Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

– Простите? – не понял граф, но будучи человеком уверенным в каждом своем поступке, сарказма не понял. Он говорил с едва заметным акцентом, и Регарди предположил, что Бутальонские родом из северных городов. Вероятно, в их прошлом было не все чисто и гладко, раз братьев сослали в провинцию.

– Отец устал и уже уходит, – вмешался Аджухам, но Петр Бутальонский не мог отпустить Регарди, не убедив наследника императора в том, что является лучшим главнокомандующим в мире. Вцепившись в его рукав, он допустил свою первую ошибку.

– У нас неблагоприятная стратегическая обстановка, – пустился в разглагольствования граф. – Агода давит с Запада, арваксы теснят с Севера и Востока, колонии создают напряжение на Юге, и только грамотное управление поможет вывести страну из глубокого кризиса. Когда разлад, когда армия проигрывает, главная задача владыки – достичь гармонии. Именно так перед лицом испытаний стоит вести себя командиру и правителю. Тогда простой народ будет скорбеть в случае его гибели, а воины сочтут славой отдать за него жизнь в бою.

– Вот как? – Арлинг мог назвать даже страницу учебника, из которого сейчас цитировал Петр. Он не заканчивал Императорской военной академии, но в свое время иман заставил его прочитать и выучить все справочники по военному делу, какие существовали в мире. На всякий случай. – И как же достичь этой гармонии?

– Только в храме, выполнив ритуалы, получив благословение Амирона и отринув свои личные замыслы, – гордо ответил граф, довольный вопросом, которого, очевидно, ожидал.

– Святой Бой тоже относится к таким ритуалам?

Граф еще не понял, куда клонил Регарди, и смело продолжал:

– Несомненно. Сегодня вы увидите пример такой гармонии. Мы собрали лучших воинов, тех, кто радуется сражению в первых рядах и самоотверженно служит императору и Амирону.

– И тех, кто будет счастлив избавиться от позора, верно? – Арлинг вспомнил солдат со стены, радующихся, что вместо них на Святой бой отправили преступников и должников.

– Вы мыслите грамотно и широко, – похвалили его недалекий Петр и совершил вторую свою ошибку. – Не то, что ваш отец Элджерон. Вы совершенно правильно сделали, что уехали из отеческого дома и возмужали вдали, переняв все лучшее у кучеяров, но сохранив исконно драганское. Мой дядя служил при старшем Регарди и всегда считал его слабым и недалеким политиком, с чем я согласился, когда вырос и смог самостоятельно принимать решения. Колос на глиняных ногах – вот кем был ваш отец, в то же превратил и страну. Совершенно правильно, что император казнил его за измену. Нужно было сделать это раньше.

Наверное, граф был очень доволен своей речью, но так случилось, что в это время музыка кончилась, и последние слова услышали все. Сейфуллах замер, не донеся ложку до рта. Он все-таки подналег на сливки, ведь Альмас теперь танцевала с губернатором, по какой-то причине игнорируя Аджухама.

В груди Арлинга глухо стукнуло, провалилось, воздух вернулся в легкие не сразу.

– Мы говорили о ритуалах гармонии, граф, – прошептал он в наступившей тишине. –Осмелюсь поделиться одним. Так очищает…

Регарди резко выбросил вперед руку, ту самую, новую, которая давно пульсировала, подсказывая, что ему следовало сделать с самого начала. Слуги недавно обновили свечи, и в канделябре перед ним как раз горели две высокие свечи. Опустив руку в огонь, он заставил себя замереть, чувствуя, как горит кожа и исчезает в пламени метка, оставленная клеймом имана.

– Вы тоже должны попробовать, – прошипел он и, схватив руку Петра, сунул ее в пламя свечи. – Очень успокаивает, гармония наступает мгновенно.

Бутальонский завизжал, но Арлинг держал его до тех пор, пока огонь не уничтожил на его собственной руке метку, оставленную иманом, спалив и чужую волю. К ним бросилась охрана, но Регарди уже отпустил графа, отметив благоразумие Аджухама – хорошо зная своего бывшего халруджи, тот даже не пробовал остановить его.

– Именем императора приказываю продолжать обедать, – заявил Арлинг, продемонстрировав всем письмо с золотым гербом империи. Если у губернатора и появились к нему вопросы после того, что он сделал с рукой графа Бутальонского, то перед лицом всемогущего векселя они сразу отпали.

– Все мои дела решает Сейфуллах, обращайтесь к нему, – заявил Регарди, покидая зал. Никто не встал у него на пути, он же был рад, что надел повязку, которая скрыла слезы. И вызваны они были отнюдь не физической болью.

Глава 10. Святой Бой

К воротам его провожала целая свита, но большинство держалось на отдалении. Только Сейфуллах да губернатор Сатлтон мелькали за спиной, пока Арлинг широким шагом направлялся к группе воинов, выбранных для Святого Боя. Обоих впечатлила императорская бумага, где было указано имя Регарди, и если Сейфуллах хотел знать, откуда Арлинг раздобыл такой документ, Сатлтону же были нужны гарантии, что императорские войска прибудут вовремя. По крайней мере, у него появилось надежда.

– Ждите, – только и сказал ему Регарди, после чего повернулся к Сейфуллаху:

– Забыл сказать про огнеметы. На одном из холмов у города я закопал три ящика с бамбуковыми огнеметами, которые должны были достаться арваксам, но не достались. Будет возможность, заберите их оттуда. Долго они там не пролежат.

– Какие огнеметы? – уставился на него Сейфуллах. – Подозреваю, что ты не за протезом ходил. Что еще знаешь?

– Знаю, что Клариссу могут отравить, – Арлинг повернулся к генералу. – Если вам дорога дочь, отправьте ее из города при первой возможности. Помолвку лучше отложить.

Выл ветер, солнце, спрятавшееся за тучами еще утром, мрачно катилось к горизонту, небо бросалось редким колючим снегом. Вороны уже не скрывали свой прямой интерес в скорой человеческой смерти. Они нетерпеливо нарезали круги над долиной, задевая крыльями рвущиеся от ветра городские флаги на сторожевых башнях. Арлинг поежился. Он отвык от холода и снега навсегда, душа и тело стремились к жарким пескам и зною. Его черная рука пахла горелой плотью, но впервые ощущалась своей. Что до боли, то она давно не имела значения.

Двадцать солдат, выбранных для Святого Боя, были похожи на молодых бычков у ворот мясника. Рядом стоял священник и читал молитву Амирону. Регарди даже обрадовался совпадению. Это был именно тот самый священнослужитель, который в Вольном помогал вызвать Тысячерукую. Вполне вероятно, что Арлинг был последним человеком, которого священник хотел бы видеть, но сам Регарди обрадовался. Внутри все шептало о черной септории. Ее время приближалось быстрее, чем снег таял на коже и одежде людей, собравшихся перед воротами. Сквозные двери проходили через все три городские стены и заканчивались узкой решеткой, которую преграждал огромный каменный блок, поднимаемый рычагом.