Рыжик

Ведь это пле-емя

Любит головы весьма!

Па! Па-бам! Па-ба-па!..

Ут-топись в Атлантике без лишних слов -

Там сейчас нужна подкормка рыбам.

Ил-ли ускачи к макакам без штанов -

С ними будешь весел и здоров!

При-хо-дит пле-емя...

Словно волки набега-ают,

Всё сломают, поваля-ают...

И всех сожрут!

При-хо-дит пле-емя,

Люди головы теря-ают,

Ведь это пле-емя

Люд-доедами зовут!

Сколько гуманизма в супе не ищи -

Там одна морковка и бататы.

Сколько головой об стенку не стучи -

Все равно пойдёшь ты на харчи!

При-хо-дит пле-емя..."

На припеве Юлька начала помогать и дальше они воодушевлённо орали уже на два голоса застольный гимн их группы:

"Стойте, папуасы! И макаки - стой!

Нет у вас причины для волненья.

Жрать своих соседей - это же отстой!

Есть рецептик вкусный и простой.

При-хо-дит пле-емя...

А тут запахи гуляют!

Аппетита нагоняют

В кишках пищат!

При-хо-дит вре-емя...

Людоедство вымира-ает,

Бо не-ту лу-у-учше

Сала, хлеба и борща!

Па! Па-бам! Па-ба-па!"...

___ _______

Утро выдалось тяжёлое.

– Юлька, вставай.

– М-м-м...

– Юлька, вставай, бо опоздаем!

– М-м-м... бысовес-с-симе... щас-с...

– Юлька-а-а!!

"...да чтоб тебя приподняло да гэпнуло!"

– Ай!
– Юльку как-то странно передёрнуло и она открыла очумелые спросонья глаза.
– Вста-аю, вста-аю, - Юлечка медленно, как зомби из гроба, поднялась на кровати.
– Чё сразу драться...

"Э-э-э... драться?!
– удивился Людын внутренний голос и сам же ответил: - Ладно, потом разберёмся..."

– Уа-а-ах, - душераздирающе зевнула свеже воскресшая.
– Зала-адила: Юлька, Юлька... Двадцать лет как Юлька. Уже и оттянуться по-человечески нельзя. Э-эх, с такими парнями клёвыми познакомилась! За-айти обещали...
– Она подняла заспанный взгляд куда-то в потолок и мечтательно почухала на голове утренний "одуванчик".
– Ладно, иду уже.

Соседка встала и точно зомби - в короткой прозрачной ночнушке, покачиваясь и подволакивая ноги - побрела в туалет. Который, между прочим, находился снаружи, в тамбуре их двухкомнатного блока... открытом с коридора. Люда проводила её взглядом и только головой покачала - блондинки! А ей ещё предстояло бутерброды собрать.

Она домазывала третий кусок, когда дикий девчачий визг резанул снаружи. Руки дёрнулись и бутерброд радостно упорхнул на свободу... маслом на пол.

"Да шо ж такое!"

Люда как пришпаренная вылетела за дверь и... уже никого не застала. Только Юлечку, самозабвенно визжащую и что-то там у себя прикрывающую, да панически дробный топот в глубине коридора.

– Шо ты орёшь, дура?!

Топот затих вдали, Юлечка затихла рядом.

– Я... я... выхожу, а там - парни...

"Село без сльради!"...

– Юлька, мантэлэпа ты карловна, марш домой, бо придушу ей-богу!

– Иду-у, иду-у...

Не особо разогнавшись, Юленька поплелась обратно в комнату, где сразу направилась к столу и ухватила бутерброд.

– И с чем это?
– капризно поинтересовалась она.

– С "таком"!..
– огрызнулась Люда, ныряя под стол за упавшим куском.

– Остатки роскоши, завтра-послезавтра шо-то покупать надо будет.

– У-ы-ы...
– заныла Юлька.
– Опять сальцесон твой...

Люда как раз пыталась с помощью магической формулы "что быстро подняли..." довести падавший бутерброд до кондиционного состояния, и подружкины страдания ей были глубоко безразличны.

– "Гамай, кицю, йидз капусты", - мимоходом посоветовала она не отрываясь от процесса, - "бендзеш мяла дупке тлусте"... [прим.
– "кушай, киса, ешь капусту, заимеешь попку толсту"]

– Ой, ну опять ты со своими прибамбасами!
– возмутилась Юлька, морщась на свой завтрак.

– Шо поробыш, три класса польской школы... от звонка до звонка.

– Э-хе...
– тяжко вздохнула о своём Юленька, откусила хлеб и с трагическим видом принялась жевать.

– Чаем запей, чудо!..

На работу они успели. Но не успели начать работать, как дверь без стука распахнулась.

– ПРИВЕТ ГВАРДИИ!
– громогласно поздоровался весомый мужчина при бороде и ответственной наружности.
– Владмрваныч... Рманваныч...
– рокотал он, обходя всех по очереди.
– Да-а-амы!
– чмокнул он ручку слегка скривившейся Екатерине Львовне, после чего обернулся: - О! Молодёжь!
– и уставился начальственным взором на съёжившихся девочек.

Собственно, рассмотрению "высших инстанций" подверглась Юлечка, а Люда так - сбоку посидела, но обоим стало неуютно.

– Ну ладно, - глубокомысленно изрёк мужчина.
– Вижу, у вас всё в порядке. Пойдём дальше...
– и вышел, хмуря ответственное чело.

Юлечка выдохнула, все переглянулись и опустили головы к бумагам. Но не прошло и пяти минут, как дверь открылась снова. И тоже без стука.

– Здоров були, начальники!
– в помещение решительно вошёл представительный мужчина и обвёл всех орлиным взором.
– Ну, як життя? Як молоде поповнення?
– его не менее орлиный нос миновал Люду и нацелился на Юлечку. Да там и замер.

– Помалу, Микола Якович, помалу, - ответила за всех Екатерина Львовна, саркастически рассматривая его орлиный профиль.
– А як у вас?

– Аж гудЕ!
– гордо возвестил тот.
– Ну то й добре, пду ще до геофзикв зайду.
– Он повернулся и прошествовал на выход.

– Ну, и как это называется?
– задала риторический вопрос Екатерина Львовна.

– Щас ещё Щербаня припрётся, - не отрываясь от составления карты, предрёк Владимир Иваныч.
– Отсчёт пошёл: десять, девять...

Все напряжённо уставились на дверь.

– Четыре, три...

Дверь распахнулась и, опять без стука, в помещение почти вбежал маленький человечек.

– Здрастуйте, здрастуйте, товарищи, - засуетился он по комнате с деловым видом.
– Владимир Иванович, Роман Мыколаевич! Как ваш отчёт? Мы ждём ваших рекомендаций. До конца года, вы помните? А до конца года уже осталось...

Он всё суетился, но как бы не оборачивался, взгляд его прикипал к Юлечкиному углу. Так вот, непрерывно говоря и размахивая руками, человечек оббежал комнату и выскочил за дверь.