Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

– Девчонка, однако, давится, – заметил ее мучитель. – Какая разборчивая!

– Моя сестра не совсем здорова, – быстро сказала Маргарет. – У нее нет аппетита.

– А по-моему, ужин неплохой, – проворчал хозяин. – Если он вам не нравится…

– В самом деле – неплохой, – поспешила заверить трактирщика Маргарет. – Правда, Жанна?

– Очень хороший, – ответила Жанна дрожащим голосом.

– Видать, твоя сестра привыкла к сочному мясу? – насмешливо спросил хозяин, недовольный тем, что его гостям не по нутру его кулинарное искусство.

Маргарет кивнула:

– Моя сестра в служанках у графини Маргарет де Бельреми, – смело заявила она и услышала рядом учащенное дыхание встревоженной Жанны.

В ответ раздался взрыв хохота.

– Ну и вранье! – заливался тот, что сидел напротив. – Врет и не краснеет! Нахальный юнец!

Сосед Маргарет подался вперед, чтобы получше разглядеть Жанну, у которой слегка задрожали руки.

– Так… Лицо бледное, – сказал он, – руки тоже белые. Не в поле, знать, работаешь…

– Она горничная у графини, – сказала Маргарет.

Сидевшие вокруг стола люди стали немного дружелюбнее.

– А сам ты кто, малый? – спросил кто-то у Маргарет. – Паж, небось, в такой накидке-то.

– Да, – кивнула Маргарет. – Госпожа позволила нам отлучиться на праздник в Юлинколь.

– А звать тебя как? – спросил рыжебородый.

– Леон Маргрут.

К столу подошел трактирщик:

– Говорят, в Бельреми эти проклятые англичане. Это правда? – спросил он.

– Да! – глаза Маргарет загорелись.

– И как там твоя госпожа?

– Она пленница.

– Ого-го! – человек, сидевший напротив Жанны, хлопнул себя по бокам. – Гордая графиня – пленница. Ничего себе – с ее-то норовом!

Жанна умоляюще положила свою чуть дрожавшую руку на руку Маргарет, боясь, что та вот-вот выдаст себя. Маргарет овладела собой и принужденно засмеялась.

– Ты когда-нибудь видел графиню? – спросила она.

– Видел раз. Ехала верхом со своей свитой. Гордячка, что и говорить. Сама, говорят, своих солдат водит в бой.

– Да, было однажды, – сказала Маргарет. – И они хорошо сражались.

– Верхом на коне, в доспехах! Храбрая штучка!

Кто-то отпустил непристойную шутку, и щеки Маргарет от гнева покрылись красными пятнами. Рыжебородый ухмыльнулся:

– Смотрите-ка на этого индюшонка! Уж не влюблен ли ты в свою госпожу, Леон Маргрут?

– Да!

– А она? Добрая она с тобой?

Краска сошла с лица Маргарет. Она засмеялась:

– Когда добрая, а когда злая.

Рыжебородый сочувственно кивнул:

– Да, все так, никогда не угадаешь с этими знатными дамами. Ты, видать, еще совсем молод, парень?

В одежде мальчика Маргарет казалась совсем юной, хотя на самом деле ей уже было двадцать пять лет.

– Да… н-н-н-не знаю, мне семнадцать лет, – не очень уверенно ответила она.

– А сколько твоей любезной сестрице? – спросил человек, сидевший напротив Жанны и подался вперед над столом, чтобы поближе рассмотреть ее лицо.

Жанна съежилась и сцепила пальцы рук.

– Ей восемнадцать, – ответила Маргарет. – Отодвиньтесь от нее, вы смущаете мою сестру, слышите?

– Ах ты наглец! Я смущаю ее! Это она меня смущает – такая милашка!

– Ну-ну, не надо, – проворчал рыжебородый сосед Маргарет, – девушка устала.

– Так устала, что и поцеловать ее нельзя? – оскалился мучитель Жанны и наклонился через весь стол в ее сторону.

Жанна слабо вскрикнула, но Маргарет в один миг вскочила на ноги, и в руке у нее сверкнул кинжал.

– А ну назад, ублюдок! – крикнула она.

Поднялся шум и трое мужчин, плечом к плечу, медленно двинулись на Маргарет. И тут между ними и Маргарет возникла гигантская фигура рыжебородого.

– Тихо! Сядьте, ты, Луи, и ты, Жак. Он же еще мальчишка. А ты оставь девчонку в покое, Фонар!

– Надо было научить этого нахала почтительно разговаривать со старшими, – пробурчал тот, которого рыжебородый нашил Фонаром, но тоже сел на свое место, хоть и не совсем успокоился и, уже севши, добавил: – Что-то ты уж слишком добренький нынче, Гастон!

Гастон опустил свою могучую руку на плечо Маргарет и, чуть подтолкнув, усадил ее на табурет.

– Спрячь свой кинжал, глупый щенок, пока я не отобрал его у тебя.

– Хватит! – крикнул трактирщик. – Никаких скандалов и ссор! Уходите, молодой человек, и заберите с собой свою сестру. Счастливого пути и всех вам благ!

Громадный кулачище Гастона с грохотом опустился на стол, так что подпрыгнули вверх деревянные тарелки.

– Заткнись, я сказал! – рявкнул Гастон трактирщику. – Раны Господни! Что это за свинство? Если девушка скромна, она заслуживает, чтобы с ней хорошо обращались! Я проломлю тебе башку за нее, жирный боров!

Трактирщик, невнятно что-то бормоча, отступил. Размеры Гастона убеждали его, видимо, еще лучше, чем слова. Недовольство постепенно улеглось. Немного погодя Маргарет взяла Жанну за руку и встала.

– Любезный хозяин, – сказала она трактирщику, – не покажете ли вы нам дорогу на чердак?

– У меня нет свободной комнаты. Отужинали, а теперь идите.

– Но я вам заплатил…

В маленьких глазках Гастона сверкнул недобрый огонек.

– Научить тебя хорошим манерам? – спросил он хозяина, и тот сразу же спасовал.

– Я провожу вас, провожу, – поспешно проговорил он.

– И я пойду с вами, – сказал Гастон, обращаясь к Маргарет.

В быстро сгущавшихся сумерках беспокойно семенил впереди трактирщик, возле него, высясь, как башня, широко шагал Гастон, а следом шли Маргарет и Жанна. Жанна крепко держалась за руку Маргарет. Так все вместе они дошли до конюшни. Здесь, пробормотав, что лестницу постояльцы найдут сами, трактирщик удалился. Маргарет обернулась к рыжебородому.

– Спасибо тебе, любезный господин, за помощь, – сказала она.

– Не стоит. Я подымусь с вами на чердак и запру за вами вход. Я, может, составлю вам компанию по дороге в Юлинколь. Мне все равно, куда идти.

– Это было бы неплохо, – сказала, не сумев скрыть своего беспокойства, Маргарет, – но… но…

– Вы не туда идете, верно? – напрямик спросил Гастон.

– Да… я… конечно, но…

– Не надо, я не любопытный, – сказал Гастон. – Идите себе, куда хотите, а я свободный человек, и ты мне чем-то симпатичен, парень. Только ты еще слишком молод бродить одному с сестрой по нашему царству-государству.