Самая яркая звезда на небе

— Как ты вообще смог уже организовать сюрприз? Прошло всего лишь несколько часов.

Он не ответил на этот вопрос.

— Ладно. И когда я его получу?

— Сегодня днём.

Она сделала ещё один глоток кофе и с интересом разглядывала его.

— Ладно… а когда днём? — спросила она.

— Пытаетесь вписать меня в своё занятое расписание, мисс Грейнджер?

Она широко улыбнулась ему:

— Всего лишь стараюсь прикинуть природу этого сюрприза.

— Разве это не противоречит самой его сути? — спросил он, будто это не он донимал её несколько часов, пока она не раскрыла ему свои планы.

— Вовсе нет! В отличие от тебя, я не буду вести себя как младенец и всё время жаловаться на то, что ненавижу сюрпризы. Я даже подыграю и прекрасно проведу время.

— Я не вёл себя как младенец… — ворчал он. Его надутый вид был бесценен.

Она не смогла сдержать смеха:

— Жаловался ты уж точно как ребёнок! — хихикнула она.

— Да было бы тебе известно, я прекрасно осведомлён о том, как жалуются дети, поскольку я вырос в доме с их бесконечной чередой.

— Понятно, значит, ты научился своим техникам истерик из первых рук.

У него отвисла челюсть в выражении полного неверия. Она пожалела его:

— Спасибо, Том. Я с нетерпением жду, что бы ты ни придумал.

Они сыграли раунд волшебных шахмат после обеда, используя старый школьный набор в библиотеке. Фигурки повидали множество битв. Шахматные солдаты никого не слушались. Они уничижительно смотрели на Гермиону и Тома, каждый раз, когда им приказывали двигаться. Том имел хоть какое-то влияние на свои чёрные фигуры, но белые Гермионы всё время с ней спорили. В итоге они начали ссориться между собой, что переросло в настоящую потасовку.

Том весело наблюдал, как фигуры Гермионы кричали о гражданской войне. Мадам Пинс подошла, чтобы узнать, что за шум. Она была немного более благодушной во время каникул и позволила им играть в библиотеке.

— Они опять дерутся? Они так делают. Белая королева особенно злится, когда захватывают левую ладью. Ходят слухи, что между ними роман. Из-за этого между остальными шахматными фигурами царит напряжение.

Гермиона посмотрела на доску. Упомянутая ладья лежала в щепках возле неё.

— Вы хотите сказать, чтобы сохранить короля, мне ещё нужно приглядывать за левой ладьёй во избежание узурпации власти? — спросила Гермиона.

— И за самой королевой, у неё было множество романов, если честно. В прошлом году это был конь. Чтобы выиграть этими фигурами, важно знать текущие сплетни. Несколько лет назад, до того, как я начала здесь работать, у неё были отношения с одной из чёрных фигур. Весь набор был непригоден к использованию, пока не закончилась эта интрижка, — смеялась под нос мадам Пинс. Гермиона нахмурилась. Она могла бы это упомянуть, когда они брали шахматы.

Том хихикал вслед мадам Пинс.

— Ой, цыц. Я проигрываю из-за слишком бурной личной жизни своей королевы!

— Называй вещи своими именами, Гермиона. Она шлюха.

— Да как ты смеешь пристыжать её за бесстыдство! Чем она занимается в свободное время, тебя не касается! И откуда я могла знать об оговорках этого набора? — Гермиона бросила на него уничтожающий взгляд, которым так эффективно затыкала Рона и Гарри. К сожалению, Том рассмеялся громче. Похоже, она теряла хватку.

— Говори, что хочешь, Гермиона, но ты отвратительно играешь в шахматы, какими бы они ни были.

— Думаешь, ты мог бы лучше совладать с белыми? — спросила она.

— Да, — ответил он без колебаний.

— Хочу на это посмотреть.

— В следующий раз, — широко улыбнулся он, — я буду играть за белых и покажу тебе, как это делается.

Гермиона не переставала дуться о шахматах, следуя за Томом по коридору. Он вёл её вниз по нескольким пролётам лестниц и за угол, пока, наконец, не встал перед большой картиной с миской фруктов.

— Кухни? — спросила она.

Он приподнял бровь:

— Ты знаешь, где кухни?

— Конечно, мне Гасси рассказала, — солгала она. Будем надеяться, она была убедительной. Она уже и так показала слишком много знаний о школе. Они могли бы соперничать со многими подолгу работающими профессорами. Даже с профессором Биннсом.

Иногда ей следует строить из себя дурочку.

От одной мысли у неё заболел живот.

Том пощекотал грушу на картине, отчего она распахнулась на петлях, явив вход в кухни Хогвартса. Десятки домовых эльфов бегали по комнате. Многие повернулись, чтобы им поклониться, отчего у них хлопали, как у летучих мышей, уши.

— Господин Риддл, Зули приготовила истребованные ингредиенты! — провозгласил один из эльфов, подбегая, чтобы с ним поздороваться. Эльф был худым, с узловатыми коленками, ярко-зелёными глазами и множеством торчащих из ушей белых волос. Судя по её тонкому голосу, Гермиона сразу поняла, что это эльфийка.

— Мы можем помочь чем-то ещё? — спросил другой домовой эльф.

— Не хотите ли чего-нибудь выпить, мисс?

— Господин Риддл, мы можем предложить вам торт?

— Не желаете ли чего-либо?

Каждый домовой эльф говорил одновременно. Гермиона осматривала толпу, инстинктивно выискивая Винки или Добби. Никого из них здесь не было. Хоть и понимая это, её одолело желание увидеть знакомое лицо.

Гермионе пришлось прикусить язык о защите прав домовых эльфов. Сейчас было не время возвращать к жизни Г. А. В. Н. Э.

— Что ж, это и есть сюрприз? — спросила она, глядя на ликующих эльфов вокруг.

— Нет, — сказал он, показывая на длинный стол посреди комнаты. — Вот сюрприз.

Стол был полностью заставлен огромными мешками муки, сахара, мисками со сливочным маслом и различными другими ингредиентами для выпечки. Стопка посуды всех размеров расположилась возле нависающей кучи противней.

— Что это? — у неё сжалось сердце. Она уже догадывалась, но ей нужно было убедиться наверняка.

— Мы будем печь рождественское печенье, — он едва успел закончить предложение, как она встала на носочки и поцеловала его.

····?·* ?? ?*·?····

— Ты запомнил? — бессвязно бормотала она. — Я сказала это вскользь. Я не думала, что ты… я… — её глаза наполнились слезами. Он поморщился от этого вида. Он ненавидел, когда она плакала. Что он опять сделал не так?