Сделай сам 1

Октябрь в столице вообще не радовал погодой. Особенно тех, кто проживал на набережной Невы, где ветер и сырость являлись вечными спутниками жизни горожан. Что называется — извольте своей дрожью заплатить за приятный вид из окна. Брррр!

Однако, быстро отогревшись за кружкой горячего ароматного чая и после запершись в своей комнате, я, первым делом, кинулся чертить чего попроще. Точнее не чертить, а рисовать.

Кульман кульманом, а куда быстрее и легче было сотворить чертёжную доску с рейсшиной. Возможностей она давала меньше, но и изготовить её можно было буквально на коленке без всяких сложных расчетов конструкции того же пантографа. Что называется, доска и три линейки. Вот тебе и счастье будет. Одна линейка намертво прикручена горизонтально по низу доски, вторая так же намертво сбоку, но уже вертикально, а третья вновь горизонтальная и на роликовом бегунке продвигается по второй вверх, вниз, вверх вниз. Чего тут сложного? Да и добавить треугольник с поворотным чертежным узлом и транспортиром на третью линейку — раз плюнуть. Не бином Ньютона в общем. Главное тут было сохранить прецизионность самих измерительных инструментов и их расположения при монтаже в единое целое. А, тем не менее, поди ж ты, никто не сделал до сих пор. Чудеса да и только.

Зато вот ко всему прочему инструментарию чертёжника никаких вопросов не имелось. Всё необходимое уже существовало и самым активным образом применялось в работе. Что было очень хорошо, так как не надо было тратить время на изобретение и последующее изготовление столь точных инструментов. А всё, что относилось к ремеслу чертёжников, обязано было являться очень точным инструментом. Недаром готовальни[1] отпускали в магазинах отнюдь не за малые деньги.

Ну и, как водится, одно потянуло за собой другое. Завершив своё творчество, относящееся к чертёжной доске, я вновь вернулся к кульману и тут же хлопнул себя по лбу. Ведь, увлекшись мыслями лишь о механической части данного устройства, я совсем забыл про электрическую.

Да, да! Была у него и такая. Во всяком случае, я подобные модели — с персональными лампами освещения, ещё застал. Электрический-то свет под потолком далеко не сразу появился на заводах и в конструкторских бюро. Дорогое это было удовольствие — освещать вообще всё помещение десятками сильных ламп. Да и дефицит электроэнергии никто не отменял. Особенно в нынешние времена, когда системы центрального энергоснабжения вообще не существует даже на бумаге, и каждый завод вырабатывает оное сам для себя, крутя динамомашины, если оно необходимо.

Но вот крутить аж целый отдельный двигатель и генератор для подачи света лишь на одну-две чертежные поверхности… Это выглядело расточительным занятием. Тут-то в голове и забрезжила очередная гениальная мысля.

Настольные лампы, фонарики и… батарейки! Вот чего я до сих пор не видел ни у кого вокруг — так это электрических фонариков, питавшихся от привычных мне цилиндрических или же каких иных батареек. И этот вопрос следовало срочно провентилировать с отцом, как лучшим знатоком в семье всего нового в плане техники.

То, что батарейки в принципе уже существуют, я так-то знал. Чего не знал я — начал ли хоть кто-то в мире производить их в товарных количествах. Ведь те же карманные фонарики могли стать натуральным золотым дном для того, кто «первый сунет ноги в тапки». С центральным-то освещением на улицах городов дело было швах. Фонари горели лишь на главных улицах самых крупных мегаполисов. Тогда как возвращаться домой по темноте приходилось очень многим людям. В общем, дело было стоящее да к тому же нужное. Потому очередная идея оказалась записана в мой карманный блокнот, что я себе завёл уже как месяц.

Ну что могу сказать по поводу всего мною предложенного…

Мне крупно повезло, что у отца имелось прямо какое-то болезненное чувство патриотизма. Я бы даже сказал — гипертрофированное. Он был из числа тех людей, кто искренне желал, чтобы надпись «Сделано в России» красовалась на всевозможных товарах по всему миру, затмевая собой все остальные. Отчего, ознакомившись вечером с моими новыми идеями, не стал отмахиваться от них, а углубился в изучение вопроса. В том числе и касательно батареек, с которыми столкнулся в большой массе на той же выставке в Чикаго. Ну как в большой массе. В большой массе для этого времени. Свои подобные изделия там выставляли полдесятка изобретателей из разных стран мира.

