Сага о Кае Лютом

Молчали лишь старые ульверы. Они слишком хорошо помнили, как нас отсюда гнали и как вероломно напали исподтишка, пробудив в Альрике спящую до того тварь. Серебром за такое не откупишься.

Я передумал всякое. И сжечь деревянную стену, и перебраться ночью, и вызвать князя на божий суд поединком. Но всё решилось проще.

— Значит, вы готовы открыть нам ворота? — удивленно переспросил я у стоящих передо мной мужей. — На Вечевую сторону? С той стороны?

— Верно. Только не Мостовые, а Северные врата.

— И зачем вам это?

— Твой человек заверил нас, что ты не держишь зла на весь Велигород, — спокойно отвечал старший живич на хорошем нордском. — Что тебе нужны лишь род Жирных и Красимир. Он не солгал?

— Так и есть.

— В Велигороде немало купеческих родов, и они не хотят нести ответ за проступки других. Если Жирные задолжали тебе, так они и должны вернуть тебе долг. А Красимир вовсе не князь. Велигород испокон веков обходился без князей, так будет и впредь. К тому же нам не нужна вражда с Холмградом. Поклянись богами, в которых веруешь, что твоя месть не затронет больше ни один род, кроме Жирных и Красимира, и мы впустим тебя на Вечевую сторону.

Я глянул на Херлифа, что сидел со мной по правую руку. Он беззвучно сказал: «Выкуп».

— Красимир сейчас собирает всех мужей, что могут держать оружие. Пусть там больше хускарлы на шестой-седьмой рунах, но их уже набралось с две сотни, — продолжил живич. — Хоть мы и не хотим вражды с тобой, только вот наши жены и дети останутся у Красимира, так что биться будем, не щадя живота. Погибнет немало людей и у нас, и у тебя, и неизвестно, за кем останется победа. Купцы хорошо умеют видеть выгоду. Эта битва невыгодна никому. Но нужно поспешить. Через день-другой Красимир соберет войско и выступит.

Выслушав слова купеческих посланников, я попросил их выйти ненадолго, чтобы обсудить всё со своими людьми.

Первым заговорил Хундр:

— А если это ловушка? Вдруг мы пойдем к Северным воротам, а Красимир выйдет через Мостовые и нападет на нас с двух сторон? Вдруг он уже собрал войско?

Ему возразили Милий и Пистос, что больше всех знали о делах в городе:

— Купцы не особо рады тому, что Красимир занял княжеский престол. Они хотят чужими руками избавиться от него, так что мы просто удачно подвернулись им под руку. Не станут они строить козни.

Простодушный задумчиво подкидывал нож в воздух и ловил его:

— Трудное решение. Если они лгут, мы умрем. Если говорят правду, мы легко получим всё, за чем пришли.

— Они могут поступить иначе, — сказал Дометий. — Подождать, пока мы не убьем Красимира, а потом напасть теми самыми двумя сотнями. Так они убьют двух уток одной стрелой.

— Мы не любим проливать кровь почем зря, — вступился Агний. — Если можно решить дело миром, зачем класть жизни родичей? Ради чего?

— Чтобы не передумали мы, — промолвил Тулле. — С чего бы им верить в то, что нам хватит Жирных и Красимира?

Мы обсуждали предложение купцов еще долго, взвешивали и их выгоду, и свой риск, крутили это и так и сяк. Но кто бы что бы ни говорил, окончательное решение принимать хёвдингу. То есть мне.

Глава 9

Весь остаток дня мы копошились напротив Мостовых ворот. К самим воротам не подходили, чтоб нас не закидали стрелами или камнями, да и на мосту не стояли, а скорее суетились возле. То я вставал и размахивал руками, вроде как что-то объясняю своим хирдманам, то кто-то пронес бочонок со стрелами, а под вечер и вовсе притащили огромное бревно, один конец которого обили железом.

Пусть не сразу, но дружинники на стенах поняли, что мы что-то готовим, созвали людей. Даже княжья шапка с горностаевым хвостом мелькнула.

