Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
— Я знаю — кхм — я знаю, что такое бренди.
— Уверен? Ты пьёшь как салага.
— А ты-то знаешь, как его употребляют? — он сердито смотрел на неё, но в его взгляде не было настоящего гнева.
— Я работаю в «Дырявом котле». Я подавала тонну алкоголя. Так и учишься различать неопытных выпивох.
Том приподнял бровь и сделал неуверенный глоток, передав ей стакан.
— Если хочешь выглядеть поистине претенциозным, — широко улыбнулась она, — можешь покрутить бокал и вдохнуть, а потом сделать драматичный глоток. У этого дымный аромат с ноткой инжира, — она перекатывала
— Правда?
— Не знаю, может быть. Сложно сказать. По большей мере оно просто жжётся, — она наколдовала стакан и отлила щедрую порцию Тому. Она не собиралась пить всё сама и проводить ночь на полу в ванной.
— Ты раньше это делала, — сказал Том. Это был не вопрос. Она скрестила лодыжки, наслаждаясь огнём, согревающим её замёрзшие ноги.
— Однажды. Мы пили с друзьями. Играли в игры на выпивание несколько лет назад, передавая по кругу бутылку, — Гермиона подняла бокал бренди.
— Что за игры? — Том наклонился вперёд на стуле, устремив на неё взгляд тёмных глаз.
— Эм, ты когда-нибудь играл в «Я никогда не…»? — он покачал головой. Так она и думала. — Смотри, кто-то говорит что-то, чего никогда раньше не делал, а если кто-то из группы это делал, он должен сделать глоток. Было нечестно, потому что мы так хорошо друг друга знали, — она улыбнулась от тёплого воспоминания, свернувшись обратно на кровати, зарывшись в гору мягких подушек.
Том молча на неё смотрел. Она снова пробежала рукой по трансфигурированной ночной рубашке.
— Я за, ты первая, — сказал Том.
Он правда хотел играть? Гермиона подумала об этом. При условии, что она ничего не расскажет о своём прошлом. Она всегда могла быть неопределённой.
— Я никогда не… эм… — Гермиона перебирала свой разум в поисках чего-то безобидного, — не жульничала с домашней работой.
Том не выпил. Он пожал плечами:
— В чём смысл жульничать? — для него, конечно, не было. Том Риддл был гениален. А ещё красив… Гермиона покраснела и посмотрела в свой бокал бренди.
— Я никогда не делил ни с кем кровать, — сказал он.
— Я не верю в это, — она подумала о том, как Вальбурга повисла на его руке во время танцев.
Он покачал головой.
— Даже не с Вальбургой? Правда?
Он фыркнул, но ничего не сказал.
Гермиона на секунду остановилась, а потом сделала глоток.
— С кем? — его глаза сузились. Том мог перейти от плутовского вида до ужасающего за считанные секунды.
— Что?
— С кем ты делила кровать, Гермиона?
Он явно всё не так понял.
— С моей подругой, Джинни. Когда я оставалась у неё дома, мы вместе спали в её комнате, — его ярость отступила. — Мы с мамой тоже иногда спали вместе на каникулах. Я никогда раньше не спала в одной кровати с парнем, — сказала она. — Думаю, я не смогу сказать этого после сегодняшнего.
Том наклонился вперёд, уперев локти в колени. Именно тогда она заметила, как была расстёгнута его рубашка. Гермиона старалась не раскрывать рот. Ей потребовались все её силы, чтобы сохранить самообладание. Когда он расстегнул пуговицы? Его грудь… Его кожа казалась такой гладкой.
Кремовой и безупречной в свете огня. Его тёмные волосы всё ещё были слегка влажными от снега. Его пухлые губы изогнулись в улыбке.Гермиону с головой накрыло влечение к нему, несмотря на то, что знала, каким человеком он может стать. Он держался уверенным и умным. От него исходила сила. Она была магнетической.
Его взгляд прослеживал каждый контур её лица, словно пытаясь запомнить его. Как будто она занимала всё его внимание и завладевала всеми его мыслями, просто находясь здесь. Ощущение было… сильным.
— Уже не так решительно настроена спать на полу?
— Нет, ты обещал не касаться меня, — какая-то её часть жалела, что согласилась на это.
Том поморщился:
— Да, — отпил он из своего стакана. — Сейчас я жалею о своём обещании.
Её желудок кувыркнулся. Она тяжело сглотнула. Маленькая комната внезапно показалась удушающей. Может, открыть окно и чёрт с ним, со снегом? Его стул был так близко к кровати. Он придвинулся?
Гермиона открыла рот для ответа, но не смогла придумать, что сказать.
Она прочистила горло:
— Я никогда не была в гостиной Слизерина.
— Да ты издеваешься.
— Нет, пей!
— Мы теперь пакостим друг другу? — он провёл рукой по волосам. Гермиона смотрела на одну капельку, упавшую на его лицо и скатившуюся по его шее. Она отвернулась и вновь сосредоточилась. С Крамом таких проблем не было. Она всегда держала себя в руках.
— Без понятия, о чём ты говоришь. Ты прекрасно знаешь правила игры, разве нет? — она невинно хлопала ресницами.
— Ладно, — он сделал глоток. Их стаканы уже почти опустели. Возможно, оставалось по несколько глотков. — Я никогда не шнырял по туалетам, в которых не должен был быть.
— Я никогда не тащилась за девушкой в туалет, в котором её не должно было быть.
— Я никогда не манипулировал Слагхорном, чтобы получить доступ к запретной секции.
— Я никогда не использовала ни на ком легилименцию.
— Я никогда не работал в «Дырявом котле».
— Я никогда не жила в приюте.
— Я никогда не целовал Барнабаса-хуева-Куффа, — сказал он.
Гермиона нахмурилась:
— Как ты узнал об этом? Никто не должен был об этом знать, — это было один раз. После того как он пригласил её на Зимний бал. Она не ожидала такого поворота событий. Не знала, что делать, когда его губы коснулись её губ. Она замерла и ждала, когда всё закончится.
Но они ведь там были одни. Ведь так?
— Поэтому ты поцеловала его в тайном коридоре, куда никто не ходит? — спросил Том, в его голосе прозвучал сарказм, но она не упустила и злость. Намёк на темноту, исходящий от его рта. Поцелуй привёл его в ярость.
Гермиона прикусила губу, глядя в огонь, не в силах встретиться взглядом с его нахмуренными бровями:
— Я удивилась, когда он меня поцеловал. Я не ожидала этого и не знала, что делать, когда это началось, поэтому просто позволила всему случиться, — она не знала, почему ей казалось, что она должна объясниться с Томом. Они же не встречались в то время. Он не имел на неё никаких прав. Да и сейчас они не встречались… разве нет?