Самая яркая звезда на небе

Он расслабился и придвинулся ближе, стоило ей начать целовать его в ответ, обвивая её своими руками. Его язык проскользнул по щели её губ, требуя входа.

Не успела она открыть рот, как он, не мешкая, обхватил ладонями её лицо, углубляя поцелуй. Он проводил своим языком по её, пробуя её на вкус. Райское ощущение. Наконец, он получил то, чего желал многие месяцы. Он представлял это так много раз: какой будет её кожа на ощупь, какой она будет на вкус, какие звуки она будет издавать.

Его пальцы запутались в гриве её буйных локонов, и он крепко схватил её волосы в кулак. Вторая рука держалась за её бедро, удерживая её на месте, чтобы убедиться, что она не отодвинется.

Ему нужно было, чтобы она знала, как сильно он её вожделел — что она с ним творила. Как он сходил от неё с ума. Каждый день ему казалось, будто он теряет себя всё сильнее. Ведьма преследовала его повсюду, куда бы он ни пошёл.

Он собирался затащить её в свой тёмный мир. Осквернить её душу и навсегда приковать к себе.

Его зубы прикусывали её нижнюю губу. Она стонала. Он вдыхал этот звук, толкая её, пока не прижал её к зеркалу. Не разрывая этот дикий поцелуй, он обхватил её задницу обеими ладонями и поднял на край раковины.

Ему нужно, чтобы она была ближе. Раздвинула колени. Будет так просто задрать её юбку, отодвинуть в сторону трусики и погрузиться в неё. Почувствовать, как горячее, мокрое влагалище поглотит его.

Блядь!

Он простонал, когда ощутил давление её рук, скользнувших вверх по его груди. Она касалась его. Хотела его. Вес её пальцев жёг, как райское пламя преисподней. Он чувствовал её голод в отчаянии этого поцелуя. Они потеряют самих себя. С каждым движением языков, переплетением вздохов, касанием тел. Они задыхались друг напротив друга.

Ему нужно больше! Больше её кожи, прижатой к нему. Больше хриплых стонов и сдавленных криков. Ему нужно было почувствовать мокрое тепло между её ног. Попробовать больше. Поглотить каждый её дюйм.

Он схватил её колени и раздвинул их в стороны, прижавшись своими бёдрами к её. Она вздрогнула, когда почувствовала, каким он был твёрдым, придавив её всем своим телом.

Какая же она горячая. Всё его тело гудело от электричества. Его ладони скользнули под джемпер, наслаждаясь жаром её кожи, стоило ему дотянуться до её талии.

Остановит ли она его, если он опустится ниже? Если погладит её между невероятными, обхватившими его бёдрами? Если погрузит пальцы в её пламенное нутро, чтобы почувствовать, насколько она мокрая? Он хотел попробовать её на вкус. Он хотел, чтобы она кончила так сильно, что будет умолять его, чтобы он её трахнул. Она никогда не покинет его.

От того, как он держал её талию, могут остаться синяки. Может, он оставит на ней отметины — он надеялся на это. Каждый раз, когда она будет смотреть в зеркало, она будет думать о нём. Вспоминать то, что между ними было.

Она провела своими руками вокруг его плеч, запуская пальцы в его волосы. От этого движения она коснулась его ноющего члена. Оба простонали. Его член дёрнулся. Том почувствовал, что нарастает то самое стесняющее чувство. Она потёрлась о него снова — и снова. Между ними нарастало опустошающее трение.

Поцелуй стал отчаянным. В нём смешались переплетающиеся языки и отражающиеся эхом стоны. Он был готов задохнуться в её губах. Он прижал её к своему телу, потеревшись о неё с удовлетворённым хриплым стоном.

В ответ она пискнула. Он разорвал поцелуй и прижался своим лбом к её. Потрясающий румянец эротично заливал её лицо. Он выжжет этот образ в своей памяти.

— Охуительно. Красивая, — сказал он вслух, не осознавая этого. Она взглянула на него с затуманенным взглядом и припухшими губами. Это сделал он. Всё это. Она была его.

— Риддл… — выдохнула она, когда он поцеловал её вдоль челюсти. Мерлин, его имя, сорвавшееся с её губ. То, с каким придыханием она это сказала. Он рисовал в своих фантазиях, как это прозвучит, слышал в своих снах. Реальность оказалась гораздо слаще.

— Такая идеальная… — он оставлял дорожку поцелуев вниз по её шее. Она наклонила голову, чтобы дать ему лучший доступ. Чуть выше точки пульса он прижался к ней, прикусывая и жёстко посасывая.

— О, Мерлин! — простонала она между резкими вздохами. Он успокоил жжение своим языком. Останется синяк. От этой мысли его член стал лишь твёрже.

— У тебя голос ангела, Гермиона.

Его губы двигались по её коже, а руки проводили вдоль по спине. Мягкой. Нежной. Идеальной. Каждый её дюйм.

Он вновь прижал её к зеркалу, изменив угол:

— И ты моя! — прошипел он.

— Ой! Я — м-хм, — они уже жёстко тёрлись друг о друга. Двигались в бешеном ритме.

— Ты потрясающая, Гермиона, так чертовски хороша.

Она крепко зажмурилась. Стонала с его именем на губах. Может, у него получится заставить её кончить. Он хотел это увидеть. Ему нужно было это увидеть. Желание поглотило его.

Это будет прекрасно. Просто идеально. Ох уж эта ведьма.

— Моя! — это было выше его сил.

Её глаза распахнулись. Она была так близко…

— Думаешь, с Лонгботтомом всё в порядке? — спросил голос из-за открывшейся двери. Том с Гермионой замерли, забыв, где они находятся. Сосутся в туалете для мальчиков. Это отвратительное место для траха.

— С ним всё будет хорошо. Но ты потом видел Крокетта? Он вёл себя, будто гордится этим, — их вот-вот застукают. Гермиона тихонько вскрикнула и спряталась лицом в грудь Тома, будто пытаясь в нём исчезнуть. Он не был уверен, что она вообще дышит.

Какая-то часть Тома хотела, чтобы они увидели. Чтобы все увидели, что эта ведьма его, но ещё он хотел закрыть её своими руками.

Второй инстинкт победил, и он закрыл её своим телом насколько это было возможно.

— Удивительно после того, как он — эм… — мальчик замер.

— Том! — сказал один из них. Том свирепо посмотрел на двух обломщиков, прижимая Гермиону ближе. Они не смогут её увидеть оттуда, где стояли, но заметят её ноги, свисающие по бокам от Тома. Чем сейчас занимался Том, вопроса не стояло.