S-T-I-K-S. Континент

Матёрый бегун, преодолев это расстояние за считанные секунды, казалось, нисколько не выдохся. Наоборот, в самом финале своего смертоносного забега он ещё больше ускорился, превратившись в размытое, серое пятно. Но и я не моргал и не терял драгоценные мгновения.

Резко сгруппировавшись, я припал к земле, замахнулся изо всех сил и, выбрав единственно верный момент, нанес точный, выверенный удар сверху вниз, целясь твари прямо в темечко. И не промахнулся.

Удар вышел на загляденье. Острое лезвие туристического топорика вошло в череп заражённого легко, словно нож в тёплое масло. Одного удара оказалось более чем достаточно — тварь как-то странно, неестественно дернулась, захрипела, выпустив изо рта струю темной густой крови, мешком рухнула к моим ногам и задергалась в предсмертных конвульсиях.

— Ловко ты его, — похвалила Куница. — Есть от тебя толк…

Я хмыкнул в ответ.

— … Не зазнавайся только… — продолжила она.

— Угу… — кивнул я, всё ещё пребывая в шоке от схватки.

А когда через несколько секунд меня отпустило, обратил внимание на полное отсутствие на убитом зараженном каких-либо штанов, нижнего белья и обуви. Выше пояса на нем ещё сохранились какие-то жалкие, изодранные в клочья лохмотья из некогда белой футболки и синих лохмотьев, бывших остатками спецовки — грязная, пропитанная кровью ткань выглядела крайне плачевно и убого.

Я сам не заметил, как, позабыв об осторожности, увлекся детальным изучением этой только что убитого мной дохляка. Вероятно, это был грузчик или кто-то вроде того, может, даже из этого самого магазина, который мы собирались проверить. Да, до своего ужасного перерождения это существо, несомненно, было мужиком. Это было видно по «инструменту» болтавшемуся у него между ног.

Но интересовали меня сейчас отнюдь не половые признаки, а те мутации, которые претерпело тело.

— Матёрый, — подтвердила мои наблюдения Куни. — Странно, что лога победы нет…

— Почему нет? Он мёртв.

— Как правило, Система оповещает о победе спустя несколько секунд или в первые минуты после гибели противника. Может делать это и порциями. Например, в середине схватки даст расклад по уже убитым, а потом по тем, которые на тот момент ещё скребли когтями по асфальту…

— Ну да… Я заметил, что обычно логи сразу прилетают. Не было ещё такого, чтобы десять минут прошло или двадцать, и ни буквы.

— А лога нет, потому что о нас знает или подозревает как минимум один заражённый, придурок, — снова нелестно отозвалась о моих умственных способностях Куни. — Он может быть где угодно. Например, этот здесь заурчал, а бомж, перекинувшийся в ползуна, пока дрых на теплотрассе, услышал. И всё…

Я посмотрел себе под ноги с опаской. Люков поблизости не имелось.

— Я к примеру сказала… Если на нас сагрился какой-то заражённый, то и лога не будет, пока не убьём его или не покинем радиус агрессии. Только тогда появится сообщение о победе. Ясно?

— Да ясно….

— Шо вы такое говорите, — высунулся Миша.

Ему сняли наручники, дали в руки тупой топор с пожарного щита, но на этом всё его вооружение и закончилось.

— А ты, Карабас, вообще заткнись, — посоветовала наша валькирия. — У нас задание, чтобы тебя доставить в стаб, к цифрам. Но штрафов, если тебе ногу прострелить, никаких не будет.

— Тащить тяжело, — хмыкнул он без страха, впрочем. — Я же упитанный.

— А ты на Казанского посмотри. Вон, лось какой. Дотащит и тебя, и меня, если нужно будет. Видел, как он с одного удара матёрого бегуна ушатал?

— Видел…

— То-то же. Не вякай. Отвлекаешь.

Тело вышеупомянутого бегуна уже перестало дёргаться, а лог всё не появлялся. Как и предполагаемый противник.

