Русалочка

Отец остался на улице потолковать с Лёлей, повозиться с Графом, во всяком случае, здесь было безопаснее.

Ирину Михайловну не ждали, поэтому сразу, как следует, никто не обрадовался.

– Добрый вечер… - Мать остановилась в центре комнаты.

– Мама, присаживайся!
– пригласила Кристина.
– Посмотри, как мы тебя любим: два часа ни к чему не притрагивались.

– Теперь-то можно?
– поинтересовался Гарик.

– Легко, - разрешила Кристина.
– А все равно, холодное. Вова, не сиди, налей вино.

– Крис, давай я куру подогрею, - поднялась Ольга.

– Погоди!
– Гарик ее тормознул, чтобы спереть с блюда куриную ножку.
– Теперь можешь идти.

Все зашевелились. Лед тронулся.

– Как устроились?
– спросила Ирина Михайловна и почему-то первым делом посмотрела на Вову.

– Хорошо, - ответила Ольга.

– Ты, наверно, до смерти проголодалась?
– спросила у матери Кристина.

– До смерти, - согласилась та.

– Еще бы! Каждую минуту работать! На, мам, перекуси.
– Кристина щедро наполнила тарелку Ирины Михайловны осыпающейся горой разнообразных салатов, мяса и рыбы.

– Доча, мне столько не съесть, ты что?!

– Кто до смерти работает, тот до смерти ест. А кто не работает, тот не ест, - только курит, пьет и матерится… Вова, где мое вино?

– Вот.

– Это, да?
– Кристина подняла тост: - Пьем за мамино здоровье. Никто не против? ...Поехали!

Зазвенели бокалы. Первый глоток был сделан.

– Базар пошел идиотский, - заголосила Кристина.
– О правде и вранье, - сдохнуть можно.
– Папа испугался и сбежал, это из-за меня. Я вообразила, что все обломы - из-за меня. Полюбуйся, какие постные лица!
– тоже из-за меня. Всё из-за меня. Представляю, как я осточертела: болтаю и болтаю! Ни на минуту не остановиться. Вова!

– А?

– Определенно, русалки должны молчать, правда? Прикинь, как этим повезло, у которых была немая русалка! Только научи ее разговаривать! Это был бы отстой. Ну вот, уже и Вова не реагирует. Никому я не нужна. Поесть, что ли?

– Поешь, доча, конечно, - согласилась Ирина Михайловна.

– Нахаляву почему бы не поесть?

– Что ты мелешь? – шепнула мать.

– Может, позвать папу?
– предложил Гарик.

– Его никто не выгонял.
– Кристина пожала плечами. – Давай, иди, позови, скажи, раздают халявные пайки.

Гарик выбежал на улицу:

– Пап! Ты где?!

– Чего тебе?
– Александр Николаевич неторопливо вышел из-за угла дома.

Подойдя к отцу, Гарик уткнулся носом в его грудь:

– Не сердись на нее, а?
– попросил он.

Вместо ответа папа обхватил сын руками и крепко прижал к себе. С минуту так и стояли. Могло показаться, что старший набирается сил у младшего.

– Пап!

– Чего?

– Там начали есть.

– Уже можно?
– Плечи Александра Николаевича подпрыгнули от тихого смеха.

Гарик кивнул.

– Леля!
– крикнул отец в сторону машин.

– Что?
– отозвался тот.

– Есть разрешили. Идем, перекусим.

После пятого бокала Хванчкары, Володю понесло:

– Сумасшедшая штука, жизнь... Всего каких-то полчаса, назад, казалось, летим в пропасть... А теперь сидим, пьем вино, разговариваем, и ничего. Опять друзья-братья. Как иногда переворачивается мир. Вот, у меня сегодня все развалилось, а на душе почему-то легко. Я вдруг понял, что значит дышать свежим воздухом, знать, что совсем близко море, это не объяснить. Наверно, осенью у вас вообще как в сказке: камин, дрова, огонь... Можно часами на это смотреть, останавливать время. А то что получается: постоянно куда-то бежишь, затыкаешь уши, чтобы не слышать шума, закрываешь глаза, чтобы не видеть, куда бежишь. И зачем? Не понимаю. Сегодня я вдруг перестал понимать, и слава богу. Наверно потому, что сегодня мой последний день в Питере.

– Почему последний?
– Ирина Михайловна бросила на артиста быстрый хозяйственный взгляд.

– Вова купил билет в Тамбов, - объяснила Кристина.
– Он больше не Гамлет, а лопнувший пузырь, полное ничтожество, ему здесь делать нечего.

Ирина Михайловна присмотрелась к Володе внимательнее.

– Не хочу больше никуда бежать, не хочу убиваться из-за мелочей, - продолжал тот.
– Не хочу. Хочу смотреть на огонь и останавливать время.

– Вова, не вижу причин для грусти, - возразила мать.
– Тебе объяснить, как поступают нормальные люди? Пять дней работают, два дня - смотрят на камин, и никто не грустит.

– Ирина Михайловна, у вас как в офисе, все по полочкам: туда пять - сюда два. А сами-то как живете?

– Я, быть может, живу по-другому. Но все нормальные люди именно так и поступают.

– А где вы видели нормальных людей?

– Где угодно. Повсюду.

– Покажите мне пальцем хотя бы одного нормального человека.

– Лёля.
– Ирина Михайловна без раздумий показала на бывшего морского пехотинца.
– Чем тебе не нормальный парень?

– Лёля нормальный, - поддержала Кристина.

От смущения Леша потупился и начал быстро краснеть.

– Не могу сказать, что он сразу стал таким, как сейчас, - авторитетно объявила Ирина Михайловна. – Но, в общем и целом, я им очень довольна.

– Я ща...
– Не в силах больше выносить всеобщего внимания, Леша улизнул из-за стола.

– А что вдруг в Тамбов?
– Ирина Михайловна занялась Володей.

– Уволили.

– Пинком под зад, - добавила Кристина.

– Может, это и к лучшему?
– предположила мать.
– Ладно, не грусти, что-нибудь придумаем.
– Оставив в покое горе-артиста, она, наконец, вспомнила о причине своего приезда, которая с первых минут как-то вылетела у нее из головы, и строго поглядела на Ольгу: - Кстати, кто мне объяснит, что за звонок был сегодня в офис?

Повисла пауза.

– ... Это я звонила, - призналась Кристина.
– Не смотри на Ольгу, она не при чем.

– Ты?!

– Я.

– Хороши фокусы! Можно узнать, зачем?

– Чтобы ты приехала.

– Просто нет слов!
– Мама развела руками.

– Я сказала какой-то женщине, что упала лицом вниз и скоро умру.

– Да, мне так и передали. Кто тебя научил врать?

– Я не врала.

– Не поняла.

– Я же не сказала, что упала сегодня. Думаешь, я никогда не падала лицом на пол?

– Я из-за тебя психанула, бросила дела, отправила людей искать компаньонов за три часа до прибытия товара!

Александр Николаевич скорбно вздохнул.

– Это ужасно? – спросила Кристина.

– А как это по-твоему называется?! Теперь мне снова предстоит охмурять Олега Исааковича, ползать на коленях перед этим проворовавшимся... Просто нет слов!

– Будешь ползать на коленях перед вором?

– Кем бы он ни был, для того, чтобы мне перед ним теперь оправдаться, нужны деньги. И деньги немалые.