Рыцарь Спиркреста

Эван

Вернувшись в свою комнату после тренировки по плаванию, я обнаружил, что Лео ушел, а Закари сидит в кресле у окна и листает мой только что отчитанный экземпляр "Доводы рассудка». На нем черные джинсы и черный свитер-водолазка — его самый праздничный наряд. Я снимаю полотенце с шеи и бросаю его на спинку стула, а затем бросаю взгляд на Закари.

— Я не пойду на эту дурацкую вечеринку.

Он не поднимает глаз от книги. — Почему?

— Потому что… потому что у меня нет настроения. Эти экзамены были чертовски напряженными.

— Помолчи, — пробормотал он, пристально вглядываясь в страницу моей книги. — Ты неправильно написал слово "военно-морской".

— “Пупок ”?

— Нет, военно-морской, в переводе "морской офицер", в переводе "флот". Сомневаюсь, что капитан Уэнтуорт сделал свое состояние, осматривая пупки

Я закатываю глаза и выхватываю у него из рук книгу, чтобы засунуть ее под подушку. — Разве ты не должен быть на вечеринке и издалека смотреть на Теодору или что-то в этом роде?

Он улыбается. — А разве ты не должен быть на вечеринке и вести себя мучительно неловко по отношению к Софи?

У меня в голове мелькает образ вечеринки в саду мира, рука Софи, вцепившаяся в мою футболку, ее презрительный взгляд, наш первый поцелуй. Я вздыхаю. — Как будто Софи пришла бы на вечеринку.

— Ну, — говорит Закари, вставая со вздохом. — Я подумал, что ты предпочтешь застать ее в живых, но все равно. Если ты не идешь, тогда я пойду.

Я хватаю его за руку, когда он пытается пройти мимо меня, и тычусь лицом в его лицо. — Ты хочешь сказать, что она будет там?

— Я вижу, что тебе это неинтересно, — говорит Закари, отталкивая мое лицо от своего. — Я сам пойду.

— Как это возможно? Софи вообще не любит вечеринки.

— Потому что ты пригласил ее на столько вечеринок, верно?

Я бросаю взгляд на Закари, но он упорно смотрит в ответ. — Как будто она когда-нибудь скажет мне "да".

— Если честно, я ее не виню, — говорит Закари, разглядывая свои ногти. — Ты раздражающе плаксив. Тем не менее, я передам ей от тебя привет.

Он стряхивает мою руку со своей и идет к двери.

— Подожди! — кричу я, стягивая с себя футболку.

Закари прислоняется к дверному проему и бесстрастно наблюдает, как я спотыкаюсь по комнате, снимая шорты, вытаскивая одежду из ящиков, брызгаясь одеколоном. Закончив одеваться, я встаю и смотрю в маленькое квадратное зеркало у двери.

— Может, мне расчесать волосы?

— Можешь, но я все равно ухожу.

— Ладно, хорошо! Я иду. Черт меня побери, я нервничаю. Я хорошо выгляжу?

— Ты выглядишь так, как будто совершил преступление и боишься, что тебя поймают.

— В смысле, нервничаю? Я выгляжу нервным, потому что я нервный!

— Ты богат и красив — чего тут нервничать?

Я могу сказать, что Закари не имеет в виду этого, но все равно меланхолично качаю головой. — Если бы только этого было достаточно.

Вечеринка проходит в старом здании за Дендрарием, старом здании из красного кирпича с длинными узкими окнами. Когда-то это был крытый ботанический сад, но на его месте появилась новая, более гламурная Оранжерея.

Когда мы пришли, вечеринка была уже в самом разгаре: звучала музыка, помещение пестрело постоянно меняющимися красками. Розовые и голубые, оранжевые и зеленые, фиолетовые, и желтые. На окнах висят нити рождественских гирлянд, и в моей голове проносятся воспоминания о кануне Рождества.

Мы с Закари подходим к столам, на которых стоит выпивка. Я беру две кружки пива и протягиваю одну Закари, но он недовольно качает головой.

— А нет ли где-нибудь хорошего вина? — презрительно спрашивает он, разглядывая бутылки.

— Э-э… шампанское?

— Передай мне бутылку.

С бутылками в руках мы расхаживаем по комнате, оба обшаривая ее глазами. Я могу точно сказать, когда Закари замечает Теодору, потому что его поза становится жесткой, а язык тела — в десять раз более высокомерным и отстраненным.

— Хочешь пойти поздороваться? — спрашиваю я, перекрывая грохот музыки.

— Я не доставлю ей удовольствия. Она может подойти и поздороваться первой.

— Вы оба такие странные.

Я не слышу его ответа, потому что мой взгляд наконец-то падает на Софи.

Она стоит у окна, обрамленного радужными каплями света, и разговаривает с Араминтой из моего класса биологии. Она выглядит… ну, конечно, невероятно. На ней черное платье с белым кружевным воротником, черные колготки в сеточку и сапоги. Волосы завязаны в простой хвост, а единственный аксессуар — темно-красная помада, которая делает ее рот цвета раздавленной вишни.

Во всем этом наряде есть что-то агрессивное, этакий гранж-готический гламур, который совершенно не сочетается с ее обычной четкой униформой и коллекцией больших дедушкиных свитеров. Но все, о чем я могу думать, — это поцеловать этот раздавленный вишневый рот, разорвать эти сетки и намотать этот длинный хвост на руку.

Я иду к ней, даже не успев осознать, что иду. К счастью, Закари ловит меня за руку и тащит за колонну.

— Какой у тебя план?

Я моргаю на него. — План? Какой план?

— Именно. Разве у тебя не должно быть плана?

— Что за план?

— Я не знаю. Что ты собираешься ей сказать?

Я пристально смотрю на Закари и делаю глубокий глоток пива, напряженно размышляя. — Наверное, я скажу "привет".

— Верно. А потом?

— Не знаю.

— Чего ты от нее хочешь? Каков предполагаемый результат?

Я оглядываюсь на колонну, на мягкие, тяжелые волосы Софи, на ее длинные ноги в колготках в сеточку, на ее пунцовый рот. Я хочу ее так сильно, что едва могу сформулировать связную мысль.

Я поворачиваюсь к Закари и кричу, немного слишком громко, через музыку: — Я хочу танцевать с ней. Я хочу обнять ее и поцеловать. Я хочу потрогать ее ноги через колготки. Я хочу опуститься на нее и заставить ее кончить.

Лицо Закари искажается в гримасе. — Это слишком много информации, Эв.

Я пожимаю плечами. — Ты спрашивал.

— Я имел в виду реалистичность. Каков предполагаемый результат?

— Реально, я бы согласился на то, чтобы она не ненавидела меня в течение пяти секунд.