Счастливчик

– Заболтали мы тебя, Павлуша. Отдохнуть теперь надо хорошенько.

– Да мне… поспать бы только… немножко… - отчаянно зевая, попытался сопротивляться Павел.

Торжественно отправив великого князя в приготовленную спальню, домашние на цыпочках вернулись в гостиную, шепотом обсуждая его удивительное возращение.

– Худой какой, но веселый и рассказывает увлекательно, – сделала свое наблюдение матушка Варвара Георгиевна.

– Откормим за несколько дней, - решительно встряхнула короткими волосами Инна. – Ему теперь спать, кушать, да в море купаться. А можно с Иммануилом отправить в Кореиз, - она повернулась к мужу.
– Тебе для компании, а Павлу – для уединенного отдыха!

Матушка и Катерина Николаевна закивали, соглашаясь.

Иммануил удивленно посмотрел на жену. Инес лукаво улыбалась.

Павел проспал до вечера. Вышел, потягиваясь, на общий балкон, где все семейство, с зашедшими в гости соседями-аристократами, ужинало и любовалось на закат. Появившемуся герою была срочно выдана огромная порция бифштекса с кровью и бокал сухого красного вина - для восстановления сил. За трапезой Павел больше молчал, жадно расправляясь с отменно приготовленными кушаньями. Тактичные родные не задавали вопросов, общались на волнующие всё побережье темы, одновременно вводя прибывшего Павла в курс событий.

Августовские ночи становились прохладными. Нагретые за солнечный день каменные стены дома постепенно отпускали тепло. С моря на мыс дул свежий ветер. Павел полулежал на кушетке у выхода на обширную террасу. В распахнутых дверях раздувались, как паруса, белые тюлевые занавеси. Отчетливо слышался разговор мужчин с нижнего этажа, из кабинета великого князя Михаила Александровича. Заслышав осторожные шаги и стук в дверь, Павел улыбнулся – так стучать мог только один человек – вкрадчиво, обещающе.

Иммануил принес теплый плед и бутылку «Каберне». Присел рядом, в полумраке уставился раскосыми глазами в дорогое лицо. Улыбнулся, пока медленно подносил к своим губам открытую бутылку. Сделал глоток. Темная капля потекла по подбородку. Павел молча пожирал князя взглядом. Слова не могли выразить волнение момента. Но темно-вишневый ручеек на белой коже встряхнул его тело нервной дрожью. Павел схватил друга за плечи, притянул к себе, яростно слизал терпкую винную дорожку с подбородка и впился в горячие губы. Иммануил прикрыл глаза, страстно отвечая на поцелуй, приоткрывая рот, выгибаясь навстречу, прижимаясь, вцепляясь пальцами в загорелые руки. Они едва оторвались друг от друга, тяжело дышали, изучая почерневшими глазами. Иммануил протянул Павлу бутылку. Великий Князь послушно сделал глоток. Прохладное терпко-кислое вино оказалось приятным дополнением после сладкого дурманящего поцелуя. С террасы послышался смех – разговор в гостиной отчего-то оживился. Павел прижал ладонь друга к своим губам. Иммануил глубоко вдыхал знакомый запах темного меда, оттенённый сейчас винным ароматом «Каберне». Голова наполнилась туманом, желание было сумасводящим, но невозможным для реализации в данный момент. Иммануил покачал головой.

– Не здесь и не сейчас, - ответил он скорее самому себе. – Как только почувствуешь себя способным выдержать поездку верхом до Кореиза – отправимся туда вдвоем. Я уже собирался до твоего приезда.

– А не будет ли это слишком подозрительно? – усомнился Павел, целуя тонкие пальцы. Князь выпутал свою ладонь, сам погладил острую скулу.

– Инес предложила. Сказала, что тебе будет лучше восстанавливаться в тихой усадьбе, где никто не станет отвлекать.

– У тебя невероятная жена, - усмехнулся Павел. – Уверен, что уже завтра мог бы воспользоваться предложением. Я давно здоров.

