Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
— Полагаю.
Ему потребовался почти весь третий курс, чтобы отточить их. Неправильно наложенное защитное заклинание может быть смертельным.
— Как ты избежал ограничений об использовании магии несовершеннолетним? — спросила она.
— Для этого тоже есть щитовые чары, — пожал он плечами. Он сказал это непринуждённо, хотя на самом деле не мог сосчитать, сколько часов проработал над этим чёртовым заклинанием.
— Ты придумал, как обойти министерский Надзор за магией несовершеннолетних?! — она не выглядела рассерженной, скорее изумлённой.
Он ухмыльнулся, а
— Разве не одиноко оставаться там одному? — она оперлась подбородком на руку и смотрела на него такими открытыми и честными глазами. Ему не было особенно одиноко, у него было много дел, чтобы занять своё время.
— Иногда бывает — не видеть никого всё лето… — он нахмурился в своей наилучшей жалостливой манере. Может быть, если бы она считала его одиноким, то навестила бы летом. Возможно, всё закончится не сегодня — не в этом году.
Они продолжали непринуждённо беседовать, пока толпа вокруг них увеличивалась. Время текло и текло без всякого смысла — пока она не сказала:
— Уже поздно. Может, нам пора возвращаться?
Он не ответил, уклонившись от вопроса:
— Мой день рождения почти закончился.
— Полагаю, да…
— Откуда ты знаешь, что сегодня мой день рождения? — спросил он.
— Слагхорн, — рассмеялась она, дав ему ответ.
— Вы разговаривали обо мне? — он выглядел подозрительно.
— Нет! Это… просто всплыло.
— Всплыло…
— Он обмолвился мимоходом.
— Он мимоходом говорит о моём дне рождения с другими учениками?
— Эм… Наверное. Он упомянул это, когда ты весь из себя надутый выбежал из Большого зала на Рождество. Он сказал, что ты всегда остаёшься на Рождество и свой день рождения.
— Я не надулся, — он сморщился от этого слова.
— А как бы ты это назвал? — широко улыбнулась она. Бокалы звенели, а смех наполнил воздух, пока собиралась огромная толчея.
— Хм-м… Сексуально озадачился.
— Я — эм — а что тебя сексуально озадачило в том, что я подарила тебе пакет конфет из «Сладкого королевства»? — она путалась в словах. Накручивала волосы на палец.
Она не сбежала от этой мысли. Уже что-то.
— Большинство вещей, которые ты делаешь, меня одновременно возбуждают и озадачивают, — сказал Том. Его голос стал ниже. Её зубы впились в нижнюю губу, а его глаза проследили за этим движением. Может ли он поцеловать её? Здесь и сейчас? Наклониться через стол…
Она отвернулась от него, его взгляд был слишком пронзительным для неё.
Её кожа приняла глубокий пунцовый оттенок, когда Гермиона подняла свою кружку и сделала большой глоток. Он знал наверняка, что это только для того, чтобы скрыть своё пылающее лицо. У неё закончилось сливочное пиво.
— Я принесу нам добавки, — произнёс он. Все заказы проходили через бармена, так как официанты ушли час назад. Было уже поздно, но он не был готов вернуться в замок и позволить этому дню закончиться. Том не собирался ждать её возражений, поэтому сбежал.
Как же он жалок. Но, по крайней мере, если бы перед ними стояла ещё одна порция сливочного пива, они могли бы остаться, пока не допьют их. Так они выиграют немного
времени.Том выскользнул из-за стола и направился к барной стойке. Через некоторое время он подозвал бармена и заказал ещё сливочного пива. Люди заполнили зал. Пьяные и падающие друг на друга.
Огромные часы на стене позади барной стойки почти показывали полночь. Осталось несколько минут. Люди ликовали, готовые отметить 1943 год. Том не отрывался от тикающей секундной стрелки.
Он должен поцеловать её. Показать свои намерения. Захватить её. Она же тоже это чувствовала. Быть не может, что это невзаимно. Чувство было слишком невыносимым для одного человека.
Он ждал у барной стойки… время ползло вперёд… ему нужно её поцеловать. Укусить эту губу. Намотать кудри на кулак.
Начался обратный отсчёт до полуночи. Он слышал, как его сердце бьётся в ушах.
Люди целуются в полночь, встречая Новый год{?}[По традиции, пока мы давимся пеплом и записками с желаниями, англосаксы целуются]. Ведьмы, волшебники и маглы — все. Он повернулся на пятке и отправился к столику, забыв о напитках. Это была его возможность. До неё оставались считанные секунды. Он не упустит момент.
В баре становилось всё более шумно, но Том не обращал ни на кого внимания. Он полностью сосредоточился на ведьме, сидящей за столиком с диваном в углу. Она светилась. Его уже тошнило от её мимолётных взглядов и противоречивых намёков. Сытый по горло ожиданием, он решил взять всё в свои руки.
Она наклонила голову, недоуменно сдвинув брови:
— Я думала, ты пошёл за напитками…
Он проскользнул на диванчик возле неё, схватил лицо обеими руками и поцеловал её.
Все ликовали. Хлопали. Были слышны искры, хлопки и фейерверки. Люди поднимали тосты, пели, танцевали. «Три метлы» взорвались от целого празднующего паба, но детонация в голове Тома звучала громче, чего бы то ни было. Как бы абсурдно это ни казалось, он чувствовал, будто весь Новый год случился только для них лично. Для этого момента, здесь и сейчас.
Она не оттолкнула его. Она не боролась. По правде, ведьма растворилась в поцелуе так же восторженно, как и он.
Ей потребовались три долгие секунды на реакцию. Она ответила, обняв его своими руками и притянув ближе. Том прильнул к теплу. Гермиона так же, как и он, умела не обращать внимания на бурлящий шум. Она провела своими руками по его волосам. Его язык проскользнул по её губам, и она раскрыла их для него, впустив для исследования своего рта. Дала себя попробовать. На вкус она была как сливочное пиво. Опьяняющая и сладкая. Идеальная.
Гермиона довольно простонала и ещё больше расслабилась в его объятьях. Их поцелуй полностью изменился. Его руки крепче сжали её бёдра, его рот требовал большего. Нежный поцелуй стал жёстче. Она схватила его за волосы, проводя ногтями по его шее. Том ахнул, и она приняла его дыхание, вдыхая каждый звук, издаваемый его горлом.
Его руки погладили по её спине, а потом обхватили её вокруг рёбер. Пальто скрывало её грудь. Он чувствовал её форму под тканью, но хотел ощутить вес руками. Провести пальцами по соскам. Попробовать кожу и обвести языком ареолы.