Руку мне дай...

— Молодцы, молодцы, не перевелись еще хозяюшки в Англии! — разглагольствовала старушенция, размахивая вилкой с куском жареного теста.

— Я рада, что вам понравилось! Сев всегда так расхваливал вашу стряпню, что я решила попробовать тоже и экспериментировала до тех пор, пока он не признал, что они ничем не отличаются от вашей вкуснятины, — рассказывала Петунья довольнехонькой Марчбенкс.

— Гризельда, вы как раз из Англии... не расскажете, как там вообще дела? Так сказать, новости из первых уст? — поинтересовался Северус. — Про многих членов Ордена мы знаем, благодаря домовикам, а что там у Лонгботтомов творится? Надеюсь, они надежно укрылись?

Марчбенкс сразу помрачнела и нахмурилась.

— Ох... мы с Августой Лонгботтом, конечно, дружим уже много-много лет, но упрямее и спесивее старухи я не встречала! После нее только Минерву можно упомянуть в такой же твердолобости и упертости.

Снейп переглянулся с женой: благодаря его рассказам, она хорошо представляла, что собой представляла декан Гриффиндора. Что ж, значит, там еще такая же железная леди имеется — мать Фрэнка Лонгботтома, гриффиндорца, который учился на пять курсов старше Северуса и к его поступлению в Хогвартс уже был старостой.

— А в чем это выражается, ну... упрямство Августы? — осторожно спросил Северус раздосадованную старушку.

— В чем... да в ее олимпийском спокойствии и непомерном тщеславии, — рявкнула Гризельда. — Когда она узнала, что ее внук может стать Избранным, в ее глазах мелькнуло с трудом скрываемое торжество и ликование и никакие увещевания, что все это выдумки и фальсификация одного старого хрыча, на нее не действовали! Дело в том, что бедняга Фрэнк всю жизнь страдал из-за амбиций своей властной матери. Его отец умер почти сразу после рождения сына, и Августа со всем пылом кинулась воспитывать ребенка как положено, дабы не посрамил фамильную честь. Ну, в ее разумении, конечно. Ох уж эти гриффиндорки... фанатички те еще! Чрезмерные требования, постоянные попреки и крики совсем добили Фрэнка, у которого был очень мягкий покладистый характер. Он так боялся расстроить маменьку, что совершенно перестал ей возражать. Сколько раз я с ней ругалась... — Гризельда покачала головой. — Бесполезно... она задалась целью взрастить из сына какого-то легендарного героя, о котором все станут говорить и который прославит род Лонгботтомов! Но ведь у мальчика совсем другой нрав — спокойный, незлобивый, всегда готовый помочь в беде...

— Да, Фрэнк и его девушка Алиса с Хаффлпаффа были очень справедливыми старостами, — подтвердил Снейп. — Вот они как раз наказывали и Мародеров вместе со мной. Правда, после этого мне в отместку доставалось еще больше, но их решения, признаться, грели мне душу...

— Ну да, Августа ведь и против невестки яростно возражала. Требовала, чтобы Фрэнк бросил ее и вообще, она ему не пара. А девочка оказалась очень достойной и за своим любимым пошла бы и в огонь и в воду. Даже в Академию Авроров поступила вместе с ним, чтобы не расставаться надолго... — Гризельда задумчиво отпила чаю.

Петунья покачала головой.

— Ну почему у вас в магическом мире такие противоречия между факультетами? Они ведь портят жизнь ребенку с самого рождения! Вражда и предвзятость в школе, а потом и за ее стенами — это просто ужасно. Неужели этот юноша обязан был жениться строго лишь на гриффиндорке?

— Августа сама с этого факультета, как и ее муж, потому и ратует так бурно за преемственность, — пожала плечами Гризельда. — Хорошо еще, что Фрэнк в кои веки не стал слушать мать и все равно женился на своей дорогой Алисе... Ведь такую любовь очень редко встретишь в наши дни...

— Так что же с ними? — нетерпеливо спросила Пет. — Как они решают проблему Избранного? Наша Лили на днях ложится в клинику — будут вызывать роды. Как раз ребенок родится в первой декаде июля. Восьмимесячные детки очень жизнеспособные, к тому же, как Сев сказал, ребенка-мага ничем не убьешь, а ранним рождением тем более.

