Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Русский романтизм
Шрифт:

дит восклицание „тебя ожидают", и он рассуждает о тягости

„обетов". Звуковая ассоциация напоминает ему про обед,

вызывая каламбур: „но кто не знает, что обеты давать легче,

нежели обеды" (137 гл.), после чего он возвращается, наконец,

к брошенной теме.

Целая глава прикреплена иногда .к одному, случайному

слову. Назвавши слугу „гением", он на двух страницах рас-

суждает „о

свойствах гения". Окончание главы, обычно

заостряется шуткой, каламбуром, афоризмом. Например, после

размышлений о надежде следует комическое заключение:

„Надежда! светит, светит и все ничего не видно! темно! подайте

свечу" (40 гл.). Глава 42 заканчивается комическим афоризмом

о предрассудке. Иногда шутливое окончание разрушает общий

повышенный тон. — Патетическая глава о красоте природы

имеет такое завершение: „О, это истинная правда, скажет тот,

кто не участвует в откупе природы и которого владения ограни-

чены поверхностью его одежды" (124 гл.). Иногда глава обры-

вается неожиданной репликой. Так прервано описание бури:

„Тучи прежде времени угасили день. Я не виноват, внимательные

мои читатели" (99 гл.).

Все эти композиционные средства, цель которых „поте-

шить своею скачкою" читателя, могут быть названы г р о т е с к -

ными приемами композиции.

Возводя р а з р о з н е н н о с т ь в принцип постройки, Вельт*

май нарушает этим повествовательные традиции, и как было

указано выше, всячески это подчеркивает^ Как бы отдавая дань

существующему канону, он пиш*т предисловие, но помещает его

частью в VI, частью в предпоследней главе, заявляя при этом,

„как скучно и несносно всякое предисловие". О посвящении же

оц вспоминает в конце книги, рассуждая о нем в 123 главе.

1361

Если встречаются вставные истории с намечающимся

сюжетом, то и там соблюден тот же принцип. Автор находит

рукопись, где изложена любовная история Марьелицы (гл. 106),

Ho на середине прерывает чтение, возвращаясь к нему лишь

в 294 главе и оставляя его незаконченным. История пленного

Эмина (гл. 227) также оборвана.

Иногда сюжет передается в намеренно разорванных неясных

абрисах, и читателю предоставлено составить

из них цельный

рисунок. Автор встречает на крыльце хозяйку дома в черном

платье, которое к ней „пристало, как весна к природе" (гл. 58),

она приглашает его к себе. В следующей главе дан полунамек:

„Нас было двое", после чего неожиданно следует длинное рас-

суждение об экспромтах, для того, чтобы привести следующий:

Не встретив в ней противоречья

Я кратко кончил свою речь,

Мой друг, игра не стоит свеч,

И мйгом потушил все свечи.

А, через несколько глав, рассказывается об его прощании

с хозяйкой: „Прощай, мой милый постоялец, ты едешь в даль-

ний, дальний путь", которым заканчивается этот примитивный

роман.

Итак, нарушение всякого намечающегося единства, раз-

ложение целого на его составные части и причудливое их

смещение — можно считать законом письма для Вельтмана. Из

области живописи здесь невольно напрашивается сравнение

с Пикассо, ставившим себе такие же задачи.

Для развлечения читателя привлекается также ряд приемов

с л о в е с н о г о г р о т е с к а.

1) Излюбленное В. и в дальнейшем пародирование исто-

рических преданий, событий, лиц. Например, рассказывая

предание об Агамемноне, который встретил холодный прием

в отечестве после покорения Трои, он дополняет: „Агамемнон

был великий полководец, но худой муж. 10 лет... господи,

боже мой, где мое терпение! ни разу не побывать в отпуску,

не подать о себе вести, и в какое же время?" и т. д. (гл. 37).

Читая книгу Азар и восхищаясь описанием магометанского рая,

он вдруг замечает: „Но при всех этих наслаждениях, вообра-

зите себе там же Ангелов, имеющих по 70.000 уст, каждые

уста по 70.000 языков и каждый язык, хвалящий бога 70.000 раз

в день на 70.000 различных наречиях. Это ужасно! Что за

шум, что за крик! Нет, беда быть в Магометовом Эдеме"

(61 гл.). Таким образом, введение какой нибудь комической

детали создает общий гротескный сдвиг.

Пародируются также научные изыскания историков: „По

Поделиться с друзьями: