Счастливчик

Пытаюсь бороться с рвущимся наружу раздражением. Нельзя срываться на ней, просто нельзя. Понимаю же, что там внизу она прошла настоящий ад.

— Давай ты сейчас примешь душ, успокоишься, а потом мы поговорим? — даже не предлагаю — прошу.

— Верни меня обратно, — получаю в ответ. — Я… хочу… быть… со своей… семьей, — вот так, твердо, с паузами после каждого слова.

Качаю головой.

— Не верну.

Она вскидывает голову — первое по-настоящему живое движение с того момента, как вошла в комнату. Глаза горят.

— Я все равно не буду с тобой. Если не вернешь, то я… — не договаривает, губы начинают дрожать.

Но я уже и так понял, что она имеет в виду. Сделает то, чего так боялась Мэг? Что? Повесится? Перережет себе вены? Тут же пытаюсь вспомнить, где у меня острые предметы, с помощью которых это можно было бы осуществить.

Теперь Ди молчит, но ее взгляд красноречивее любых слов, а в глазах страшная темная решимость.

Значит, так, да? Ладно.

— Ты останешься здесь, — говорю твердо. — В противном случае твоим близким не жить.

Потому что они продолжат ее защищать, рискуя собой. А если она погибнет, попытаются отомстить, и это тоже для них ничем хорошим не закончится. Так что я говорю правду, не лгу ни единым словом.

Однако Ди понимает меня по-своему.

— Ты угрожаешь моей семье? — срывается с ее губ.

Надо же, а вот в это она готова поверить с легкостью. Пускай. Все, что угодно, лишь бы была в безопасности.

— Да. Угрожаю, — говорю то, чего от меня ждут, и не разрываю зрительный контакт, пока не вижу, как ненависть в ее глазах сменяется черным отчаянием.

— Это твое условие? — уточняет глухо, кивает в сторону кровати.

— Да, — подтверждаю.

Опускает глаза.

— Хорошо.

Хорошо?

Хорошо?

Безумно хочется взять ее за плечи и встряхнуть, чтобы поставить мозги на место.

К черту.

Срываюсь с места, быстро подхожу к шкафу, открываю, достаю полотенце и одну из своих футболок. Дилайла стоит, не сходя с места, смотрит в пол, только вздрагивает от громкого хлопка дверцы.

— Держи, — возвращаюсь, всовываю вещи ей в руки. — Иди в душ. Потом поговорим.

— Хорошо, — повторяет бесцветно.

— Ванная там, — указываю на дверь.

— Хорошо.

Вот и поговорили.

* * *

Ди нет больше получаса.

Сижу за столом, копаюсь в синтезаторе крови. Завтра мне нужно вернуть его Джорджу, но весь день придется провести на складе, а значит, времени не останется, и на ремонт аппарата у меня лишь эта ночь.

Слышу, как в ванной льется вода. Периодически бросаю взгляд на запертую изнутри дверь. Долго. Остается только надеяться, что мои угрозы возымели действие, и Ди не станет делать глупости.

Дурацкий синтезатор. Дико хочу спать, но на его починку уйдет еще часа три, не меньше. Ощущение, что в глаза насыпали песка. Встаю, закапываю, чтобы избавиться от рези. Лучше, но не намного.

Наконец, слышу щелчок защелки. Поднимаю голову — Ди на пороге. Из одежды на ней только моя серая безликая футболка (а что было делать: чистой одежды для нее не дали, а я не подумал спросить), мокрые волосы распущены, а так как голова опущена, почти полностью скрывают лицо. Задерживаю взгляд на длинных стройных ногах, покрытых ссадинами и фиолетовыми синяками, затем на руке, за которую держал Шон, — место уже начало наливаться синевой.

Отставляю синтезатор в сторону, встаю. Ди тоже делает несколько шагов вперед, останавливается перед кроватью.

— Ложиться? — спрашивает безразлично, на меня не смотрит.

Тру глаза — уже и капли не спасают.

— Угу, — отзываюсь. Подхожу к постели, поднимаю покрывало, вытаскиваю одеяло, бросаю на пол. — Ложись. Пол твердый, так что забираю одеяло себе, — после чего разворачиваюсь и возвращаюсь на прежнее место, включаю настольную лампу. — Верхний свет можешь выключить, — говорю, уже копаясь в деталях.

От кровати доносится громкий выдох. Облегчения? Ну-ну.

— Почему? — один короткий вопрос.

Снова отставляю синтезатор, поворачиваюсь на стуле, упираюсь локтем в столешницу и подпираю рукой голову. Просто смотрю на растерянную девушку в одной футболке, стоящую у моей кровати.

Уже настолько устал, что даже не обидно.

— Потому что в последние трое суток я почти не спал, — отвечаю. — Потому что это, — киваю на стол с разобранным прибором на нем, — мне надо сделать к утру. Потому что утром мне нужно идти собирать роботов, которые заменят на рудниках рабов. Потому что я хочу спасти людей и убраться с этой чертовой планеты, — глаза Ди распахиваются все шире с каждым моим словом. Хмыкаю и закругляюсь: — А ты ложись спать, потому что устала и перенервничала, а мне все равно сейчас не поверишь.

Отворачиваюсь и принимаюсь за работу.

Несколько минут в комнате стоит полная тишина, затем шорох, щелкает выключатель — свет гаснет.

* * *

Когда заканчиваю с синтезатором, спать мне остается целых три часа. Аллилуйя.

Кое-как раздеваюсь и, как гусеница, заворачиваюсь в одеяло по самый нос. Уже неважно, что на полу и без подушки — хоть в душевой кабине, лишь бы отключиться.

Мне ничего не снится, просто проваливаюсь в темноту. А уже через мгновение распахиваю глаза от громкого стука в дверь. Часы на коммуникаторе показывают без двух минут семь. Значит, прошло уже три часа, а через две минуты все равно зазвонил бы будильник.

Стук повторяется, и тут меня обдает пониманием.

— Чееерт, — шиплю сквозь зубы, вскакивая с пола.

Ди тоже проснулась, приподнялась — в полумраке четко виден ее силуэт.

Некогда что-то объяснять, хватаю одеяло и быстро запрыгиваю на кровать, укрывая нас обоих. Дилайла дергается в сторону, но я беспардонно закрываю ей рот ладонью и притягиваю спиной к себе.

— Умоляю, подыграй, — шепчу на ухо и уже громко кричу: — Да кто там? Открыто.

Дверь тут же распахивается, комнату разрезает полоса яркого света из коридора.

Ди больше не вырывается, лежит и не шевелится, хотя каждая мышца напряжена. Убираю руку от ее лица. Черт, пожалуй, я прижал ее к себе слишком сильно: на мне одни тонкие пижамные штаны, на ней — только футболка.

Тут же отпускаю девушку и принимаю сидячее положение, тру глаза и недовольно смотрю на застывшую на пороге Изабеллу.

— Доброе утро, — приветствует она как ни в чем не бывало.

Почему бы матери не заявиться с утра пораньше в комнату сына и не разбудить его еще до звонка будильника? Совершенно в порядке вещей, ага.