Сага о Кае Лютом

— Ну, коли доверяешь, так и я не откажу, — пробасил Стюрбьёрн.

Я же с удовольствием посмотрел на потрясенные лица своих хирдманов. Хотя Херлиф видел зиму назад Гуннвида, но Стюрбьёрн превосходил всякие ожидания. Дометий и вовсе не догадывался, каков собой Сильный, в разговорах я как-то не упоминал его рост и мощь.

Но, когда мы занесли сундук, набитый серебряным крошевом и годрландскими монетами, а следом завернутые в плотную ткань мечи и кольчуги, удивился уже Стюрбьёрн.

— Ты же не всё добро отдаёшь? — спросил он. — Если так, то лучше оставайся здесь. Ни к чему выходить в море с дурными мыслями, Нарл такое не любит.

Я рассмеялся:

— Не всё. Лишь небольшая часть нашей удачи.

— Сколько тут марок? Давай, я тебе хотя бы клятвенник напишу!

— Не надо! — тут же вскинулся я. — Ничего писать не надо! Я верю твоему слову, и этого довольно.

Отныне я не поверю ни единому начертанному слову, ведь меня дважды обманывали письменами: что в Альфарики, что в Годрланде. Лучше, как и впредь, верить не записям, а человеку и сказанному им слову. Так оно надежнее будет.

— Ну, как знаешь! Я уж привык, что любой уговор надо записывать: и с живичами, и с фаграми, и с сарапами. А соль в том, что они всякий раз думают, как бы надурить с обещанной платой. Приятно иметь дело с братом-нордом!

Я улыбнулся. Значит, не только меня хотели обхитрить, но и Стюрбьёрна.

Глава вингсвейтаров посуровел, положил лапищу мне на плечо и сказал:

— Клянусь мечом Фомрира и бородой Скирира, что не возьму ни единой монеты себе и передам всё либо тебе, либо твоим хирдманам, либо их семьям по первой же просьбе.

— Всё разом не отдавай. Каждому понемногу, — поправил его я. — Вдруг они не разом придут, а будут по одному по двое добираться. Мало ли как сложится! Две-три марки на брата будет довольно.

— Добро!

Мы попрощались с приветливым хозяином острова Триггей, вернулись на пристань и наконец отплыли.

* * *

И снова я не захотел медлить и идти вдоль берегов, где можно встретить друлингов и их хитрые капканы для кораблей. Сейчас нам бояться было нечего, ведь не такие же они дурни, чтоб лезть к столь сильному хирду, но я не хотел попусту тратить время.

Так что вскоре мы вышли из Дёккхафа прямиком в наше Северное море. Я узнал его сразу, безо всяких примет и островов, по одному лишь запаху, цвету воды, по волнам и ветрам.

Я скучал по северу.

После тесных рек Альфарики, после жаркого вонючего моря Годрланда, пресной водицы Дёккхафа здесь пахло свежестью, солью и свободой!

Наш «Сокол» расправил ослабшие от безделья крылья, подхватил ветер и помчался домой, выгнув парус дугой. «Лебедушка», впервые попробовавшая Северное море на вкус, тут же отстала, потому пришлось укротить бег драккара, подсобрав парус.

Сам я стоял у кормила, как хёвдинг и кормчий, потому холодные колкие брызги теперь доставались не мне, а тем хирдманам, что сидели на носу. Там по обычаю располагались самые тяжелые и длинные весла, а значит, и самые сильные воины — псы да львята. Ох как же они кривились, когда «Сокол» подпрыгивал на очередной волне, а потом плюхался вниз, обдавая их морской водой!

Одно лишь омрачало мою радость: в любой момент мы могли столкнуться с морскими тварями. Конечно, они и прежде встречались тут, но теперь их стало намного больше, и какова их нынешняя сила — мы не знали.

Вот же забавная штука! Бог-воин у нас Фомрир. Рассекатель тверди, создатель фьордов, убийца Тоурга и погубитель тварей — так его называют скальды. Песен и сказаний о нем немало, да только предстает он там либо могучим воителем, либо разгульным шалопаем, либо остроязыким насмешником. Все воины почитают Фомрира, смеются над его шутками и неудачами, но не боятся! Даже когда я еще служил богу-воину, во мне не было страха перед ним. Я радовался всякий раз, когда восклицал «Тебе, Фомрир!», но не опасался его мести или гнева.

К Скириру обращаются с уважением, но не боятся его. Корлех, Фольси, Мамир, Миринн, Хунор… Всё то же самое.

Лишь один бог внушает страх. Это Нарл.

Хоть его и называют богом-корабелом, Нарл не только следит за драккарами и кноррами, но и владеет всеми морскими просторами, или, может, не всеми, а только нашими, северными, ведь в других краях есть свои боги. А значит, по его велению вздымаются бури и рождаются шторма. Море изменчиво, неукротимо и капризно. Если на суше встретишь врага, можешь либо убить его, либо убежать. А что делать, если столкнешься с ним в море?

Я всегда боялся умереть в воде. Почему-то мне не хотелось после смерти идти на Нарлов корабль и грести до скончания времен. Лучше уж быть в дружине Фомрира! И хуже всего в такой смерти, что никто не расскажет родителям и жене, что я погиб, ведь море редко забирает лишь одну жизнь с судна, чаще оно глотает драккар целиком вместе со всеми хирдманами.

Резкий хлопок паруса пробудил меня от дум. Что-то слишком много их, этих дум, появилось в последние дни.

«Лебедь» шла, чуть приотстав и сбоку. «Сокол» привычно поскрипывал, подскакивая на мелких упругих волнах, гнулся и дышал, будто живой.

— Чую тварь! — выкрикнул Коршун, перегнувшись за борт так, словно хотел уткнуться в воду носом. — Хельт или выше! Идет с запада.

Я приподнялся и осмотрел водную гладь. Вот-вот должны были показаться острова. Лучше встретить тварь там. Затем передал кормило Рыси, а сам взлетел на вершину мачты и оттуда разглядел небольшое пятнышко поодаль. Остров! Или крупная скала. Вмиг слетел вниз, забрал кормило и повел драккар туда.

— На вёсла! — взревел я. — Во всю мощь!

Под парусом редко гребли, особенно когда ветер так крепок, но я не хотел рисковать ни кораблями, ни людьми.

На «Лебеди» тоже вытащили вёсла почти одновременно с нами. Там хельтов было поменьше, ну так и корабль тоже полегче. Была бы у ладьи мачта повыше да парус пошире, так она бы не отставала от нашего драккара.

— Вроде мимо идет, — снова крикнул Коршун. — Не к нам.

Я промолчал. Мимо или нет, лучше уж быть подальше. А вдруг она чует хуже Коршуна? Вдруг она передумает?

И гребцы изо всех сил налегали на весла, подталкивая и без того скорый бег корабля, от чего «Сокол» уже не просто подпрыгивал, а подлетал на волнах. Живичи, впервые вышедшие в море, крепко ухватились за борта, чтоб ненароком не выпасть, и бормотали что-то на своем языке.

Раздался треск. Один из гребцов вытащил из уключины обломок весла, выбранился и швырнул его в воду.

На миг показалось, будто я тоже слышу рунную силу в море. Она двигалась поодаль от нас и в противоположную сторону. Вскоре мы пройдем вровень и потом разойдемся.

Взмах. Другой. Третий.

Тварь осталась позади. Отголоски рунной силы размылись, и я больше не слышал ее. Мы прошли? Я уже хотел сказать, чтоб гребцы убрали весла, но тут…

— Она почуяла нас! — крикнул Коршун. — Идет следом!