Сага о Кае Лютом

— Быстро?

— Почти как мы. Не отстает, но едва ли догоняет.

Я ошибся. Надо было в Раудборге не живичей поднимать по рунам, а Коршуна. Ему всего лишь шаг до хельта, а его дар нужен и важен не меньше боевого.

Остров понемногу приближался, тварь шла следом. Ладья с каждым взмахом вёсел отставала от нас на несколько шагов, а я ничего не мог поделать. Стая? Я вдруг осознал, что дар уже пробудился, вот только когда именно, не знал. Может, с первого же крика Коршуна.

Взмах. Другой. Третий.

Милий не выдержал тряски, свесился за борт и тут же отхватил оплеуху от взметнувшейся волны, окатившей его по пояс.

Только бы не было скал возле берега. Вспороть себе брюхо вдали от поселений, на самом краю Северного моря, не хотелось бы, а живич, что чуял подводные рифы, остался на «Лебеди».

— Убрать парус! — велел я.

До острова оставалось всего ничего. Те хирдманы, что не сидели на веслах, споро подтянули парус. На «Лебеди» делали то же самое.

Взмах. Другой. Третий.

— Вёсла в воду!

Все гребцы разом опустили вёсла и замерли. Драккар сразу же сбавил ход, хотя треснула еще одна рукоять.

— Легче гресть!

«Сокол» пошел легонько и вскоре подошел к берегу вплотную. Хирдманы убрали вёсла, несколько носовых спрыгнули в воду и подтянули драккар ближе к суше, пока не послышался скрип киля по камням. Вскоре подошла «Лебедь».

В паре десятков шагов за кормой взметнулись брызги, мелькнул то ли хвост, то ли ласт твари. Кто-то сунул мне в руки копье, и я приготовился бить, если тварь подойдет ближе. Но та пока держалась поодаль.

— Рун шестнадцать, — тихо сказал Коршун.

Снова плеск. На сей раз взмыла голова на вытянутой шее. Кого-то эта тварь мне напоминала.

— Будто хуорка резвится, — выдохнул кто-то из нордов.

Верно! И впрямь похожа на хуорку, только та рунами похвастать не могла, просто зверь, хоть и вредный.

Простодушный перескочил с ладьи ко мне. Его руки чуток подрагивали после этой гонки.

— Пять вёсел сломали, — тихо сказал он.

— У меня два, — ответил я.

— Чего она не нападает? — послышался слабый голос Милия.

— Мелко! Тут она так повеселиться не сможет.

Мы не раз сталкивались с морскими тварями, которые легко выползали на берег, но, видать, так умели не все.

Бездново дитя металось из стороны в сторону, но ближе не подплывало. Чуяло мясо и руны, а взять не могло!

— Коршун, возьми кого-нибудь и осмотри остров. Проверь, есть ли тут люди или твари.

Стаю я пока не отпускал, потому сразу узнаю, если что случится.

Ульверы какое-то время смотрели на беснующуюся тварь, а потом разошлись по делам. Кто взялся осматривать корабли: не разошлись ли доски после яростной погони, не треснуло ли что; кто пошел за дровами для костра, кто еще куда.

Шестнадцать рун. Не очень-то и много. Будь та тварь на суше, мы бы легко ее убили, но в море… Подождем немного. Может, она сама уйдет? А коли нет, то попробуем сладить с нею и так.

— Дометий! — позвал я и проследил, как один из огоньков поспешил ко мне.

— Да, хёвдинг!

— Есть ли в стае дары, связанные с водой?

— Есть, но мало. Один у моего Алкея — он может долго не дышать. А второй — у того живича, что чует отмели.

— Почему так мало… — пробормотал я.

— На Арене нет боев в воде, — вдруг сказал Дометий, хотя я и не ждал ответа, — бойцы редко получают такие дары. Алкей шагнул через порог, когда сражался с тварью, что выдыхала ядовитые облака. Про воду мы потом догадались. В Годрланде есть воины с такими дарами, но они не с Арены.

— Тогда, может, и другие дары сгодятся для воды?

— Почти все. Только Отчаянного лучше не пускать. Кровь призовет других тварей.

Ну, так-то он верно говорит. Сила — она и в воде тоже сила. И Квигульв не разучится бить копьем, даже если окажется в море. Да только довольно ли этого? Когда я в прошлый раз столкнулся с морской тварью, то на всю зиму слег от тяжелых ран. Да, тогда я еще не стал хельтом, к тому же был отравлен Бездновым пойлом с ядом от Росомахи, но моя сила была со мной.

Я осмотрел стаю. Коршун с тремя хирдманами отошел уже далеко, но все они были спокойны. Видать, на острове никого нет.

Погодь! С того дня, как мы ушли с Триггея, я дар не призывал. Того живича я из стаи не изгонял, но сейчас все ульверы ощущались рядом, не было никого дальше сотни шагов. Чудно!

Неужто мой дар сам убрал Суморока? Ведь только сегодня он пробудился без моего на то повеления! Вдруг слова Тулле уже сбываются, и дар берет надо мной верх? Что, если я разозлюсь на кого-то из хирда? Того тоже выбросит из стаи?

Нет, надо чуток охолонуть и поразмыслить.

Я потянулся к огням, вглядываясь в каждый, неважно, горел он или потух. Боль от умерших хирдманов не исчезла до конца, но изрядно притупилась, особенно когда в стаю вошли новые люди, так что я почти не замечал ее. После смерти живича в Раудборге боли не стало заметно больше. Я мог бы вовсе пропустить, если бы в момент его гибели дар спал. Резкий укол — и всё.

— Херлиф! — окликнул я Простодушного.

Тот уже вернулся на «Лебедь» и что-то бурно обсуждал со своими людьми. Наверное, ладья всё же повредилась, пока мы шли к острову. Услышав мой зов, он тут же вернулся.

— Да, Кай!

Я всегда знал, что Херлиф умен и хитер, гораздо умнее меня. Сейчас меня это не злило, у каждого свои достоинства. Простодушный умнее, Дометий учёнее, Милий и Хальфсен знают языки и грамоту, есть ульверы ловчее и быстрее меня. Пока они идут за мной и слушают меня, их сила лишь укрепляет хирд. Но что, если кто-то посчитает меня недостойным?

— Тот живич… Суморок вроде бы, — я не сводил взгляда с лица Херлифа. — Ты не знаешь, что с ним стало?

— Знаю. Он умер, — Простодушный вообще не удивился вопросу и ни капли не испугался.

— Как он умер?

— Его убили. По моему повелению. Он ушел в глубокой обиде и явно рассказал бы всем о хирде: о нашем богатстве, о нашей силе и наших слабостях.

С трудом подавив гнев, я выдавил:

— А меня спросить не догадался? Не мне ли решать такие дела?

Херлиф вздохнул:

— Если отвечать по обычаю, тогда я скажу, что ты изгнал его из хирда и он больше не был под твоей защитой. Что я делаю с людьми вне хирда не так важно, если то не идет во вред. А если отвечать по сердцу, тогда я скажу, что защищал не только ульверов, но и твою семью. И прошу: не изгоняй того, кто знает твою силу. Лучше выставь его на бой против одного из нас или вели убить. Иначе я так и буду убивать тишком после.