Решившись, я вновь присел над убитой тварью. Нам нужен был споран из его спорового мешка, чтобы приготовить живун.

Ногти на руках и ногах мутанта уже превратились в уплощённые толстые когти. Коленные суставы выглядели распухшими, из-за чего крепкие и мощные мышцы ног казались несолидными. Остальные суставы также претерпели схожие метаморфозы и смотрелись узловатыми наростами.

Остриём ножа я приподнял губу трупа, брезгуя сделать это пальцами. Зубы с виду пока самые обычные. Глаза… Глаза уже слабо напоминали человеческие, главным образом из-за выражения лютого голода и непомерно расширенного зрачка. Кожа имела неестественный мертвенный серо-жёлтый цвет.

Всё это я успел осмотреть, пока переворачивал тварь и искал у неё на затылке споровый мешок. А нашёл странный и явно чужеродный нарост — словно половинка головки чеснока, — видимо это он и был…

Не откладывая в долгий ящик, вскрыл его, разрезав вдоль дольки, и извлёк один споран. Что же, нервно, но несложно. Не глядя, выгреб из мешка двумя пальцами всё, что там оставалось, и отправил в карман. Потом буду разбираться. Сейчас надо убираться с простреливаемого со всех четырёх сторон перекрёстка.

Двери–вертушки без всякого сопротивления пустили нас внутрь. Большой сетевой магазин оказался нетронутым, товары так и были аккуратно расставлены по полкам. Чистый кафельный пол блестел и был настолько стерильным, что с него, казалось, можно было без опаски есть. Царила умиротворяющая тишина. Картину благополучия и изобилия, прилетевшую сюда из мира–донора, портили только несколько частично растащенных скелетов, объеденных до розовых костей.

На контрасте с переживаниями после схватки с матёрым бегуном захотелось присесть в удобное кресло кассира и просто посидеть, приводя пульс в порядок. Меня до сих пор потряхивало от адреналина, но рассиживаться не дала Куница.

Она прислонила палец к губам и указала мне в глубину торгового зала.

Глава 41

Я напрягся, чувствуя, как одинокая тяжёлая капля холодного пота предательски скользнула по спине. Тишина в магазине была обманчивой, почти стерильной, но это не успокаивало, а, наоборот. Первый этаж продуктового выглядел странно для этого брошенного и частично разгромленного мёртвого кластера. Торговый зал почти нетронут, полки аккуратно заставлены банками, пачками круп и макарон, будто их только вчера расставили. Но склад, как я заметил, выглядел вычищенным под ноль, словно кто-то централизованно и методично выгреб всё? что посчитал ценным и важным. Только несколько обглоданных до розовых костей трупов — видимо, бывших сотрудников, судя по остаткам униформы с логотипами сети, — валялись у кассового ряда, напоминая, что этот кластер давно стал мясорубкой для всего живого.

Кости в тусклом свете, пробивающимся через витрины выглядели жутко. Мир Континента — это не просто борьба за выживание, это какой-то проклятый театр, где декорации выглядят нормальными, пока не присмотришься к деталям. А детали всегда кровавые или отвратные. Человек состоит из дерьма и крови, как я уже успел убедиться на собственном опыте, и никто из нас не пахнет розами, если вскрыть. Если же основательно распотрошить, как этих троих, то и вовсе вонища будет несусветная.

Мы поднялись на второй этаж по скрипучей металлической лестнице. Здесь находился другой магазин, из тех, что в деревнях называют «всё подряд». Дешёвая обувь, одежда, в основном камуфляжная, залежи бюджетных пластиковых труб, сантехническая мелочь, мангалы для шашлыка, кухонная утварь и миллион прочей ерунды, на которую в нормальном мире никто бы и не взглянул. Запах пластмассы, металла и пыли витал в воздухе, создавая ощущение, будто время здесь остановилось задолго до того, как кластер превратился в один из кругов ада. Я посмотрел на Куницу — её лицо было напряжённым, взгляд острым, но в уголках губ застыла привычная презрительная усмешка. Она, похоже, даже в этом бардаке искала повод для едкого комментария.