Счастливчик
Шрифт:
Толкаю ее бедро ногой, получаю злой взгляд, но предложение она все же не оканчивает.
— Мама привыкнет, — говорю брату.
Он задерживает на мне взгляд, закусывает губу, потом смотрит на соседний стол, откуда на нас продолжают пялиться те, кто еще не закончил завтракать. Затем с деловым видом начинает что-то печатать в коммуникаторе.
— Вечером поговорим, — тем временем говорю Дилайле тихо.
— Я поняла, — ну хоть не спорит.
Запястье вибрирует — мне на комм падает сообщение. Приподнимаю брови, прочтя имя отправителя.
"Гай: Ты ее любишь, а маме наврал, что нет?"
Усмехаюсь.
Ничего не пишу в ответ, просто киваю.
Гай снова колдует над своим коммуникатором, а затем вытягивает руку так, чтобы мне был виден экран с надписью на нем: "Все сообщения удалены".
Заговорщически подмигиваю. Обожаю этого парня.
Замечаю, как Нина поднимается со своего места и направляется к нам, слежу за ее перемещением по залу.
— Мама сказала тебя забрать, — подходит, кладет ладонь Ди на плечо, та вздрагивает от прикосновения, потом послушно поднимается.
Тоже встаю, подхватываю Нину под руку, она удивленно распахивает глаза.
— Вы с Вилли мне должны, — шепчу. Осторожно кивает, не отрицая. — Присмотри за ней.
— Ладно, — отвечает одними губами. — Обещаю.
Не знаю, можно ли верить здесь чьим-то обещаниям, но так мне спокойнее.
Пятилап готов еще в первой половине дня, но предпочитаю остаться на складе до вечера. Во-первых, Ди не выпустят с кухни, а Изабеллу видеть не хочу. Во-вторых, незачем терять время, поэтому занимаюсь подсчетом оставшихся материалов, чтобы наметить дальнейший план работ и прикинуть, сколько помощников мне понадобится.
Вилли пару раз с надеждой интересуется, когда я закончу, но затем отстает и не мешает, смирившись с тем, что на обед мы снова не попадем.
Возвращаемся к ужину.
— Ну как? — в первую очередь спрашивает Изабелла.
— Все готово.
Ее губы растягиваются в ликующей улыбке.
— Алекс, ты просто молодец.
Ну да, ну да, как сказал бы Джордж.
Игнорирую похвалу.
— Руководство приедет? — спрашиваю.
— Разумеется. Завтра к одиннадцати часам будут здесь. Очень хотят с тобой познакомиться.
Напрягаюсь.
— Со мной? Не с моим роботом?
— Изобретатель не менее важен, чем изобретение, — изрекает многозначительно, от чего мне становится не по себе.
Бросаю взгляд на брата, молча прислушивающегося к нашему разговору.
— Гай, не хочешь взять себе булочку к чаю? — интересуюсь.
— Мам?
— Иди-иди, — разрешает Изабелла. — Не торопись, бери, что понравится.
Мальчик пожимает плечами и встает. Бросает в нашу сторону настороженный взгляд, но уходит, куда велено. Ясное дело, прекрасно понял, что дело не в булках.
Изабелла складывает на столе руки одна на другую и наклоняется вперед, сокращая расстояние между нами.
— И как это понимать? — в голосе явное неудовольствие.
— Изобретатель не менее важен, чем изобретение? — повторяю ее предыдущую фразу. — А твои наниматели в курсе, что в условия сделки входит и мой отлет с Пандоры?
— Ну разумеется, — отвечает слишком быстро, что мне не нравится еще больше.
— В самом деле? — не отвожу взгляда, смотрю прямо в глаза.
— В самом деле, — и не думает отступаться от своих
слов Изабелла. — Если не веришь, можешь спросить завтра у них сам. Все согласились, что при успешном выполнении работы, мы отпустим рабочих, предварительно воспользовавшись средством для чистки их памяти.— Препарат?
— Что? — приподнимает брови, не понимает.
— Препарат, — продолжаю настаивать. — Какой препарат вы собираетесь использовать?
— Слайтекс, — отвечает без запинки. — Его действие тоже обсудили. На всех он действует по-разному: у одних стирает всю память, у других последние несколько лет. Иногда какие-то обрывки восстанавливаются, но и то у двух процентов людей, не более. Тебя устраивает такой ответ? — недовольна моей дотошностью, но пытается продемонстрировать чудеса терпения.
— Почти, — киваю. — А что насчет меня? Мне тоже по плану подчистят файлы?
Изабелла фыркает.
— Что за ерунда? Ты мой сын, и я хочу, чтоб ты запомнил встречу со мной, — склоняет голову набок. — Или ты сам хотел бы ее забыть? Меня? Гая?
Гая — конечно же, нет.
Качаю головой.
— Не хотел бы.
— Кроме того, это было бы неправильно, — продолжает, почувствовав, что я дал слабину. — Наша сделка без подписей и печатей, она базируется лишь на доверии. Я тебе доверяю, знаю, что если ты обещаешь, то никому не расскажешь о нашем местонахождении. Ведь так? Я могу тебе доверять?
— А я тебе? — спрашиваю прямо.
— Ты мой сын, — повторяет убежденно, протягивает руку и накрывает мою кисть своей ладонью, — я не предам собственного сына. Ты мне веришь?
Что мне сказать? Безумно хочу верить.
— Верю, — лгу.
Последние недели я только и делаю, что вру. А ведь раньше старался никогда не лгать.
— Но твоя девчонка, — Изабелла вспоминает о Дилайле. — Ты же понимаешь? Она доверия не заслуживает. Ей также придется пройти процедуру "стирания".
Может, оно и к лучшему? Хорошо бы, если бы Ди забыла Криса и всю прошлогоднюю историю на Новом Риме. Возможно, тогда она смогла бы быть счастлива.
— Нет проблем, — пожимаю плечами. — Я абсолютно не против.
— Эй, ну вы все? — доносится у меня из-за плеча голос Гая. — Я есть хочу.
Изабелла смеется.
— Ну вот, — шутливо ругает меня, — придумал невесть чего, а твой брат не может нормально поужинать… Иди сюда, малыш. Мы закончили.
— Я не малыш, — ворчит Гай.
— А зачем тебе три булки? Нельзя столько сладкого.
— Мам, ну ты же сама сказала.
— Нет, только одну.
— Ну, мам…
Отворачиваюсь от них, рассматриваю людей за столами. Они общаются, улыбаются друг другу, их не заботит, что совсем рядом сотни рабов дышат синей пылью.
Глупые мысли — каждый живет как умеет.
Ди приходит через полтора часа после окончания ужина — заставили убирать посуду. Мила в восторге — такое подспорье.
Мне совсем не улыбается мысль, что Дилайле приходится бродить одной по коридорам, но понимаю, что мое невнимание обезопасит ее куда больше. В конце концов, Изабелла четко обозначила положение девушки в этом месте — игрушка сына, трогать нельзя.
Копаюсь в компьютере, продолжая начатые сегодня расчеты, но, стоит двери открыться, тут же все бросаю.