Сборник рассказов Survarium

– К хуторам-то пойдете? Иль куда еще?
– старик внимательно посмотрел на него.

– Ты же знаешь, что зимой в Лесу не выжить. Зверьё дуреет, еды меньше. Риски становятся больше, чем выгода... Все становится слишком опасно. К хуторам, дед. Там безопасно и спокойно.

– А по весне-то назад сюда?

– Еще не решили.

Егор Лохматый достал пачку сигарет и вышел на улицу.

– Что это с ним-то?
– спросил дед не отрываясь от больного.

– Нервы, это только нервы... как к тебе... вам... обращаться?

– Дмитрич, все так-то кличут. И выкать-то не надо, без этого...

– Я не хотел идти. Думал уже собирать вещи и в дорогу, но Егор настоял. Теперь ме­ста не находит себе. Ходили слухи, что в чаще, за Фиолетовыми Холмами, стали нахо­дить много «нового»... а главное - это «новое» дорого уходило. Вот Лохматый и решился на последнюю вылазку, в последний рейд, так сказать... да и меня уговорил. Я понимаю его. Впереди засуха, ни приработка толкового, ни... да не важно, впрочем. Считает те­перь, что он виноват.

– А ты-то, что думаешь?

– Знаешь, Дмитрич, глупо это. Никто не виноват... Мы могли и на Перевалах погиб­нуть, если бы сегодня назад пошли, в такую грозу.

Старик прервался. Парень застонал и начал приходить в себя. Дед немедленно по­ложил ему руку на грудь, не давая встать. Отставил миску в сторону, он начал поить больного каким-то отваром.

– Это его успокоит. Нельзя ему-то сейчас в себя приходить... силы, и без того малые, терять.

Парень закрыл глаза и снова уснул. Канонада дождя не прекращалась. Егор еще ку­рил, а может просто не хотел возвращаться.

– Мы и не знаем его толком, - сказал Музыкант, - парня этого. Видели, в Лагере все крутился, вроде все о нем хорошо отзываются. Вот и напросился он к нам утром. А мы- то что? Вроде ни зверья опасного в чаще нет, ни аномалий каких непонятных... Все в порядке должно было быть. В порядке...

Он устало закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. Ветер недобро свистел в печной трубе, не давая ни на минуту забыть о непогоде. Грохот грома, утихший недавно, вер­нулся с еще большей силой и злостью. Потоки дождя заливали окна домика, будто желая затопить его под самую крышу. На улице то и дело сверкало.

– Как хоть зовут-то его?
– Дмитрич уже закончил врачевать, подошел к окну и грузно опустился на стул с другой стороны стола. Молнии за окном били, раз за разом освещая всю комнату.

Миша достал из кармана старенькую Фору, какой-то сверток, ключи и снял куртку.

– Есть чем горло промочить, Дмитрич?

Тот вытащил из под стола бутыль, и поставил на стол.

– Крепкая. Сам делал.

– Да я не о том... но ладно. Сейчас, позову только Егора.

Он отворил дверь и выглянул на улицу.

– Егор! Егор! ... Лохматый!
– он постоял еще немного и вернулся за стол.
– Молчит, даже не повернулся.

– Да так оно и лучше-то ... пусть, побудет с собой, с Лесом. Успокаивает это.

Парень сидел, глядя как струи дождя сбегают вниз по окну. Ветер истошно завывал в печной трубе, в унисон с громом, который эхом, раз за разом, прокатывался над кронами деревьев.

