Самая яркая звезда на небе

Том наблюдал, как высунулся её язык и облизнул губы. Он всосёт этот язык, стоит дверям за ними захлопнуться.

Снег мягко падал на её локоны. Нос порозовел от холода.

— Бармен сказал, что у них есть свободный номер. Мы могли бы вернуться утром, когда «Сладкое королевство» откроется, — он обвёл рукой здание — или огромный кубик льда? Было трудно различить.

— Мы не можем делить комнату! — пискнула Гермиона, скрестив руки на груди от возмущения. Её лицо очаровательно, разъярённо нахмурилось — как у славного маленького льва.

— Я бы предложил переночевать на пороге «Сладкого королевства», но на улице мороз, и это не кажется удобным.

— Ты что, смеёшься?

— Нет.

— Это несмешно!

— Я не смеюсь.

— А выглядит, будто смеёшься надо мной! — Гермиона упёрла руки в бёдра и сжала губы в жёсткую ниточку. Уголки его рта дёрнулись, но он боролся с тем, чтобы удержать широкую улыбку от её комично надутых губ. Сейчас она это точно не оценит.

— Честное слово, я не смеялся, — повторил он.

— Лжец из тебя никчёмный, Том! — сказала она. Вообще-то, он потрясающий лжец, но он не собирался оспаривать это заявление. — Не вижу в этом ничего смешного! — фыркнула она и вернулась к своему расхаживанию, глядя под ноги туда, где собралось много снега. Он почти разглядел панику под её кожей.

Чёрт побери. Какой бы потешной ни была ситуация, он не собирался замерзать этой ночью. Его ведьма просто упрямится.

Том подошёл ближе:

— Гермиона, перестань, — его пальцы коснулись её плеча. Он представлял, что её красное пальто мягкое, но от лютого мороза его кожу укололо от боли при прикосновении.

Она остановилась и скептично на него посмотрела.

— Я собираюсь обратно в «Три метлы», — у него был целый кошелёк галлеонов в кармане. Этого хватит на ночь. — Я бы хотел, чтобы ты тоже пошла, но я не стану тебя заставлять. Как пожелаешь, — он решил не добавлять, что хочет въебать её в матрас.

Гермиона моргнула раз, другой, третий и, наконец, заговорила:

— Ладно, — тихо прозвучал её голос в странной зимней тишине. — Я вернусь в «Три метлы» с тобой, — его глаза остекленели, заполонив мысли образами её нежной кожи и обнажённого тела. Несмотря на кусачий мороз, кровь прилила к его члену. — При одном условии.

— Каком? — спросил он, отвлекаясь на фантазии о всех вещах, которые наконец-то проделает с ней, когда они наконец-то останутся одни.

— Я не буду с тобой спать.

Его резко выбросило в реальность:

— Сильно сомневаюсь, что там будет несколько кроватей…

— Я не это имела в виду, и ты знаешь это.

Какого хуя?

— Эм… — начал он. Неужели она рассчитывала, что они просто лягут спать? Да он ни за что не уснёт с ней под боком. — Ладно, — сказал он, но его выражение лица сказало другое. Не было смысла это скрывать.

— Я могу лечь на полу…

— Ни за что, — она просто нелепа.

— Мы не можем разделить кровать! — пискнула она.

— Ты не будешь спать на полу, Гермиона.

— Тогда что ты предлагаешь? — фыркнув, спросила она. Том знал, что именно хотел предложить, но, наверное, она на это не согласится. Пока.

Чёрт… это будет долгая, досадная ночь.

— Слушай, Гермиона, здесь охренительно холодно. Я хочу согреться, — они были на грани. То, что он подразумевал под теплом, не было потиранием рук у камина.

Она сердито смотрела на него. Когда она ничего не сказала, он стал раздражённее:

— Я не буду даже касаться тебя, если тебе от этого легче, — ему стоило сказать, что он собирается проклясть обе свои руки. Когда они разделят кровать, ничто не остановит его пальцы от того, чтобы найти её. Тёплую и мягкую. Невинную и сладкую. Какая-то его часть жалела, что он не предложил уснуть на пороге «Сладкого королевства».

— Хорошо.

— Хорошо?

— Да.

Вместе они потащились сквозь снег обратно в «Три метлы». Должно быть, она почувствовала его напряжение, потому что перед тем, как зайти в двери, она схватила его за руку и сжала её. На ней были перчатки, и мягкая ткань обернула его пальцы.

Толпа практически рассосалась. Оставалось лишь несколько незнакомцев, заканчивающих последние напитки с друзьями. Бармен вытащил палочку. С лёгким взмахом посуда собралась в раковине позади него.

— Я сниму номер, — сказал Том, доставая кошелёк с монетами.

— Я не позволю тебе заплатить!

— Ты работаешь в «Дырявом котле», едва ли зарабатывая сикли на выживание. Я всё оплачу.

— Как будто ты катался в галлеонах, пока рос в приюте, — хмыкнула она. Том закатил глаза, но не ответил. — Я не могу позволить тебе заплатить, Том. Это была моя подарочная вылазка на твой день рождения.

— Гермиона, у тебя достаточно денег, чтобы оплатить номер?

— Да!

— А сколько останется после?

Она нахмурилась, но не ответила.

— Так я и думал.

Гермиона не собиралась спорить и просто перестала отвечать.

Бармен нахально ухмыльнулся Тому, когда тот попросил номер. Краснея, Гермиона осматривала помещение, возможно, в поисках бочки медовухи, в которой могла бы утопиться. Том протянул необходимые галлеоны.

— Двенадцатая комната. Лестница слева, — сказал мужчина, бросив Тому большой латунный ключ перед тем, как вернуться к вытиранию шеренги чистых кружек.

И вот так они нашли себе комнату на ночь. Вместе. Одни. И он пообещал, что не коснётся её.

Если бы она была кем угодно ещё, он бы отбросил пустое обещание и ухватился бы за свою возможность. В конце концов, он отличный лжец. Когда они окажутся в комнате наедине, она будет полностью в его власти. Уязвимая перед его желаниями. Он сможет сделать с ней всё, что захочет. Получить всё, о чём мечтал. А потом, в худшем случае, исправить её воспоминания.

Он скривился от этой мысли. Гермиона гениальна. У неё наготове будет контрпроклятье, если он вновь попытается ворваться в её разум. Она единственная, кто шёл на шаг впереди него. Он не понимал, как ей это удавалось. В её будущем была какая-то база знаний о нём? Из какой эры она заявилась?

Том взглянул на неё. Её глаза устали, но в них всё равно оставался золотой отблеск. Её волосы, которые раньше ниспадали нежными локонами на плечи, теперь были ещё необузданнее обычного. Она стянула их в неряшливый пучок на макушке, открыв свою тонкую шею.

Какая же она красивая… А он пообещал её не трогать.

Это не означало, что не сможет наблюдать, как она спит. Провести пальцами по её коже, пока она лежит в блаженном неведении. Почувствовать её дыхание на своей шее. Он отчаянно нуждался в каждой крохе, которую мог заполучить.