А, ознакомившись, взялся за реализацию в металле.

[1] Готовальня — набор чертёжных инструментов.

Глава 4 Страшно жить!

Такими вот на первый взгляд неочевидными окольными путями и оказалась проторена моя дорожка к личному оружию. Дерринджеры-то да ещё и слегка «доработанные напильником» появились в моих руках не просто так. Их, кстати, я себе вернул. Нашлись в карманах штанов двоих «потерпевших». Тех самых, что должны были контролировать меня во время ведения их боссом «подготовительной работы» по моему устрашению.

Последнюю пулю из послужившего мне столь верную службу «Велодога» пришлось, кстати, потратить на окончательное упокоение одного из них. Того, от лба которого отрекошетировала первая пуля. Такой бы мощный лоб да к делу пристроить! А он, блин, в бандюги подался. Царствие ему небесное. Хотя, скорее, земля ему стекловатой.

Вторая пулька вошла ему точно в глаз, когда он, отойдя от первого шока и рассмотрев на руках свою кровь, обильно натёкшую с рассеченного лба, выхватил из-за пазухи какой-то дешёвый даже на вид револьвер. То ли «Бульдог», то ли «Кобольт» — со стороны они все были друг на друга похожи, кем бы ни производились. Особенно, когда производитель делал их на отшибись из самых дешёвых материалов и с минимальным качеством выделки.

Естественно, давать ему возможность выстрелить в меня любимого, я предоставлять не стал. Сработал, так сказать, на опережение. Ну и попал случайно чётко в глаз. А через него в мозг, который в голове у этого индивидуума всё же обнаружился. Посмертно.

Так и пошёл процесс возврата моей собственности. Сперва я подобрал оружие, выпавшее из рук этой моей жертвы. Потом, обхватив двумя руками рукоять нового ствола, выстрелил уже из него в «гражданина Капоне». А то пара мелкашечных пулек, что вошли в его торс, не сильно-то сказались на его здоровье. Больше шокировали, нежели поранили. Видать, застряли где-то в рёбрах, не достав до лёгкого. Вот и пришлось добавить чуть больше свинца в его организм, прострелив правое плечо. Чтоб, значит, ручками нигде вновь шебуршать не вздумал. Затейник такой.

Что я в этот момент чувствовал, когда стрелял в живых людей? Причём, вот так, почти в упор, смотря им чётко в глаза. Как сказал один киногерой из моего прежнего времени — изжогу я чувствовал. Зря кашку не поел с утра, решив по-взрослому ограничиться поджаренным беконом с хлебом. Теперь вот излишне подрумяненный бекон давал о себе знать, подлец.

И нет, я не герой боевика какой-то с титановыми нервами и с не менее титановыми «бубенчиками». Я просто из поколения тех, кто выжил в 90-е. Выжил, проживая на тот момент в Тольятти и работая на АВТОВАЗ-е. В общем, довелось, и насмотреться всякого разного, и наслушаться. Сам одно время ложился спать в обнимку с охотничьей двустволкой. Так спокойней было засыпать. Хоть не работал, ни в снабжении, ни в охране предприятия. Ну, времена такие были, что ж поделать!

Тогда стрелять мне всё ж не довелось. Зато теперь вот, навёрстываю упущенное прям стахановскими темпами, похоже. А куда прикажете деваться? Тут, либо ты их, либо они тебя. Выбор очевиден! Во всяком случае, для меня. Миндальничать не время и не место.

— Ну что, любезный, поговорим? — обыскав по очереди всех подранков и обзаведшись ещё парой револьверов с россыпью патронов к ним, я посмотрел прямо в пышущие искренней злобой глаза «Капоне» и, не изменившись в лице, просто выстрелил в голову одного из всё ещё живых его подельников. В того, что сидел поближе ко мне, привалившись спиной к стенке.