— Лили... — хмыкнула Марчбенкс. — Это Лили Эванс, которая стала Поттер? — она захихикала. — Припоминаю ТРИТОНы, как они с будущим муженьком яростно пытались защитить свою великолепную теорию с безоаром-абсорбентом запрещенных Высших зелий...

— Да, Регулус нам потом рассказывал это как школьную байку, — улыбнулась Петунья.

— Ну что ж, ранние роды — отличный выход из сложившейся нехорошей ситуации, — полностью одобрила старушка. — Но только не для Августы, которая легких путей не ищет. Во-первых, рожать Алиса будет тогда, когда время придет и ни днем раньше, ни днем позже. Во-вторых, она и Фрэнк работали вплоть до середины второго триместра беременности Алисы. У них в Аврорате неплохая команда сложилась, и конечно, Лонгботтомов никто из товарищей бы никогда не предал. В таких коллективах обычно собираются проверенные люди, которые дают друг другу клятвы на верность, чтобы предатели или шпионы не затесались. Поэтому Пожирателям не удавалось отловить ни Алису, ни Фрэнка. Сейчас они в своем родовом имении, дожидаются рождения ребенка. Правда, Лонгботтомы заявили, что минимум через полгода вернутся на службу, так что... — Гризельда тяжело вздохнула. — Боюсь, бедняжка внучок останется под плотной опекой бабушки, которая начнет воспитывать его под свои мифические идеалы героя...

— О-о-о... — Петунья порадовалась тому, что бабулю сына Лили — а они уже знали пол младенца и даже придумали имя — будут сдерживать и увещевать разумные и трезвые тетя и прабабка. — Даже не знаю, что сказать... если так, то очень жаль малыша. Родители на работе, бабуля — авторитарная властная особа. Нелегко придется бедняжке...

— Это да, что есть, то есть, — подтвердила размякшая от горячего супа, чая и любимых лепешек Гризельда. Терки с Августой у нее происходили постоянно, и она уже смирилась с тяжелым нравом и непростым характером подруги. Впрочем, деятельная старушка примерно представляла, как помочь молодым Лонгботтомам и собиралась все сделать для их спасения. Об этом они и говорили сегодня у ректора в кабинете, а оттуда уже Северус забрал ее к себе домой, мотивируя тем, что надо уже и у него погостить. — Не переживайте, детки, Фрэнк с Алисой только на вид такие рохли и тюфяки, на самом деле они одни из лучших авроров в ведомстве. Лучше только Робардс, Шекли и Скримджер, у которых они и учились.

— А Грюм? — спросил Снейп, слышавший об этом субъекте от Малфоя.

— Грюм? Истерик и шизофреничный параноик, — поморщилась Гризельда. — Слишком импульсивный и не особо осторожный, постоянно действует на эмоциях и браваде, хотя... после того, как ему отсекли напрочь ногу и выбили глаз, моментально стал очень бдительным и теперь, говорят, к нему в дом даже свои не могут войти сразу, а ждут не меньше четверти часа, пока он распутает и снимет все свои Охранные заклятья.

Северус задумчиво кивнул в ответ на характеристику аврора. Он примерно этого и ожидал. Параноик-фанатик, значит...

— Я дома! — из прихожей раздался веселый голос. Через минуту в столовую этаким активным колобком вкатилась изрядно беременная Лили. Несмотря на восемь месяцев беременности она была все так же подвижна и легка на ногу, как и раньше.

Поступив на подготовительные курсы при Академии, миссис Поттер крайне оживилась, вышла из затяжной депрессии и влилась в бурную молодежно-студенческую жизнь. Куда только и подевались постоянное нытье, недовольство, бурчание, надутые губы и нахмуренные брови.

Частенько Снейпы ночами у себя в спальне спорили, что послужило причиной такой чудной метаморфозы: то, что Лили обрела уверенность в себе и радость бытия, поняв, что можно прекрасно совмещать магловский и магический уклад жизни или то, что темная стороны ее личности изрядно уменьшилась в результате влияния Патронусов. В итоге после жарких дебатов и споров, заканчивавшихся объятиями и поцелуями, пришли к выводу, что подействовало все в совокупности и это просто здорово! Тетушка Стейси с бабулей, благополучно перебравшиеся в Штаты и поселившиеся в небольшом городке близ Великих Озер, скептически качали седыми головами и утверждали, что просто наконец-то в девчонке проснулась совесть. Ну и щенячий возраст прошел — так и давно пора же.