить их на её голову.

Я честно пыталась сопротивляться, но укус в шею мгновенно дезориентировал. Никакого удовольствия за этим не хлынуло, только бешеная боль, ужас, паника, безысходность и отвращение. Тело отнялось, как будто клыки вампира-некрофила были пропитаны парализующим ядом.

Вскоре он набрал в рот мою кровь, склонился над зомбячкой и стал аккуратно поливать бордовой струйкой изо рта ей между расставленных ног. А затем смачно облизал. Не в силах шевельнуться, я поражённо смотрела на это, пока горячие ручьи текли с моей шеи на вытащенные из лифа груди. И отвернулась, когда он скинул с себя всю одежду и стал совокупляться с пассивным женским трупом.

Пока меня не вырвало, попыталась незаметно переползти на край кровати, но тут в изгиб моего колена впились холодные пальцы. Вырваться из этой хватки было просто нереально.

Задрав голову и чуть приоткрыв синюшные губы, покойница смотрела на меня апатичными, пустыми глазами, пока её жарко трахал самый конченый псих из всех, что я когда-либо видела. Плотоядно целовал, облизывал, посасывал, почти обгладывал серую кожу с трупными пятнами на маленькой груди, торчащих рёбрах и ключицах, покусывал острые соски и тонкую шею. А потом, не отрываясь, подтянул меня ниже и вгрызся в бедро, опасно близко к причинному месту, чтобы опять напиться крови и полить её на труп.