Сальватор

– Мсье Морен.

– Подождите.

И секретарь вполголоса зачитывает сведения, которые он собрал о господине Морене.

«Господин Морен, оптовый торговец сукном. У него в Лувье фабрика. Человек весьма влиятельный, лично имеет от восемнадцати до двадцати голосов. Характер слабый. Выступал сначала под красным, затем под трехцветным и наконец под белым флагом. Готов, в зависимости от личной выгоды, поддерживать любой цвет радуги. Имеет сына, парня непослушного, неблагодарного и ни на что не пригодного, который уже начал проматывать его состояние. Несколько дней тому назад он обратился к господину графу с письменной просьбой куда-нибудь пристроить сына».

– Это все, Бордье?

– Да, господин граф.

– Который из Моренов сидит в приемной, Батист?

– Молодой человек лет двадцати восьми – тридцати.

– Значит, это сын.

– Он пришел за ответом на письмо папаши, – тонко подмечает Бордье.

– Пригласите его, – говорит с отчаянием граф Рапт.

Батист открывает дверь и произносит имя господина Морена.

В кабинет графа Рапта входит развалочкой, не дав слуге возможности до конца произнести свое имя, молодой человек эдак двадцати восьми – тридцати.

– Мсье, – говорит этот молодой человек, не дожидаясь, когда господин Рапт или секретарь обратятся к нему, – я сын господина Морена, торговца сукном, избирателя и выборщика из вашего округа. Мой отец недавно написал вам, чтобы попросить о…

Господин Рапт, стараясь не показаться забывчивым, прерывает его.

– Да, мсье, – говорит он, – я действительно получил письмо вашего отца. Он просит меня в нем найти вам какое-нибудь место. И заверяет меня, что, если я смогу быть вам полезным, я могу рассчитывать на его голос и на голоса его друзей.

– Мой отец, мсье, самый влиятельный человек в квартале. И считается в округе самым ревнивым сторонником трона и алтаря… Да, хотя и не так часто ходит слушать мессу: у него много дел. Но вы ведь знаете, все эти внешние атрибуты, гримасы! Не так ли? Кроме этого, он очень любит порядок. Он жизнь отдаст за человека, которого выберет. Я говорю вам это, мсье граф, для того, чтобы вы знали: коль он выбрал вас своим кандидатом, он будет упорно сражаться с вашими противниками.

– Я счастлив, мсье, узнать о том добром мнении, которое сложилось относительно меня у вашего отца. Постараюсь и впредь оправдать его. Но давайте вернемся к вам: какое место вы хотели бы получить, мсье?

– Если честно, господин граф, – сказал молодой человек, развязно похлопывая тростью по голенищу, – я очень затрудняюсь ответить.

– Что вы умеете делать?

– Не очень-то многое.

– У вас есть юридическое образование?

– Нет. Я ненавижу адвокатов.

– Может быть, вы изучали медицину?

– Нет. Мой отец ненавидит врачей.

– Может быть, вы артист или художник?

– В детстве я научился играть на флажолете и рисовать пейзажи, но потом забросил все это. Отец оставит мне тридцать тысяч ливров ренты, мсье.

– Но вы по крайней мере учились, как и все?

– Чуть меньше, чем все, мсье.

– Вы закончили коллеж?

– У этих продавцов супа так неприятно находиться! Здоровье мое от этого страдало, и отец забрал меня оттуда.

– Но чем же вы в настоящий момент занимаетесь?

– Я?

– Да, вы, мсье.

– Да ничем… Вот поэтому-то мой дорогой папочка и хочет, чтобы я чем-нибудь занялся.

– Значит, – с улыбкой продолжал господин Рапт, – вы продолжаете учиться?

– Ах! – сказал господин Морен-сын, откидываясь на стуле, чтобы вдоволь посмеяться. – Как здорово вы сказали! Да, я продолжаю учиться. О, господин граф, я сегодня же вечером повторю вашу шутку в клубе.

Господин Рапт взглянул на молодого человека с выражением глубочайшего презрения и задумался.

Затем, после непродолжительных раздумий, спросил:

– Любите ли вы путешествовать, мсье?

– Это моя страсть.

– Значит, вы уже куда-то ездили?

– Никогда. В противном случае путешествия мне, вероятно, надоели бы.

– В таком случае я добьюсь, чтобы вас послали с миссией в Тибет.

– И должность дадут?

– Черт возьми! Да кто же ездит за границу без должности?

– Так я и думал. И какую же я займу должность? Скажите же! – произнес господин Морен-сын с видом человека, который полагает, что ставит ближнего в крайне неудобное положение.

– Вы будете назначены на должность генерального инспектора метеорологических явлений на Тибете. Вы ведь знаете, что в Тибете происходит много разных явлений?

– Нет. Я знаю только тибетских коз, из которых изготовляется кашемир. Но мне ни разу не пришло в голову потрудиться сходить в Ботанический сад, чтобы посмотреть на коз, которые туда были недавно доставлены.

– В таком случае вы сможете увидеть их на воле. Это намного интереснее.

– Конечно. И прежде всего потому, что так можно узнать их поближе. Но вам придется из-за меня кого-то убирать с этой должности?

– Успокойтесь, этой должности пока не существует.

– Но если ее не существует, мсье, – воскликнул молодой человек, решив, что его разыгрывают, – как же я смогу быть назначен?

– Ее введут специально для вас, – сказал граф Рапт, поднимаясь и тем самым давая понять господину Морену, что аудиенция закончена.

Последние слова граф произнес таким серьезным тоном, что они убедили молодого человека.

– Будьте уверены, мсье, – сказал он, приложив руку к груди, – в моей личной признательности и в глубокой и действенной признательности моего отца.

– Рад был встретиться с вами, мсье, – сказал граф Рапт.

Бордье позвонил. Появился слуга, чтобы проводить господина Морена-сына. Тот, выходя из кабинета, воскликнул:

– Какой великий человек!

– Какой идиот! – произнес господин Рапт. – Подумать только: такой человек, как я, вынужден угождать таким людям, как этот!..

– Кто там следующий, Батист? – спросил секретарь.

– Господин Луи Рено, аптекарь.

Наши читатели, конечно же, вспомнили этого славного аптекаря из предместья Сен-Жак, который приложил столько стараний, помогая Сальватору и Жану Роберу пустить кровь Варфоломею Лелонгу, которому угрожал апоплексический удар вследствие того головокружительного спуска, который заставил его совершить Сальватор в ночь на первый день поста.

Именно в его дворе, если помните, молодые люди услышали нежные звуки виолончели, которые привели их к нашему приятелю Жюстену, с которым мы вскоре встретимся в том месте, где он скрылся с Миной.