Сага о Кае Лютом

— Копья!

К Флиппи тут же полетели копья, которые он ловил на лету. Одно было брошено второпях и должно было пройти сильно выше, но Дельфин ухитрился с места выскочить из воды так, что даже ступня мелькнула, перехватил его и ушел вниз. Одно за другим он вгонял копья в живот бьющейся твари. Лопнула одна цепь, дальний корабль медленно потянуло к рыбине, несмотря на усилия гребцов. Разошлась вторая цепь, разорванное кольцо с глухим стуком вошло в борт нашего драккара, и я даже смог разглядеть проглянувшее из доски железо, а хельта, что держал ту цепь, выбросило с корабля. Хельты бросили еще два гарпуна, те самые, что прошли мимо в первый раз.

Тварь висела в цепях, будто в паутине.

— Еще! Сами!

Толстые тяжелые копья, уже не с широким острием, а с длинным и узким, которым так удобно пробивать крепкие панцири и толстые шкуры, с басовитым свистом полетели в бугристую спину. Флиппи вгонял свои копья в брюхо твари, подныривая снизу.

Эх, сюда бы Энока! Он бы сразу сказал, куда надо бить. А так когда еще нащупаешь в этой громадине слабое место? Нельзя же ее всю истыкать копьями наугад?

Хотя Дельфин, видать, думал иначе. Когда на спине твари не осталось ни единого кусочка без копья, а море окрасилось в черный цвет, тварь наконец перестала рваться из цепей. Жизнь еще теплилась в ней, но уже едва-едва.

Флиппи пронзительно свистнул. Гарпунщики начали тянуть цепи к себе, подтягивая корабли к твари. Когда же драккары обступили ее вплотную, хирдманы начали выдергивать вогнанные копья, поначалу только те, до которых дотягивались. Едва лишь освободился кусок размером в четыре щита, туда перекинули толстую доску, один хельт пробежался по ней к телу твари и, не сходя с трапа, начал выдергивать другие копья. После очередного вытащенного острия, по твари пробежала крупная дрожь. Хельт тут же вбил копье почти в то же место, потом снова выдернул и снова ударил. Флиппи тем временем легко взлетел на борт нашего драккара, сдернул сбрую и тряхнул волосами. Кто-то протянул ему полотно для утирки, но он отмахнулся, не сводя горящего взгляда с твари.

На ее теле уже топтались трое воинов, по-прежнему не сходя с досок. Когда все копья были вытащены, черная жижа почти перестала течь из ран, лишь едва сочилась.

— М-да, упорная тварюга попалась, — весело сказал Дельфин. — Ставлю полмарки серебра на Стылого!

— Четверть марки на Черную Пятку! — ответили с другого драккара.

— Полмарки на себя! — рявкнул один из тех хельтов, что стояли на твари.

Они начали всаживать копья в полумертвое тело со всей силы, немало увеличенной за счет стаи, едва ли не до половины древка. Казалось, будто шкура рыбины не крепче опары, и любой может ее проткнуть.

— Почему не отдашь хускарлу? — спросил я у Дельфина.

— Они не пробьют.

— А сам почему не хочешь?

Флиппи уселся рядом, весь мокрый, однако даже не покрылся мурашками на холодном ветру.

— Когда получается, я всегда отдаю руны хирду. В сторхельты выбился первым лишь потому, что первым сталкиваюсь с тварью. И нередко случается, что именно мое копье убивает.

— С тварями на суше биться проще. Почему выбрал море?

— Не я выбрал море, а оно меня. Но за морских платят больше. На тех, что бегают по лесам и горам, ярлы посылают свою дружину или нанимают первый попавшийся хирд. А на морских всегда кличут мой хирд и хорошо платят. Даже за хельтовую тварь я беру не меньше пяти марок серебра.

Это и впрямь много по меркам Северных островов.

Рунная сила твари исчезла, и раздались радостные крики хирдманов. Кто-то всё же прикончил ее!

— А-а-а! — взревел тот хельт, что ставил на себя. — Вот оно! Тринадцатая руна! Давайте ваше серебро, сосунки!

— Расплата на берегу! — отозвался Флиппи. — Заканчивайте уже!

Все копья перекинули на драккары, и те же хельты вытащили топоры и начали вырубать глубоко засевшие гарпуны из твариного тела. Пара хирдманов прыгнула в море и нырнула, чтоб забрать копья, оставшиеся в ее животе. И не страшно им нырять в почерневшую от твариной крови воду?

— А для чего доски?

— Морские твари бывают всякими. Ядовитых много, есть с шипами или иглами, часто тоже отравленными. Есть твари, что жалят, как медузы. Я не одного воина так потерял. Потому велел, чтоб делали вот так.

— Бездна! — вскричал кто-то.

Я выглянул и увидел, как у одного рубщика из ноги торчит обломанная игла. Видать, неудачно попал по ней, переломил, и кусок иглы вошел ему под кожу. Он хотел было вытащить ее сам, но Живодер рявкнул:

— Нет! Нельзя!

Повернувшись к Флиппи, я тихо сказал:

— Пусть мой хирдман глянет. Он лучше всех управляется с ранами.

— По нему видно, — проворчал Дельфин и велел раненому перебираться на наш драккар.

Живодер не стал трогать саму иглу, для начала разрезал обмотки и портки так, чтоб видеть, куда она вошла.

— Если дернуть, обломится. Кусок останется в мясе. Будет гнить, вонять, придется резать ногу, — сказал бритт.

Хельт заметно побледнел.

— Сможешь вытащить? — спросил я.

Живодер пожал плечами:

— Если не будет дергать ногой, вытащу.

Флиппи схватил хельта за щиколотку, кто-то взял его же за плечи. Бритт вынул длинный острый ножик, вогнал лезвие в голень рядом с иглой и тут же вынул. Хлынула кровь, раненый дернулся было, закряхтел, сдерживая крик, но в сторхельтовых руках особо не потрепыхаешься. Живодер взял тряпицу, ухватил ей торчащий конец иглы и очень медленно потянул. Он доставал иглу целую вечность, но когда вынул, никто не смог сказать, обломилась она или нет. На всякий случай бритт приложил к ране сухой мох и перевязал.

— Это тянет кровь. Заберет много-много крови! Может, заберет и яд.

И тут хельта вдруг скрючило. Его тело выгнулось, плечи напряглись, руки изогнулись и затвердели, как камень.

— Яд, — выдохнул кто-то.

— Нет, — сказал я. — Сейчас так скрутит всех хельтов! Пусть уйдут с твари! Быстро!

Флиппи крикнул, чтоб уходили. Они едва успели. Один за другим все хельты начали валиться наземь, даже те, что не сходили с кораблей и лишь швыряли гарпуны с копьями.

— Скоро им станет лучше, — успокоил я Дельфина. — После сторхельтовой силы так часто бывает.

— Поэтому ты не захотел хускарлов…

— Они бы вовсе могли помереть.

Сторхельт из Флиппова хирда вырезал оставшиеся гарпуны. После этого хускарлы сели на вёсла, отвели корабли к ближайшему острову, там, по совету Живодера, развели костры и уложили хельтов поближе к огню.

К моему удивлению, хотя охота завершилась не прям весело, Флиппи выглядел довольным. Он переоделся в сухое, прошелся по своему хирду, перекинулся с каждым хоть парой слов, а потом сел возле меня, снял деревянную ногу и потер обрубок. Видать, нелегко ему дался этот поход.