Счастливчик

Ди прикрывает за собой дверь и прижимается к ней спиной. Стоит и смотрит на меня, не произнося ни слова.

— Все в порядке? — спрашиваю осторожно.

— Почему твоя мать называет тебя Алексом?

Ожидаю чего угодно, но точно не такого вопроса.

— Потому что это мое имя, — сознаюсь. Ди я врать не хочу и не буду. — Ну, вернее, интерпретация Изабеллы, — уточняю.

Теперь девушка смотрит на меня так, будто я отвратительное насекомое на ее коленке: ужас и отвращение.

— То есть Тайлер не твое настоящее имя? Ты врал с самого начала?

А, вот она о чем подумала.

Морщусь.

— Приврал, — признаю, почти соединяю большой и указательный пальцы, оставляя крохотный зазор, — чуть-чуть, — Ди по-прежнему смотрит враждебно. Вздыхаю, продолжаю серьезно: — Тайлер не имя, Тайлер — моя фамилия. Меня зовут Александр Тайлер, — вот сейчас ее глаза становятся по-настоящему огромными. — Александр Тайлер-младший, — добавляю зачем-то.

Повисает напряженное молчание. Жду реакции.

Ну, пусть ударит меня, что ли, чем так стоять.

— Господи, — наконец выдыхает, сползает спиной по двери, закрыв ладонями лицо. — Я обсуждала с тобой "Месть во имя любви". Спрашивала о Миранде Морган, думая, что она всего лишь твой преподаватель… Господи.

Да, неловко получилось.

Чтобы перестать возвышаться над Ди, тоже сажусь на пол, но на расстоянии, сгибаю ноги в коленях и опираюсь спиной о край кровати.

— Она — моя мать, — подтверждаю. — Но я отвечал тебе правду, независимо от этого.

Дилайла убирает руки от лица, вскидывает голову.

— Мы обсуждали картину о смерти твоего отца, как какой-то порнофильм, — восклицает обвинительно.

Ну, на самом деле, "Месть во имя любви" вовсе не порно. Создатели обозначили сей шедевр: "драма, эротика". Именно так, через запятую. Бр-р-р.

— Тебе сейчас стыдно, или ты меня в этом обвиняешь? — спрашиваю спокойно.

Кровь приливает к ее щекам, и Ди резко отворачивается, кусает губы. Смотрю на ее профиль — красивая, даже сейчас, когда одновременно зла и испугана.

— Почему ты соврал?

— В общем-то, я не врал, — Дилайла вновь поворачивается ко мне, взгляд гневный. — Не врал, — повторяю. — В ЛЛА все и правда зовут меня Тайлер. На Лондоре много Тайлеров, это частое имя. Кто не знает, чей я сын, считает, что у меня просто распространенное имя, кто знает, им, тем более, какая разница — Тайлер и Тайлер. А твой отец так и не попросил у меня документы. Попросил бы, я бы их ему отдал, настоящие. Но какой смысл был объявлять, что я родственник Рикардо Тайлера и Миранды Морган, когда мы уже убежали с Лондора? Чтобы твой отец поседел раньше времени? Это ничего бы не изменило, — хмыкаю. — Не думаю, что он не набросился бы на меня с кулаками, если бы знал, где у меня фамилия, а где имя.

Ди хмурится.

— Он на тебя набросился? — не верит.

— Так, — отмахиваюсь, — чуть-чуть приложил, — уже жалею, что ляпнул.

— Он не говорил.

Качаю головой.

— Не о чем говорить. Он там, а я здесь, поэтому я его понимаю.

Ди снова кусает губы, но глаз не отводит, наоборот, смотрит пристально. Должно быть, раздумывает, в чем я еще соврал.

— Я тебе не врал, — отвечаю на невысказанный вопрос. — Единственный раз — вчера, когда сказал, что угрожаю твоей семье.

Судя по ее лицу, не похоже, что Дилайла мне верит.

— Зачем ты притащил меня сюда? — спрашивает требовательно. — К чему эта благотворительность? Мы виделись неделю назад, ты сказал ждать, и я ждала. Что изменилось?

Я же обещал не врать, верно?

— Мне написала Мэг.

— Что? — Ди даже бледнеет.

— Мэг написала и передала мне записку.

Девушка вся подбирается, как кошка перед прыжком.

— Я могу увидеть эту записку?

— Нет, я спустил ее в унитаз.

— Как удобно.

— А ты хотела бы, чтобы она попала в руки к Изабелле? — интересуюсь язвительно.

— Ладно, ты прав, — признает. — Извини. Ты скажешь мне, что было в той записке?

Пожимаю плечами. Да пожалуйста.

— Мэг написала, что, если я под любым предлогом не заберу тебя оттуда, или твои отец и брат угробят себя, защищая твою честь, или ты сама себя порешишь.

В глазах Дилайлы неподдельный ужас. И что-то еще? Стыд?

— Она так написала? — обреченно.

— Да.

— Что еще?

— Рассказала про прошлогоднюю историю на Новом Риме. Про Криса.

Ди отшатывается от меня, с глухим звуком ударяясь лопатками о дверь за спиной.

— Она не могла.

— Угу, — соглашаюсь, чувствуя, как накатывает усталость. Сколько можно оправдываться, в самом-то деле? — Она не могла. Я достал "сыворотку правды" и допросил ее, а про письмо придумал, — поднимаюсь с пола, дергаю покрывало с кровати. — Мы все выяснили, а теперь давай спать. С ног валюсь.

Ди тоже встает, обнимает себя руками, держится на расстоянии.

— Значит, это она попросила меня вытащить?

— Да, — расстилаю на полу одеяло.

— Почему так?

— Импровизировал, — бурчу.

Плюхаюсь на свое самодельное лежбище, начинаю разуваться. В душ я уже сходил, пока дожидался Ди, так что можно спать.

Стягиваю футболку через голову, берусь за ремень брюк.

— Свет выключи, — прошу, — я хочу снять штаны.

Дилайла подходит ближе, теперь руки сложены на груди.

— Снимай так, если не терпится. Ты обещал ответить на все мои вопросы.

Ясно, стриптиз показывать можно, трогать — нельзя. Хорошо, когда все понятно. В наших отношениях явно наметился прогресс.

Тем не менее оставляю штаны на месте. Ложусь на спину, заложив руки за голову.

— Спрашивай, — разрешаю, уставившись в серый потолок.

— Что за сделка с Изабеллой?

— Я делаю роботов — она освобождает рабов. Для безопасности стирает всем память, но отпускает живыми.

— Это сработает?

— Не знаю, — продолжаю изучать потолок.

— Она не лжет?