Счастье в декларацию не вносим

– Хорошая сегодня погода, не правда ли? – снова влез а’Дагд.

– Солнышко светит, – не стала спорить таможенница.

– Тепло, – заключил «безопасник».

Эль кивнула и тишком провела ладонью по волосам, проверяя не заиндевели ли? Уж больно тон у сеидхе был не тёплым.

– Ты хотел поговорить, – напомнила девушка.

– Мы говорим.

Таможенница снова кивнула, останавливаясь, глядя на пруд поверх плеча а’Дагда. Тот тоже встал и тоже, кажется, смотрел куда-то в сторону.

– Прости, – едва сумела выдавить Эль.

– Я вынужден просить прощения, – одновременно с ней выпалил сеидхе.

Постояли, помолчали, потаращились каждый в свою сторону.

– За что ты… – выдали хором.

Помолчали.

– Давай, ты первый, – решила Эль. – За что ты извиняешься?

– За мать, естественно, – скривился, словно унюхав что-то не слишком приятное, «безопасник». – Я был уверен, что она к тебе не пойдёт.

– Это как раз понятно, она же беспокоится.

– Обо мне не надо беспокоиться! Я уже подращенный.

– Она твоя мама.

– И это даёт ей право совать свой нос, куда не стоит? Я просто прошу, чтобы меня оставили в покое! Это так сложно понять?

– Да нет, не сложно, – согласилась Эль. – А вот почему ты на меня кричишь, не просто.

А’Дагд, уже разогнавшийся, будто споткнулся, хотя на месте стоял. Глянул искоса, зачем-то платок из кармана достал и снова убрал, даже не развернув.

– От растерянности, – буркнул недовольно.

– Кричишь от растерянности? – уточнила таможенница, рассматривая лебедей.

– А что мне ещё делать? – огрызнулся сеидхе.

– Логи-ично. Когда не знаешь, что делать, надо кричать.

– Эли, я хотел сказать, что ничего у нас не выйдет. Ни-че-го. Уясни это, наконец.

– Потому что проклятье? – осведомилась девушка, покачиваясь с носка на пятку. Руки она тоже за спиной сцепила – во избежание возможных недоразумений. А лебеди и вправду были хороши. – Или потому что я тебе не пара?

– Ты самая настоящая дура, – рявкнул «безопасник».

– А ты идиот. Это мы уже выяснили.

– Да послушай же! – а’Дагд схватил её за плечи, между прочим, довольно болезненно. Развернул к себе, встряхнул. – Ты не можешь не понимать…

– А что у нас последним было? – спросила Эль, рассматривая сеидхе.

Нет, всё-таки лебеди ему значительно проигрывали. «Безопасник», особенно злящийся, гораздо интереснее даже птиц-однолюбов.

– Ты о чём? – озадачился этот самый «интересный».

– Ну чем мы последний раз закончили, поцелуем или пощёчиной? – невинно пояснила Эль.

Странно, но на такой простой вопрос а’Дагд ответа, кажется, не знал. Он глянул на девушку совершенно бешенными глазами, стиснул её плечи так, что внутри что-то хрустнуло, перекатил желваками, ну и…

В общем, можно было ни о чём не спрашивать. Или в последний раз она всё-таки пощёчину залепила? Да кому какая разница! Главное, что здесь и сейчас были карамель, шоколад, бренди и далее по списку. Правда, бабочки, обещанные романами, в животе порхать так и не начали, но хуже от этого не стало, наоборот. До насекомых ли, когда просто мало? Мало и шоколада с бренди, его мало. И ему, кажется, тоже не хватало, и ему надо ещё.

– Вы что енто тут, поганцы удумали? Вы што енто тут делаете? А вот я вас!..

– Уйди, старик, по хорошему прошу, – хрипнул куда-то пропавший сеидхе разбойничьим голосом.

Эль завертела головой, пытаясь понять, что это такое происходит, только вот ничего особенного не случилось: «безопасник» был тут, и даже по-прежнему её обнимал, пруд никуда не делся, лебеди тоже. Правда, прибавился косматый седой дедок в сером грязном фартуке и с метлой. Но он же никакого значения не имел, так что можно…

– Гляньте-ка на этих! – завопил старик на удивление тоненько, да ещё метлой замахнулся, хотя стоял он довольно далеко, всё равно бы не достал. – Ещё огрызается тута, ещё лается! Чего удумали, говорю? Стоят тут, обжимаются-целуваются, а кругом ребетня, проходу от них нету! Куда ни плюнь, в дитёнка попадёшь, али в его мамашку.

Эль снова оглянулась, но никакой ребятни, даже лебединой, не обнаружила. Собственно, все дорожки вокруг пруда были совершенно пусты. Оно и понятно, время послеобеденное, приличные граждане суп переваривают, им не до прогулок.

– Да здесь же нет никого, – сказала примирительно.

– А и што, ежели нету? Как нету, так и будуть. А обе-ще-свен-ный порядок никому беспокоить не положено! На то он и обе-ще-свен-ный! – гордо сообщил дед, старательно выговаривая сложное слово.

– Да уйди ты, ради Хранителей! – взорвался сеидхе, излишками терпения явно не отягощенный. – Оперативная необходимость. Я капитан СМБ.

– Чем докажешь? – оживился старик. – Какая такая необходимость? Я ваши котячьи нужности зна-аю! Ишь, капитан, покажь, чего там у тебя есть!

А’Дагд выругался сквозь зубы, привычно полез в карман и замер.

– Забыл, – растерянно «безопасник» сообщил Эль. – Представляешь, значок дома оставил.

– Ага, а сам-то трепался! – возликовал дедан. – А раз правов нету, то и целувание ваше беспокойство обе-ще-свен-ного порядка и боле ничего! Я вам покажу котячьи необходимости!

Дедан проворно отбежал на пару шагов и оглушительно, залихватски свистнул, сунув в рот пальцы. А сеидхе шагнул вперёд, заслоняя девушку. От кого а’Дагд её защищать собирался, таможенница толком не рассмотрела, но, кажется, это были полицейские.

16 глава

Вам плохо? Крепко обнимите кота. Вот и всё, теперь плохо не только вам, но и коту.

Из трактата «Тысяча житейских хитростей»

Существует мнение, будто для романтики нужно определённое место, время, настрой, аура, флёр и прочие условности. В общем, просто так эта капризная дама не приходит, её заманивать нужно. Так вот, те, кто подобное заявляют, нагло врут! Романтике всего лишь нужны двое – ну или, в зависимости от личных предпочтений, трое там, четверо, – а больше ничего. В этом Эль теперь была твёрдо убеждена.