Иммануил сделал глоток из протянутой бутылки и поинтересовался, выравнивая дыхания.

– Ну, и как там в Персии?

Павел пожал плечами.

– Да я почти ничего и не видел. Болел в основном, а потом быстро отправился на границу, ждать распоряжений. А что у тебя в воронежском имении?

– Всё как обычно. Просидел зиму и весну. Ко мне, правда, все родные съехались, да и знать местная интересовалась, - Иммануил провел пальцем по белой тонкой рубашке Павла, обрисовывая ключицы, и вдруг встрепенулся.
– И мы твою сестру замуж выдали!

– Ташу? – почему-то переспросил Павел, как будто у него были еще родные сестры.

Не дожидаясь вопросов, Иммануил начал рассказывать о живописной свадьбе. Великий князь хохотал, тряся короткими волосами.

– А говорил – всё, как обычно! С Ташей жизнь всегда полна сюрпризов!

Поутру домашние с удивлением наблюдали, как Иммануил и Павел лихорадочно собирались в поездку до соседнего имения. Матушка и Катерина Николаевна качали головами, разводили руками и упрашивали Павла повременить хотя бы сутки. Лишь Инна улыбалась и ничего не говорила, за что получила горячий поцелуй от мужа и красноречивый признательный взгляд от великого князя.

Дорога до Кореиза отчего-то заняла времени меньше, чем обычно. Всадники, сопровождаемые несколькими вооруженными слугами – иначе по нынешним временам было опасно передвигаться – почти не переговариваясь, быстро добрались до знакомого имения. Иммануил с удовольствием отметил, что великий князь легко держался в седле, и дорога утомила его не больше, чем остальных.

Усадьба встретила тишиной. В пустующем дворце оставался минимальный штат прислуги, только для поддержания чистоты и жизнедеятельности. Взятые из Ай-Тюдора повар и камердинеры, поместившиеся в тарантасе вместе с господскими вещами, отстали еще в самом начале пути.

Отдав поводья усталых лошадей знакомому груму, молодые люди двинулись по аллее к парадному входу. Внутри здание дышало прохладой. Гулко закрылась тяжелая дубовая дверь.

Так случалось каждый раз, когда они встречались после продолжительной разлуки. Опьяняюще целовались, терзали губы, упиваясь подзабытым вкусом, шарили жадными руками, трогали, вспоминали, сжимали. Притирались бедрами, и не дошли до сладостного соединения, изливаясь лишь от сумасшедших движений друг об друга. Моментально распухшие губы Павла что-то страстно шептали Иммануилу в запыленную дорогой шею, а он глубоко дышал, приходил в себя от яркой вспышки страсти.

В дверь стукнули бронзовым кольцом. На пороге появился старый татарин Масуд, живший в имении уже два десятка лет.

– Хамам готов, ваша светлость.

– Кто распорядился? – не отрывая жадного взгляда от лица Павла с темным румянцем на загорелых скулах, поинтересовался Иммануил.

– Княгиня Инна Михайловна прислала утром нарочного с известием, что вы выезжаете, и строго наказала баню приготовить для вашей светлости и их высочества.

Иммануил кивнул, отпуская слугу.

– Ну и княгиня у тебя, ваша светлость, - рассмеялся Павел. – А я-то не мог понять, отчего она так хитро смотрела нам вслед!

Хамам в усадьбе был небольшой, но выстроенный по всем правилам – мраморные лежанки, арчатые своды, фонтан, выложенный арабской мозаикой, центральный зал - «согуклюк», для традиционного массажа и очищения кожи, а также парильня - «сикалик».

Князь Бахетов не решился остаться сразу наедине с дорогим другом, позвал двух банщиков, благо традиционный хамам располагал несколькими отдельными нишами, где можно было находиться, не наблюдая друг друга. Развалившись на теплом мраморе, Иммануил быстро погрузился в блаженную негу от умелых, разминающих усталые мышцы рук татарина и сладостного предвкушения.