– С Лесом?.. Лес отобрал у нас всё. Прошлое, настоящее, будущее. Отобрал у нас нас самих же. Я встречал многих с кем был знаком до... с кем был знаком ранее. И те­перь я скажу лишь одно - я не знаю этих людей. Внешне это все те же соседи, коллеги... но... этому не найти слов. И больше всего я боюсь, что они смотрят на меня и думают также. Но даже этого Ему мало. Он намерен стереть нас, и всякое упоминание, с лица Земли. Заводы, фабрики, больницы и школы, дороги и мосты... медленно, одно за дру­гим он пожирает все. А следом убивает и нас. Сколько выжило? Мы, здесь в развитых инфраструктурах и социуме, не смогли удержать его, пропустили момент удара... а что было там? Там, где нет ни военных, ни ... никакой возможности показать зубы. Где люди остались с ним наедине, беспомощные и незащищенные. Выжил там хоть один? Но, главное, что я даже не уверен было там хоть что-то. Человечество больше не едино, его больше нет... теперь мы разрознены. Сотни, тысячи заблудших и потерявших свое место в этом мире. Между нами больше нет связи, ни коммуникационной, ни душевной. Всех нас объединяет только одно - жгучее и всепоглощающие желание выжить. Затмевающие любые другие чувства, оправдывающие все средства...

Он, не отрываясь, смотрел в глаза старику.

А тот уже уложил на стол всякую снедь, откупорил бутыль и сел напротив.

– Не богато, но чем рады...

– Да, что ты, и на том...

– Не согласен-то я. Лес - это ... Не воюет он с вами, только вы с ним. Это как море - зайдешь и потонешь, но оно же тебе этого не желало-то. С ним жить надо. А вы-то... да что с вас взять? Вы и с собой-то ужиться не можете.

Старик разлил по стаканам жгучую жидкость красноватого оттенка.

– Это из чего?
– поинтересовался парень.

– Ты не знаешь-то такого. Из Лесу.

Парень оглянулся на него.

– Да, не бойся-то ты... пей. Понравится.

Они молча выпили. Деревья истошно скрипели. Парень что-то пробормотал в бреду и снова затих.

– Ты спрашивал... Илья его зовут. Теперь Илья Лоза, наверное, будет. Будет... если выживет. Ведь выживет, Дмитрич?

Дед снова смолчал. Лишь взял бутыль и наполнил стаканы.

– Что это, как не война, а, Дмитрич? Он наступает, отовсюду. Убивает нас по одному и группами.

– А вы не наступали-то? Всю вашу жизнь вы только рубили и рубили, выжигали дотла...

– Но мы разумны. Мы...

– Мы главнее других-то? Это ты сказать хочешь? А кто вам сказал-то это?

Миша промолчал.

– То есть вам-то можно уничтожать и вырождать? Вам позволено... а кем позволено? Вами же самими-то.

– Нет, не о том я... Мы же делаем это во благо! Чтобы жизнь стала лучше, чтобы жить стало и легче, и проще!

– А кому проще-то? Вам проще... да только вы-то - это не весь мир. Весь мир, может, другого хочет? Может, чтобы вас не стало?

– То есть все же война?

– Да не о том я...

Дверь открылась, вошел Егор. Возможно, еще более мрачный, чем погода снаружи.

– Садись, Лохматый. На, пей, а то сляжешь, - сказал Дмитрич.

Он снял свой нелепый плащ и уселся за стол. Было так тихо, уютно... Гроза снаружи, а тут тепло, стол накрыт... Уютно, если забыть что кому-то может и не дожить до утра.

Старик снова наполнил стаканы.

– Нашли, что искали-то?

– Да куда там...
– ответил Музыкант.
– Мы и не знали толком, что искать.

– Артефакты, мать их, - сквозь зубы прошипел Егор.

– Эх, люди... идете в темную комнату неведомо зачем-то. Суть ваша в этом. Так и с Лесом. Лезете в огонь, как пещерные люди, а потом кличете-то его своим врагом. Не знаете - так не суйтесь. Да что только с вас взять... пока не опечетесь, да и потом-то... Ну, будем.

* * *

Уже смеркалось, а дождь все шел. Холодный и пробирающий. Прибиваю листву, которую ветер то и дело обрывал с деревьев. Уже почти голых, а от того еще более угрю­мых и отталкивающих. Лес продолжал негодовать от непогоды.