Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Русская поэзия в 1913 году
Шрифт:
Иной вздыхает глубоко О ножках маленьких в трико, О том, как фея карнавала, Танцуя бешеное па, Крутые бедра обнажала… (А. Липецкий «Надя Данкова») В театры, картины Те дети невинны С охотой бегут. Где видят лобзанье, Секретны свиданья, И портят их тут. (Л. Лундин «Жизнь городская») Одеяло белоснежное – Чистый, девственный покров, Под тобою дева нежная Спит в объятиях богов. Ты, обвивши
ноги стройные,
Грудь лилейную обняв, Даришь ласки беспокойные, Тело девы разметав. Знойной негою разбитое, Тело льнется и горит… И глаза полузакрытые Сладострастие томит. Хочет вихря-наслаждения. О! Как мучает жара!! И тебе без противления Отдается до утра.
(А. Шамонин «Одеялу»)
И обводили мутным взглядом Певиц визгливые ряды, Их бедра, груди и зады. (И. Эренбург «Воскресный вечер») Им нагло брошенное семя Уж укреплялось в глубине, А он, довольный, в это время Храпел на потной простыне. (Он же «Первая ночь»)

Самые же «смелые» упивались подробностями любовных сцен и чувственных описаний. При этом разница между модернистами и массовыми поэтами, мастерами стиха и графоманами опять же оказывалась несущественной:

Приди с улыбкою наяды – Тебя я жду в мерцанье свеч, Приди и скинь свои наряды И обнажи свой мрамор плеч. Я расстегну шнуры на платье, Я обнажу твой пышный стан, И ты падешь в мои объятья, В мой опьянительный вулкан. (А. Балагин «Приди! (Из цикла «Цветы иллюзий»)») Измяты пышные цветы, Одежды белые прелестной красоты Рассеяны кругом небрежно, И упоение страстию мятежно Здесь сладостный нашло приют. Здесь мил сердцам немой уют, В нем Лидия в сиянье красоты, На юноши стальную грудь Раскинув кудри золотисты, Вдыхала запах лип душистый. (А. Барановский «Брызги») И безупречный алебастр девических грудей, То две лампады светят мне на празднестве страстей. Как кость слоновая – живот, и, торжество стиха, Уводит грезу нежный грот, укрытый дымкой мха. (К. Бальмонт «Два венка») Там поцелуи и вздохи объятий, Тела бесстыдного радостный стон, Горе отвергнутых смертных проклятий. Бубна танцовщицы рокот и звон… (А. Барышев «Любовь») Бесстыдно в нирване шелков утопая Призывным волненьем роскошной груди, Она разметалась, раскрылась на ложе Непентой коварной, к безумьям спеша. Сквозь гибкое, хищное тело слепая Едва лишь украдкой дышала душа. (Н. Брандт «Он и она») И снова ты, и на груди целованной Мой поцелуй отметили сосцы. Такой же юный, ты пошли уловы нам, Твоей мы ночи ранние косцы. (К. Большаков «И снова ты, и на груди целованной…» – из книги «Сердце в перчатке») Сорви с себя наряд свой празднично-крикливый, Одежд последних ткань я сам с тебя сорву, Я потушу огни; как воин торопливый Я страсти натяну живую тетиву. ……………………………… И вот мы на костре. Кровавыми кругами Нас обступила тьма. Змеями ног и рук С тобой соплетены, как чарами, как снами Мы тьмою опоясаны для ада мук. Мы
сожжены, мы падаем в бессилье,
Как мира два сгорающих в друг друге мы… Где пурпур нежных роз? Где свежесть белых лилий? Где алость юных утр, рожденная из тьмы?
(А. Ефременков «Сорви с себя наряд свой празднично-крикливый…»)
В змеиных сгибах сладострастных Вопьюсь в твой стан я вновь и вновь, Из жил трепещущих и красных, Как хмель, я жадно выпью кровь. (Кашталинская «Вампир») она невинная нагая и капли блуда в пляске зноя желанием роняя сильнее пью дым кальяна закрыв глаза смотрю молчаньем говорю в пустых объятьях ее сжимаю немую нежную нагую (В. Каменский «она невинная нагая…») Ты была черноглаза, Шаловливая Катя. Развязалися платья Под защитою вяза. Покраснев, ты молчала, Стало сонно и сладко. Жадный миг отвращала, Сдвинув ноги украдкой. Тонкий писк комариный, Ты тепла и стыдлива. Зеленеет крапива, Жжет нам руки и спины. (Г. Мейер «Ты была черноглаза…») В моих объятьях прижиматься… Всем телом знойно… целовать… Дыханью страсти отдаваться И в наслажденье замирать. Волшебной силой вдохновенья Дышу при встрече я с тобой, И дышит силой обольщенья Прелестный стан полунагой… И линьями, движеньем тела Меня швыряла ты как пса… Меня ты в страсть преобратила… За то ж должна ты быть моя. (А. Неврастенный «В моих объятьях прижиматься…») Я пальцы длинные целую, Быть может рук, быть может ног… Никто загадку их немую Мне разгадать бы не помог… И в темных чарах смутной мари Кружась, как листья на воде, Округлость двух я полушарий Ласкаю – и не знаю: где? Кругом обманны стали дали, Обманны тени в терему: К каким губам твоим припали Мои уста – я не пойму… (С. Рафалович «Загадка») Ты упала с томным стоном, Звонко бросивши тимпан… Тише, с шепотом влюбленным К персям девы воспаленным Припадает юный Пан. (С. Соловьев «Вакханка») Поет душа, под осени berceuse, Надежно ждет и сладко-больно верит, Что он придет, галантный мой Эксцесс, Меня возьмет и девственно озверит. (Игорь Северянин «Berceuse осенний») Люблю тебя, страсти весталка, Красивая, злая шатенка, Смеясь, и качаясь, и плача, Ты молвила с блеском оттенка: «Мой папа уехал на дачу, Нас могут подслушать сквозь стенку!» (А. Хоминский «В Одессе»)

Вместо подведения итогов к этому разделу нашей работы попробуем сменить оптику и очень коротко показать, чт'o может дать читателю и исследователю рассмотрение той или иной конкретной книги стихов на выявленном нами тематическом фоне.

Поделиться с друзьями: