Русский романтизм
Шрифт:
чительно восторженнее: „Каким живым, легким, ориги-
нальным талантом владеет В., каждой безделице, каждой
шутке он умеет придать столько занимательности. О, он
истинный чародей, истинный поэт" 2). „Вельтману стоит только
захотеть быть милым, забавным, трогательным, наивным, бес-
притязательным рассказчиком и он очарует всех своих слуша-
телей" 3). Кюхельбекер 4), Одоевский
его „самым даровитым из нынешних писателей". Отмечается
его уменье передать „русскую старину", „старинный русский
дух":—Марлинский, жалуясь на отсутствие народности в лите-
тературе, замечает: „Вот у В. можно, пожалуй, встретить поэ-
зию в истинно русском духе, в его романах есть необычайно
хорошие подробности, перо его развязное, легкое, и одарен
он шутливостью истинно-русской б).
Но, несмотря на эти хвалебные отзывы, заметна какая то
неясность, противоречивость в читательских восприятиях. На-
пример: его современник и читатель Срезневский хвалил про-
стоту и искренность изложения, верность наблюдений 7),
а Шевырев писал, что „своенравная фантазия его пренебре-
гает всякой жизнью и исторической действительностью" 8).,
Лихонин говорил, что у В. везде мысль, везде чувство 9)
а „Отеч. Записки" усматривали, наоборот, „отсутствие всякой
мысли, идеи" (1846, т. 44, ст. VI). „Северная Пчела" же вос-
хищалась тем, что „каждая страница останавливает читателя
какою нибудь мыслью" (1834 г., № 182). С одной стороны
отмечалось уменье В. обрисовать характеры (Лихонин),
а с другой — говорилось, что у него головы без глаз, фигуры
без ног, лица без образов, абрисы без теней" 10).
1) „Иллюстрация0, 1846, т. И, стр. 42.
2) .Молва", 1835, № 23. 8) „Б. д. чт.", 1843, т 60, отд. VI.
4) «Дневник поселенца", 1840 г.
6) »Отеч. записки", 1840 г., т. XII. 6) Письма к бр. Полевым, 28 мая, 18 авг. 1831 и 4 января 1833.
7) „Зап. им. А. H -, т. XVII, кн. 1.
•) „Москвитянин", 1841, т. V.
•) Ж НаблЛ 1836 г., ч. VII 10) «Сев. Пчела", 1836 г., № 119.
Это разногласие весьма знаменательно, оно хорошо харак-
теризует сущность его творчества, которая, как увидим
в дальнейшем, и состоит часто в сочетании контрастных
элементов.
Если проследить успех произведений В. на протяжении
всей его деятельности, то получится ломанная линия, не-
уклонно поднимающаяся в 30-х годах, колеблющаяся в 40-х,
падающая в 50-х и уничтожающаяся в 60-х, когда на
фоне новой идеологии и стиля его романы показались ана-
хронизмом.
Наибольший успех падает на долю „Странника" (1831)
и „Кащея бессмертного" (1833 г.). „М. Телеграф" и „Сев.
Пчела" поют им дифирамбы. „Лунатик" (1834 г.) и „Свято-
славич, вражий питомец" (1835) укрепляют эту славу. (Одо-
евский и Кюхельбекер считают даже „Святославича" лучшим
романом В.) *). Но с появлением А. Ф. Македонского (1836 г.)
раздаются недовольные голоса 2), отзыв Белинского поражает
своею неопределенностью: упрекая талант писателя в отсут-
ствии стройности, цельности, он совершенно неожиданно за-
являет: — „но он превосходен в своем прыгучем характере" 8).
И с этих пор эта двойственность в оценке критики все воз-
растает. После восторженных похвал обычно следует неиз-
бежное „но", отмечается „отсутствие плана", „затейливость
фантазии", „излишние подробности", иногда критика недоуме-
вает: „к к а к о м у жанру о т н е с т и данное произведение?
что э т о т а к о е ? с к а з к а не с к а з к а ? р о м а н не ро-
ман?" 4), или же: „что это карикатура, пародия или это
серьезно?" 5).
Особенное недовольство вызывает роман „Новый Емеля
или Превращения" (1846), ряд журналов („Сев. Пчела",
„Отеч. Зап.", „Москвитянин") негодуют на „сокрушительную
смехоманию, овладевшую русской литературой", и отказывают
автору даже в „неподдельном юморе", который, до сих пор,
в нем наиболее ценился.
Намечается расхождение читателей и критики. Так,
в общем недовольном хоре одиноко звучит голос Достоев-
ского, который пишет брату 4-го мая 1885 года: „Емеля
Вельтмана — прелесть" и с большим удовольствием читает
„Сердце и думку" в).
„Отеч. Зап.", 1840 г.. т. XII. О „Лунатике"--Кюхельбекер в „Днев.