Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

Говорила она с акцентом, но не с таким сильным, как у отца.

Миссис Штрассмер пошла на кухню, а Дэвид с мистером Штрассмером в гостиную.

На кофейном столике в гостиной стояла бутылка виски и стаканы. Виски было марки «Олд Оверхолт», что удивило Дэвида. Обычно этот напиток предназначался лишь для особых торжеств, вроде дней рождения, обручений, свадеб и тому подобного. Дэвиду не нравился ни вкус, ни запах этого виски, но мистер Штрассмер был другого мнения. Взяв бутылку, он сказал Дэвиду:

– Отличный шнапс.

Дэвид, улыбнувшись, забрал у него бутылку.

– Неразбавленное или с водой? – спросил он, откупоривая виски.

С давних пор существовало правило, что если бутылку открыли и не допили, то на стол она уже больше не попадает, и Дэвиду всегда было интересно, куда деваются открытые недопитые бутылки. Как выяснилось, они хранились в темном шкафу, дожидаясь дня своего освобождения.

– Неразбавленное, – ответил Штрассмер с некоторым трепетом, как показалось Дэвиду.

Дэвид налил ему виски.

– Извините, – сказал он, – себе я добавлю немного воды.

Как раз в этот момент в комнату вошла Роза, неся на подносе графин с водой.

– Я подумала, что вам это может понадобиться, – сказала она, улыбнулась и, поставив поднос на столик, ушла.

Дэвид разбавил свое виски водой и повернулся к Штрассмеру. Маленький немец поднял стакан.

– Ваше здоровье.

– Ваше здоровье, – ответил ему Дэвид.

Штрассмер залпом выпил свою порцию, слегка закашлялся и посмотрел на Дэвида увлажнившимися глазами.

– Ах! Отлично.

Дэвид кивнул и сделал глоток из своего стакана. Вкус был ужасный, даже с водой.

– Еще? – вежливо спросил он.

Отто Штрассмер улыбнулся. Дэвид наполнил его стакан, и маленький немец сел рядом с ним на диван.

– Значит, вы Дэвид, – сказал он, – много слышал о вас.

Дэвид снова улыбнулся и кивнул. Ну и вечерок предстоит, подумал он. Похоже, что к концу обеда скулы свернет от этих вежливых улыбок.

– Да, – продолжил мистер Штрассмер, – я много слышал о вас и уже давно хотел познакомиться с вами. Дело в том, что мы с вами работаем на одного и того же человека.

– На одного и того же человека?

– Да, на Джонаса Корда. Только вы – в кинобизнесе, а я – в производстве пластмасс. Мы познакомились с вашей матерью в прошлом году в синагоге. А когда разговорились, выяснилось, что моя жена Фрида приходится троюродной сестрой вашему отцу. Обе семьи из Силезии. – Мистер Штрассмер выпил и снова закашлялся. – Мир тесен, не так ли?

– Да, мир тесен, – согласился Дэвид.

Позади раздался голос матери:

– Ну, уже пора садиться за стол. Где же твой друг?

– Он должен быть с минуты на минуту, мама.

– Ты сказал ему, что в семь часов? – спросила она. – Дэвид кивнул. – Так где же он? Неужели он не знает, что если наступило время есть, то надо есть, иначе все остынет.

В это время раздался звонок в дверь, и Дэвид облегченно вздохнул.

– Вот и мой гость, – сказал он, направляясь к двери.

Перед Дэвидом стоял высокий, симпатичный молодой человек, ничем не напоминавший худого темноглазого мальчишку. Вместо вытянутого, острого носа, за который он и получил свое прозвище, Дэвид увидел тонкий, почти орлиный нос, замечательно сочетавшийся с крупным ртом и узким подбородком.

Остроносый улыбнулся, заметив на лице Дэвида изумленное выражение.

– Я пошел в клинику и исправил его, а то, согласись, нехорошо гулять по Беверли-Хиллз с истсайдским носом. – Он протянул руку. – Рад тебя видеть, Дэвид.

Дэвид пожал протянутую руку, она была твердой и теплой.

– Входи, – сказал он, – мама уже беспокоится. Обед готов.

Они вошли в гостиную. Мистер Штрассмер поднялся с дивана, а мать с сомнением посмотрела на Остроносого. Дэвид огляделся. Розы в комнате не было.

– Мама, – спросил он, – ты помнишь Ирвинга Шварца?

– Здравствуйте, миссис Вулф, – сказал Остроносый.

– Помню ли я Исаака Шварца? Конечно помню, но что случилось с твоим носом?

– Мама! – запротестовал Дэвид.

Остроносый улыбнулся.

– Все в порядке, Дэвид. Я исправил его, миссис Вулф.

– Интересно, как ты дышишь таким маленьким носом? Ты работаешь? – требовательно спросила мать Дэвида, – или все еще ошиваешься со шпаной возле гаража Шоки?

– Мама! – быстро сказал Дэвид. – Ирвинг теперь живет здесь.

– Так ты теперь Ирвинг, – сердито сказала мать. – Изменить нос тебе было мало, ты изменил еще и имя. А чем тебе не понравилось имя, которое тебе дали родители, а?

Остроносый рассмеялся и посмотрел на Дэвида.

– Я понял вас, миссис Вулф, но поверьте, со мной все в порядке, просто имя Ирвинг легче произносить.

– Ты учился в той же школе, что и мой Дэвид, так почему же тебе трудно произносить свое имя?

– Ну же, миссис Вулф, – сказал Остроносый, – Дэвид обещал мне суп с клецками. Я больше не могу ждать, весь день ходил голодный в ожидании вашего обеда.

Миссис Вулф снова недоверчиво посмотрела на него.

– Если будешь себя хорошо вести, можешь приходить на суп с клецками каждую пятницу.

– Постараюсь, миссис Вулф.

– Хорошо, пойду посмотрю, не остыл ли он.

Когда Дэвид представлял Шварца Штрассмеру, в гостиную вошла Роза. Она остановилась на мгновение в дверях, а потом сказала:

– Мистер Шварц? Рада вас видеть.

Ирвинг посмотрел на нее и протянул руку.

– Здравствуйте, доктор. Не предполагал, что вы знакомы с моим другом Дэвидом.

Роза пожала протянутую руку.

– Мы познакомились сегодня.

– Именно доктор Штрассмер и исправила мой нос, – сказал Ирвинг Дэвиду. – Она крупнейший специалист своего дела. Ты знаешь, что именно она оперировала в прошлом году Линду Дэвис?

Дэвид удивленно посмотрел на Розу. Вряд ли кто-нибудь сказал бы, что она врач. А операция Линды Дэвис, действительно, наделала много шума. Лицо актрисы было изрезано осколками в результате автомобильной катастрофы. Но когда через год она вновь появилась перед камерой, следы практически были незаметны.