Я понимал, что мы могли бы пробиться на Вечевую сторону и так. Хельт — это уже мощь, а хельта с даром в силу никакие стены не остановят. Да только за воротами тоже не воробушки сидят, в узком проходе посекут моих хельтов только так. Дометий верно говорит, для захвата города голой силой нужно больше воинов. А вот хитростью…

Когда стемнело, почти весь хирд перебрался к Северным воротам, но держался поодаль, чтоб дружинники не почуяли нашу рунную силу. С даром одного из клетусовцев, что умеет зреть жизнь даже ночью, я видел красноватые фигурки людей на стенах. А уж ульверы мерцали, будто угли затухающего костра. Чудно, что это мерцание не освещало ничего вокруг человека. Я примечал также и мелкие огоньки под ногами, порскающие в разные стороны, — мышей. Интересный дар, не всегда он пригодится, зато сейчас как нельзя кстати. Друг друга-то мы и через стаю слышали, а вот врагов — нет.

На мосту я оставил Болли, которого позвал через стаю сразу после битвы на площади. Теперь уже скрывать его не было смысла, а хельт с тринадцатью рунами мне пригодится здесь. Задача у Толстяка проста: если купцы нас обманут и Мостовые ворота откроются, он должен сломать мост. С его даром это сделать нетрудно.

Мы ждали оговоренного сигнала.

Хундр считал, что нас так заманивают в ловушку, мол, не могут купцы против князя идти, нет в них ни такой храбрости, ни гордости, да и чести немного. Насмотрелся, бедолага, на гульборгские порядки, где всякий торговец вынужден искать себе покровителя среди знати. Тут, в Альфарики, нравы проще и во многом схожи с нашими, нордскими. Будь ты хоть трижды ярл, но если за душой у тебя ни силы, ни доблести, ни разумения — люди тебя слушать не будут. Ни уважения, ни почтения, ни подчинения ты не увидишь. Норды — люди вольные! Коли ярл кнутами начнет страх нагонять, сядут на лодки и уйдут на другие острова. И купцы у нас зубастые, без того далеко не уйдешь.

Но я согласился поверить живичским купцам не из-за этого. Я поверил Рыси. Он этих купцов отыскал, сумел протоптать к ним дорожку, уговорил поверить нам. Они ведь тоже рисковали. А вдруг пришлый хирд не наестся одним лишь князем и родом Жирных? Вдруг захочет вырезать всех на этом берегу Альвати?

Трижды мелькнул огонек на правой башне возле ворот. Затем трижды — на левой.

Стая сорвалась с места. Завал из бревен мигом разлетелся в стороны. Едва слышный стук, живичская брань, сдавленный стон, и ворота распахнулись. Я шагнул вперед всех и схватил за грудки первого попавшегося человека.

— Красимир? — спросил я его.

Он испуганно оглянулся. За воротами нас ждали пять человек, среди которых был и Рысь.

— Я проведу, — сказал Леофсун.

— Обождите, — окликнул нас его сосед. — Кай Лютый! Поговорить надобно…

— После, — бросил я ему и тут же Рыси: — Веди!

Стая разбежалась по окрестным улочкам, вырезая всех встречных на своем пути. Я предупредил купцов, чтоб их люди по городу в темноте не гуляли, мы не будем разбираться, кто враг, а кто друг. Все, кто не в стае, будут убиты.

Терем князь отхватил себе знатный — с несколькими входами, с высоким крыльцом; в окнах кое-где еще горели огни. За оградой через Коршунов дар слышались немалые руны. Я выждал, пока все хирдманы не стекутся сюда, и слегка подтолкнул их. Взмыли в небо красноватые тени и обрушились на княжеских дружинников. Я тоже перемахнул через частокол, в два прыжка подскочил к крыльцу, рванул дверь на себя, разом выдрав и засов, и петли.

На шум высунулась какая-то баба, взвизгнула и тут же поперхнулась собственным криком. Я схватил ее за горло, встряхнул и подтянул к себе.