Счастливчик

— Не знаю.

— Ты ей веришь?

— Я не знаю, — повторяю в третий раз. Перекатываюсь на бок, подставляю под голову согнутую в локте руку. — Ди, чего ты от меня хочешь? Я хочу ей верить, но не знаю, можно ли. Поэтому пока так. Это лучший вариант из всех.

Дилайла садится на край кровати. Достаточно близко от меня — ну надо же.

— Ты понимаешь, что она ненормальная? — спрашивает без обиняков.

Не отвожу взгляда, киваю.

— Понимаю. Но очень хочу верить, что не настолько, как кажется на первый взгляд. Давай спать, а? — прошу.

— Давай, — на этот раз соглашается, встает, выключает свет. — Я тоже очень хочу тебе верить, — произносит уже в темноте.

И тоже не может? Она об этом?

— Спокойной ночи, — говорю, наконец избавляясь от одних брюк и на ощупь надевая другие — пижамные.

— Спокойной, — отзывается Ди и тоже шуршит одеждой.

ГЛАВА 35

Они не похожи на преступников или на мафиози из кино, как я их себе представлял. Обычные люди: двое мужчин и женщина.

Мужчины гладко выбриты и аккуратно подстрижены, высокие и темноволосые, оба одеты в пальто длиной до середины бедра (у одного — темно-серое, у другого — черное), брюки со стрелками. У того, который в черном, пальто распахнуто и открывает вид на строгий пиджак, белоснежную рубашку и галстук.

Мужчинам лет по сорок, а женщина гораздо старше. Рыжие коротко стриженые волосы тронуты сединой, ярко выраженные морщины под глазами и у рта. Она тоже одета по-деловому: в пальто и брючный костюм, — только на шее яркий голубой шарф.

Мы с Изабеллой стоим посреди забоя в компании Пятилапа и охранников, а троица идет нам навстречу. За ними тоже следует охрана: двое почти лысых мордоворотов, выражением лиц больше напоминающих роботов, а не живых людей.

Под землей нет ветра, поэтому здесь значительно теплее, чем снаружи. Расстегиваю куртку и тут же ловлю на себе возмущенный взгляд Изабеллы.

— Что это? — шипит она, не разжимая зубов и фальшиво улыбаясь для неспешно приближающихся гостей, косится куда-то в район моей груди.

— Что? — не понимаю, опускаю глаза — вроде все на месте.

— Что на тебе надето? — у нее даже губы побелели от бешенства, а учитывая, что она пытается улыбаться, выглядит это по-настоящему жутко.

— Футболка, — отвечаю очевидное: сегодня я надел ярко-зеленую с желтым принтом на груди. Футболка как футболка, удобная, с длинным рукавом.

Изабелла обреченно прикрывает глаза, будто вознося молитву невидимому богу.

— Надо было выдать тебе форму. Какой позор.

Усмехаюсь и ничего не отвечаю. То татуировка на моей руке — позор, то волосы недостаточно коротко подстрижены, теперь вот одежда ей моя не нравится.

— Добро пожаловать, — когда до приехавших боссов остается пара метров, Изабелла срывается с места и шагает навстречу. — Рада снова вас видеть, — приветствует, широко улыбаясь.

— И мы рады, — кивает тот, что в сером и все еще застегнут на все пуговицы. У его пальто высокий воротник-стойка, вынуждающий владельца постоянно держать подбородок приподнятым.

Его спутники молчат. Лысые охранники зыркают по сторонам, пытаясь разглядеть возможную угрозу. Впрочем, это совершенно без надобности: парни Изабеллы уже согнали всех рабочих в дальний угол, чтобы не мешали. Как овец в сарае, ага.

— Позвольте представить вам моего сына, — продолжает выслуживаться начальница местного сектора. — Его зовут Александр.

Глаза всех троих устремляются ко мне. Возникает дурацкое желание помахать рукой и сказать: "Привет". Вместо этого сдержанно улыбаюсь, позволяя себя рассматривать.

— Алекс, познакомься с господином Норрисом, — серый, — господином Шикли, — черный, — и госпожой Корденец.

Господа, надо же. Ну, хоть не их величества.

— Очень приятно, — отзываюсь.

— И нам, — подает голос женщина, и я понимаю, что она еще старше, чем мне показалось. Ее глаза неприятно шарят по моему лицу. — Значит, ты то самое молодое дарование?

И пауза. Ждет-то чего?

— Получается так, — отвечаю.

Взгляд-прицел госпожи Корденец перемещается от меня к Изабелле.

— Симпатичный, — выносит вердикт.

Может, я чего-то не понимаю? Мне казалось, мы продаем не меня, а Пятилапа.

— Спасибо, — благодарит Изабелла, будто моя внешность — результат ее кропотливого труда. Смотрите-ка, даже румянец прорезался.

Снова повисает молчание. Изабелла продолжает улыбаться, будто пытается угодить чуть ли не на молекулярном уровне.

Откашливаюсь, привлекая к себе внимание. Сколько можно-то?

— Давайте приступим, — предлагаю, отступаю в сторону, где за моей спиной ждет своего часа робот. — Это Пятилап, — тонкие брови женщины, то есть госпожи Корденец, становятся домиком и продолжают удивленно подниматься вверх, — название рабочее, — быстро поясняю, пока они совсем не ушли за линию роста волос. — Пятилап умеет вот что, — задаю программу на коммуникаторе, и робот приподнимается на своих "гусеницах" и быстро едет к стене.

Боссы молча следят за процедурой извлечения синерила. Поглядываю в их сторону — изумление на лицах сменяется довольством прямо пропорционально количеству выполненных Пятилапом действий.

— Собственно, все, — как только блестящий ровный камень оказывается в тачке, отключаю робота, и он покорно "засыпает" у стены. — Можно задать непрерывную программу, и работа не будет требовать непосредственного вмешательства человека. Работает на аккумуляторах, время функционирования без подзарядки — двадцать часов. Два часа на восстановление.

Если бы Изабелла умела летать, она бы уже взлетела под потолок — довольная, гордая.

— И сколько таких ты можешь сделать? — подает голос господин Шикли, тип в распахнутом черном пальто.

К этому вопросу я тоже подготовился.

— Без дополнительных поставок — сорок две штуки.

— Время? — требует Корденец.

Пожимаю плечами.

— Один — три-четыре дня на штуку. Если будут помощники — быстрее.

Троица переглядывается. В глазах так и мелькают счетчики будущей прибыли.